- Приду. Позвонишь, когда будет можно?

Кэп кивнул. Тёма поднялся, но в комнату не пошел, топтался в коридоре.

- Я - домой,… хорошо? – вышептал он, пряча лицо и боясь обнажить свою боль.

Остановить его Кэп не решился.

Артём позвонил в среду вечером:

- Алёш, я шел сейчас по площади, там перед «Белым и черным» - ремонт. Асфальт сняли, ты на коляске не въедешь. Идите в «Каменный цветок» или в «Каравеллу». Цены те же, и пандусы есть.

Кэп усмехнулся:

- Спасибо. …Напомни мне в пятницу, я твои лопатки посмотрю – там крылышки не режутся?!

- Будешь издеваться – закачу истерику, - буркнул Артём.

- А ты – умеешь? – хмыкнул Кэп.

- Справлюсь как-нибудь,.. – сказал Артём и бросил трубку.

* * *

Вариантов было два: лёгкая рубашка или «парадка» десантника. Больше ничего приличного, в чем можно пойти в кафе, у Кэпа не было. Шли дожди, и с коротким рукавом было холодно. А парадку – жалко: вдруг заляпаешь? Она и так уже на ладан дышит. Кэп померил старенький свитер, тёплую куртку и штормовку с лопнувшей молнией. Всё – мимо. Но для десанта это ведь не преграда, правда? Он пристроил под брюки подаренные Тёмкой наколенники, нашел старый зонт. Десантура ведь – не кисейная барышня!

Под пронизывающим ветром он мёрз с букетом у остановки. Полинка задерживалась. На душе было смутно. Он набрал телефон Рыжего:

- Тём, ты меня простишь?

- Да, - коротко ответил тот.

Кэп больше ничего не говорил, но трубку не вешал. На том конце Тёма тоже молчал и тоже не отключался. Через пару минут пришел еще один трамвай. И - выпорхнула Поля.

- Ну – давай! Я позвоню, - сказал Кэп в трубку и нажал «отбой».

Полинка была веселой и красивой. Узкая юбка обтягивала ее бедра. Она наклонилась к Кэпу, чмокнула его в губы, взяла букет и сгрузила ему на колени свою сумку:

- Привет! Потаскаешь ее, ладно? Она мне надоела.

Устроившись за столиком, она вожделенно цокнула языком:

- Жрать хочууууу! – и раскрыла меню.

Кэп листал такую же книжицу, настороженно глядя на цены.

- Я буду баранину! – наманикюренный ноготок царапнул аппетитную фотографию. – И осетинское вино. А ты?

- Пока не знаю.

Полина посмотрела на него и вдруг сказала:

- Лёшк, ты не думай, я и сама могу заплатить! Что я – хабалка, на твои деньги обжираться?

- Поль, ты обалдела? – спросил он несердито. – Я девушку в кафе веду, наверно, у меня деньги есть. Что я – не мужик, что ли?

- Прости. Я – просто… вдруг мы с тобой разгуляемся. Так у меня с собой - три тысячи! – протараторила она и снова уткнулась в список блюд: - Рулька, запеченная в прованских травах. Греческий салат. «Саперави». Лепёшки.

Он взял себе куриных крылышек и пива. Полина стала рассказывать, как отдыхала в Осетии. Он вспомнил Гацыра и его длинные премудрые тосты. Официант принес на их столик свечу в прикольном подсвечнике.

Кэпу сначала большого труда составило не пересчитывать, сколько продуктов можно купить на суммы, проставленные в меню. В какой-то момент ему стало противно здесь, среди чужих людей, которые могут сливать за вечер дикие деньги на жрачку. Но принесли заказ, Поля с наслаждением взрезала рульку, он улыбнулся снисходительно. Пиво тоже было хорошим. Он решил когда-нибудь придти сюда с Тёмкой. Уж что-что, а вместе пива попить двум парням не зазорно! Полина уплетала за обе щеки. Он зацепил с ее тарелки оливку:

- Мммм… Вкусно!

- Еще бы! – кивнула она. – А на десерт я буду что-нибудь шоколадное. Самое шоколадное из всего меню!

Заиграла музыка. Они придвинулись ближе, чтобы слышать друг друга. Поля заказала уже три бокала, разрумянилась, звонко смеялась и клала ладошку Кэпу на локоть. Под первые ноты модного «медляка» над ними навис крепко «датый» мужик лет сорока.

- Можно пригласить вашу даму?

Кэп стиснул кулак, но сказать ничего не успел.

– Когда я захочу танцевать с вами, я с вами сюда и приду! – из добродушной девчонки Поля вмиг превратилась в строгую училку, отчитывающую двоечника. – Вам понятно? Лёш, не бей его! Он – пьяный и уже уходит!

