Ромка с порога запрыгнул на Серёгу, обхватив руками его шею, а ногами бёдра. Так что тот, смеясь, донёс его на руках до дивана, придерживая и тиская худой зад.

– Славки нет?

– Не-а. Он сегодня не придёт. У Ольги ночует. У неё родаки куда-то свалили, вот они и пользуются моментом.

– Ну, тогда и мы будем пользоваться.

Прижав Ромку к дивану всей своей массой, Сергей тискал его и мял всё, что под руку попадалось. А тот пыхтел, кряхтел и сдавленно вякал, когда Серёга специально его посильней стискивал, уж больно ему эти звуки нравились.

– Ты меня раздавишь, – ворчал Ромка с довольной физиономией, по которой вопреки его ворчаниям было видно, что он очень даже не против, чтобы его потискали. Серёга, смеясь, сжимал его ещё крепче.

– Все твои косточки сейчас разомну.

– Да я весь в синяках завтра буду после такого медвежьего массажа. На морде только синяки сходить начали, так ты мне в других местах понаставишь. ОХ! – он непроизвольно охнул и выгнулся, когда Серёга безжалостно стиснул его ягодицы. Только хотел было возмутиться, но ему не дали, заткнув рот поцелуем. Тело горело, намятое, возбуждённое, каждой клеточкой отзываясь на эти медвежьи, грубые ласки. Серёга оторвался от его губ, обхватил своими лапищами Ромкино лицо, заглянул в лихорадочно блестевшие глаза.

– Люблю тебя, – Серёга сказал эти слова шёпотом, не отрывая взгляда от Ромкиных глаз.

У Ромки во рту пересохло от этих слов. Серый и раньше говорил ему о своей любви, но сегодня его признание звучало как-то по-особенному. Этот шёпот пробирал до костей, вызывая мурашки и поднимая волосы на теле. Сухое горло отказывалось выдавать членораздельные звуки, и Ромка просто обхватил Серёгу за шею, прижался к нему крепко, втискиваясь в его железные мускулы на груди. Гладя руками плечи, спину. Целуя мощную шею, колючий подбородок, губы, глаза – всё такое родное, любимое. Серёга плыл от этих ласк, от ощущения счастья – безмерного, необъятного, всепоглощающего.

Его руки больше не тискали, не мяли – они ласкали нежно, любя. На губах, языке был вкус Ромкиной кожи, которой он щедро дарил поцелуи. Роман отдавал ответные ласки, исследуя сильное, упругое тело Сергея. Его руки проводили по стальным напряжённым мышцам, ощущая, как под ладонями эти мышцы расслабляются. Чувство власти над Серёгиным телом опьяняло. Хотелось не только отдавать всего себя, но и брать, чувствуя себя сильным. Одежда была сорвана, и разгорячённые тела сплетались, обжигая прикосновениями. От поцелуев опухли губы, дыхание становилось все тяжелей, стоны громче, а плоть, казалось, готова была взорваться. Сергей не понял, в какой момент Ромка вывернулся из-под него и оказался сверху. Легкий испуг и недоумение, когда Роман навис над ним, с горящим взглядом, больно вцепившись в его плечи. Серёга закрыл глаза, выдохнул воздух из груди хрипло, надрывно. А затем обмяк, и с готовностью раздвинул ноги, подаваясь навстречу Ромке. Но вместо ожидаемой боли почувствовал, как его пульсирующий член вторгается в горячее, тугое нутро. Роман, оседлав его бедра, наклонился и прошептал в самое ухо: «Люблю тебя, слышишь, люблю». Их пальцы сомкнулись в единый замок, тела растворились в сладкой истоме, сливаясь в единое целое. Дыхание, стук сердец – в унисон. И даже дрожь была одна на двоих, пронизывая, словно током, переходя от тела к телу, от сердца к сердцу. В тишине – только дыхание, сначала громкое и частое, затем размеренное, тихое, ровное.

Покрывало сна тоже – одно на двоих.

Глава 12

Сергей уже две недели как работал в таксопарке. От матери он съехал и жил пока у Ромки и Славки. Снять квартиру оказалось проблематичней, чем найти работу. Цены на жильё подскочили, а хозяева квартир требовали оплату вперёд за квартал. Таких денег у Сергея пока не было.

Они ютились на квартире втроём, пока Сергей не подкопит денег. Славян был не против. Он последнее время дома бывал редко. Нашёл себе подработку санитаром в ночную смену. Зарплата не ахти какая, но возможность зарекомендовать себя для прохождения практики была хорошей. Славка считал, что «Доктор Айболит» должен знать, как подложить утку под больного. Этапы: санитар, медбрат и врач – это как раз для него. Отделение, где он работал, было не экстренным, и поспать ночами удавалось, по крайней мере, на уроках он не засыпал.

Припарковав машину у подъезда в ожидании, когда выйдет клиент, Серёга с тоской думал о брате. Они работали в разных «Такси», Сергей не решился устроиться туда же, где работал Артём. Они не виделись почти месяц, и Серёга скучал. Не сказать, что раньше они встречались слишком часто, но почему-то сейчас ощущение, что ему недостаёт Артёма, было очень острым. И хотелось увидеть племянников.

Раньше Серёга не задумывался, что ему будет их не хватать. Он не слишком много уделял им внимания, и теперь, когда потерял их, понял, как семья брата ему дорога.

Из задумчивости его вывел звук открывающейся дверцы. На переднее сиденье плюхнулся симпатичный парень лет двадцати.

– Привет, шеф. Ну что, поехали? В аэропорт.

– Поехали.

– У тебя в машине курить можно?

– Окно только приоткрой немного.

Парень закурил, улыбаясь во все тридцать два ослепительно-белых зуба. Ему явно хотелось поболтать.

– Машина новая?

– Угу.

– Не жалко убивать? С такой работой быстро всё полетит.

– Другую работу сейчас найти сложно. А на хозяйской машине много не заработаешь.

– Это точно. У меня отчим на хозяина пахал, на «Волге», с последующим выкупом. Машина не новая, убитая вся, он замучился на ремонт бабло выкидывать. Сейчас кается, что выкупил её. Дешевле новую взять.

– А он тебя почему в аэропорт не отвёз? Не жалко деньги лишние на тачку выкидывать?

Парень засмеялся.

– Какой ты заботливый и экономный. Жена, наверное, на автобусе ездит, в целях экономии?

Сергею стало стыдно. Что его примут за скупердяя, он никак не ожидал. Покраснев, глянул на смеющегося пассажира. Их глаза встретились на какую-то долю секунды, и Серёге показалось, что он проваливается в бездонную пропасть. Он вынырнул из этого ощущения и быстро отвёл взгляд. По коже пробежали мурашки. «Господи, что это сейчас было?» Серёга испугался своих ощущений. Захотелось избавиться от пассажира. Он чувствовал в нём какую-то опасность, дискомфорт и необъяснимую тягу заглянуть в эти бездонные, смеющиеся глаза.

А парень вдруг притих. Выбросив окурок в окно, он откинул голову на подголовник сиденья и прикрыл веки. Казалось, что он задремал.

– Отчим бы меня не повёз. Он даже в машину, на свои зачуханные чехлы, мне бы сесть не позволил. Он таких, как я, на дух не переносит. Если ты понял, конечно, о чём я.