– Не, тёть Ань, – Саня, с набитым ртом, помотал головой. – Они со Славяном молодцы, даже кашу манную варят.

– Анют, мы как раз насчёт Ромки поговорить и пришли.

Саня зыркнул на мать. Вот же блин, хоть бы ватрушки дожевать дала.

– Что-то случилось? Саня? – Анна побледнела и испуганно смотрела то на Сашку, то на Ирину. После того случая на болотах она боялась за Ромку постоянно.

– Да нет, всё нормально. Он просто попросил мамку с вами поговорить на одну тему.

– На какую тему?

– Ань, вот скажи, у нас с тобой сыновья – золото. У других вон посмотришь – пьют, колятся, из дома всё тащат, а то и вовсе по тюрьмам. Вон как у Галки – Денис. А твой так вообще молодчина, в какой институт поступил, да ещё и на бюджет. А любят нас с тобой как! Другие с матерями идти рядом стесняются, а наши вон и обнять могут, и за ручку взять.

– Так вы же мамки наши, родненькие. – Саня сгрёб их обоих в охапку. Худенькая Анна придушенно пискнула.

– Саня, здоровый, чертеняка, стал. Придушишь. Ромка меня так сроду не обнимает, это ты вон котярка, ласковый.

Саня чмокнул их обоих в щёки и наконец выпустил из своей медвежьей хватки.

– Ну ладно, вы тут побалакайте, женщины, а я к дядь Серёже наверх пойду. А где мелкий, кстати? Чего-то тихо больно сегодня у вас.

– Да Серёга ему приставку игровую купил, так теперь спокойно хоть сидим.

– А, понятненько. Ну, пойду, гляну, что за приставка.

И он быстренько смылся.

– Ир, что случилось-то? Ромка что, ребёнка кому заделал?

Ирина рассмеялась: наверное, у всех матерей парней этого возраста одна мысль.

– Да нет. Скорее даже наоборот.

– Что наоборот?

– Ань, понимаешь, у Ромки проблемы с девочками. Я об этом и хотела поговорить.

– Какие проблемы? Импотент, что ли?

– Блин, как сложно-то. – Ирина не знала, с какой стороны подступиться. – Нет, в этом смысле, думаю, у него всё нормально.

– Да в чём дело-то?! – Анну уже потряхивать начало.

– В общем, я думаю, ты Ромку любишь, это самое главное, сын он у тебя замечательный, и ты должна его понять.

– Ир, я тебя сейчас придушу. Говори уже, в конце концов.

– Ань, Ромке нравятся не девочки, а мальчики. И сейчас он влюблён в одного парня. А тебе об этом боится сказать.

Анна медленно встала и потянулась в шкафчик за валерьянкой. Молчала она довольно долго. Выпила валерьянку, потом закурила, стоя спиной к Ирине.

– Ань, ну скажи уже что-нибудь. Не молчи!

– Я перевариваю новость. – Она даже не повернулась.

– Перевари её вслух, будь добра.

– А что говорить? Валера, наверное, сейчас в гробу перевернулся.

– Ну, знаешь! Валера бы Ромкой гордился. И между прочим, он как-то мне говорил, что Ромка не такой, как все. Может, он уже тогда знал или подозревал.

– Он не в Саню влюбился?

– Я так поняла, что нет. В кого-то там, в Томске.

– Надо забрать его оттуда. Здесь вся эта дурь пройдёт.

– А если не пройдёт? Если это серьёзно? Ты примешь его таким, как есть?

– Не знаю. У меня в голове ещё всё это не укладывается. Как я Серёге скажу? Женьке? Господи, ну Ромка, что же творит-то?

– Да не переживай ты так. Жив-здоров, хороший парень – это самое главное.

– Тебе легко говорить, а если бы Санька твой гомиком оказался?

– Да мне плевать, кем бы он оказался, он мой сын, и этим всё сказано.

– Это ты так говоришь, потому что тебя это не коснулось.

– Да если бы и коснулось, я бы то же самое сказала. А вернее, я Сане это всегда говорила и говорю. Чем больше ты на него наседать будешь, тем дальше он будет от тебя отдаляться. Вспомни хотя бы, как Веркин Генка с армии пришёл и женился на тридцатипятилетней с двумя ребятишками. Сколько Верка бегала, скандалы ей устраивала. Что только не делала. И чего добилась? Он с этой бабёнкой уже семь лет живёт и семь лет к матери ни ногой. Ты тоже такого хочешь?

– Господи, нет, конечно. Как я Серёге-то об этом скажу?

– Так и скажешь. Куда теперь деваться? Если хочет с тобой жить, то никуда не денется и детей твоих примет такими, какие есть. Зови его сюда. Сейчас и поговорим.

Звать никого не пришлось. Сергей с Сашкой спустились со второго этажа дома сами. Саня с беспокойством смотрел на Ромкину мать.

– Кого звать собрались? Ань, сооруди чайку. – Сергей подсел за стол, а Саня сел на детский стульчик у печки. Анна налила мужу чай и повернулась к Сашке:

– Ну, рассказывай. У Ромки что, крыша совсем поехала в этом Томске?

– Мне кто-нибудь скажет, что стряслось? – Сергей с удивлением смотрел на понурую жену.

– А то, Серёжа, что сынуля у меня – гей.

– Кто? – Он поперхнулся горячим чаем и закашлялся.

– Ромка наш – голубой. Дошло?

– С чего ты взяла? Они с Сашкой вон девах сколько с ума посводили. Да, Санёк?

– Дядь Серёж, это правда. Ромка сейчас с парнем встречается. И любит его очень.

– Ёб твою… Я не матерюсь… Охренел он там совсем, что ли? Ему что, девок мало было? А ты куда смотрел? Тоже мне, друг называется.

– О блин. А я-то тут при чём? Я ему свечку, что ли, держать должен? Или караулить, с кем он спит? Ну вы, дядь Серёж, скажете.

– Ты ему что, мозги вправить не мог? Дал бы пару раз по куполу для профилактики, чтоб хернёй не маялся.

Анна подскочила к мужу:

– Я тебе сейчас по куполу дам. Своего сына долбить можешь, а мой – какой есть, такой есть. Он не виноват, что мы его с Валерой таким родили. Конечно, он же тебе кто? Никто. А чужого разве жалко? Чужого и по куполке можно…

– Ань, ну чего ты завелась? Своему бы я сам по башке настучал, быстро бы забыл, как гомосятиной страдать.

– Дядь Серёж, ты меня извини, конечно, я тоже от Ромкиного выбора не в восторге, но это его выбор. Его жизнь. И я, если честно, не думал, что вы такой гомофоб. Наоборот, считал, что вы-то Ромку поймёте и поддержите.

– Ты мне леща-то не кидай. Умник, блин… Я не гомофоб. Но Ромка мне как родной, и я не хочу, чтобы он жил и оглядывался постоянно. А то ты не знаешь, как у нас в стране к голубым относятся. А уж о городе нашем и говорить нечего.