Визитёр стушевался под ее ледяным взглядом и сдал задом в узком проходе. Кэп с Полей переглянулись и расхохотались.

- Я испугалась, что ты ему врежешь! – объясняла Полина сквозь смех.

- Ну, если бы догнал… Я ж, видишь, из коляски пересел! А на стуле – как за ним погонишься? – улыбался Кэп.

- Обижаешь! Я б ему подножку поставила. Догнал бы! – она допила вино, а потом добавила: - Слушай, я не хочу их десерта! Здесь стало шумно. Поехали к тебе?

- Я тебе шоколадку куплю! Самую большую! – улыбнулся он.

С деньгами накладок не вышло. Кэп даже оставил тридцать рублей «чаевых».

Ветер стих. Фонари отражались в лужах и мокром асфальте. Поля грызла шоколадку и тараторила о школе, о подготовке к учебному году, о Борьке и его Олечке. Кэп, косясь на нее снизу вверх, всё собирался сказать, что у нее на щеке шоколад, но не мог вставить ни слова в ее оживленную тираду. Если кто-то из прохожих натыкался на них взглядом, он не сомневался, что они – пара, что – вместе и  любят друг друга. Кэп был счастлив! Он обожал свою Полю! Но к сексу это не имело ни-ка-ко-го отношения…

Пока они добрались до дома, шоколадка кончилась.

- Пить хочу! – заявила Полина с порога. – Сделаешь чаю?

Кэп кивнул:

- Ага! Только у тебя на щеке – шоколад! Дай, поцелую, пока – сладко!

Поцелуи ее не были похожи на Тёмкины. И запах цветочных духов скорей мешал, чем заводил. Но Кэп по-честному играл свою роль: целовал, тискал, шептал на ухо нежности. Она коснулась его члена руками. Но ее торопливые пальцы по сравнению с набожными Тёмкиными казались небрежными, грубыми, и эрекция вдруг стала слабнуть.

- Поль, ляг на бочок!? Хочу – не могу как! – шепнул он. И, пристроив ее в «Тёмкину» позу, представил, что Рыжий сейчас стоит на коленях перед кроватью. И его руки связаны за спиной, как у раба в порно-ролике.

- Я люблю тебя! – сказал Кэп, обращаясь к воображаемому Тёме.

- Ой, прям сразу!? – кокетливо протянула Полина.

Кэпу стало стыдно перед ней. Он обнял рукой ее тело, потискал грудь, скользнул по небольшому животику. Всё было… немножко не то… Ему нравились стройные. А весёлая Полинка слишком любила шоколад и рульки… Но он не отступал. Секс есть секс. «Мальчики, девочки…»  - как там в пословице?

- Поль, я – дурак, да? – спросил он.

- С чего бы это? – хмыкнула она.

- Не знаю. Я люблю тебя. Хочу тебя. Люблю.

Он кончил. И даже не представлял Артёма в последнюю минуту!

Она засобиралась:

- Я пойду! За мной завтра в пять утра друзья заедут.

- Ок! – кивнул он. – Ты - не очень там… с друзьями. Я ревную…

Она ткнулась в его висок поцелуем.

- Хороший ты, Лёш! Ну - пока! – и, не дожидаясь лифта, зацокала каблучками по лестнице.

Кэп набрал Тёму сразу.

- Придешь?

- Да, - ответил Артём.

Он, видно, был где-то рядом, в соседнем дворе. Кэп не успел выйти из душа, а в двери уже возился ключ.

- Ты - голодный?

Тёма помотал головой.

- Тогда - в душ и в койку! – голос Кэпа был властным. – Я сегодня сверху лягу. Понял?

* * *

- Я не могу так! Не хочу! – Тёма плакал. Слезы текли по щекам и, когда он слишком резко дергал головой, брызгали Кэпу в лицо.

Кэп навалился всем телом, подминая его под себя.

- Семь лет подряд, когда весь мир ****ся каждый день, я был один. Совсем один! Ты понимаешь? Мне компенсация положена! Терпи! - он подался чуть вперед и стал губами собирать с Тёмкиного лица соленые капли. – Потерпи, Рыжий, а?! А потом я буду любить только тебя! Любить! Ты меня слышишь?!

Тёмка слышал и – кивал. Стонал:

- Протрахай меня насквозь!

Потом начал биться в конвульсиях. Накрыл ладонью пах. Кэп кончил следом за ним и, расслабив руки, придавил Рыжего к постели. Тёмкина ладонь, закрывающая низ живота, напряглась.

- Больно руку? Убери! – сказал Кэп.

- Нет, - Рыжий замотал головой.