23 янв./5 февраля. Дни солнечные, тихие, — ночи звездные, морозные; по утрам мороз до 17 градусов. Итак, я служу в центральном бюро нормирования при ЦК объединенного союза рабочих и служащих жел.-дор. транспорта, короче сказать, при «Цектране», а еще короче — служу в «ЦНО» инспектором. Условия службы пока не знаю в точности, но посулили дать мне опять персональный оклад и какой-то особенный продовольственный паек. Поживем — увидим!
Французы сосчитали, что Германия должна уплатить им в течение 42 лет 226 млрд. марок золотом, что в переводе на бумажные марки означает 3.000 млрд., и в этом смысле предъявили немцам ультимативное требование под угрозой оккупации некоторых областей Германии. По поводу такого, действительно, невероятного аппетита в Рейхстаге — бурные протесты со стороны всех партий. Буржуазные из них — и те взволновались очень гневно: «Антанта, — говорят они, — разорвала этим требованием мирный договор, и Германия должна считать его несуществующим.»
Что же, опять война?!
А у нас подпольная Сухаревка все еще воюет с советскими деньгами. Сегодня я видел дамский торг: покупались за 55.000 рублей поношенные дамские… кальсоны, сделанные без особой прихоти.
25 янв./8 февраля. Сегодня в Москвотопе опять полный отказ для Полевого штаба. Когда я спросил заведующего распределением дров, когда же он мне скажет что-нибудь «поновее» (т. е. даст очередной наряд), — он с иронией ответил мне, что и сейчас может сказать «новенькое» — «со дня на день можно ожидать, что московский водопровод прекратит свою деятельность!»
После этого я пошел в Главтоп и в беседе своей с управляющим дровяным отделом привел ему москвотопское «карканье», и, к удивлению своему, услыхал не опровержение, а подтверждение. Причем он объяснил мне причину такой ужасной возможности. В Петрограде водопровод и электрическая станция были на нефти, но за непоступлением ее и неимением запасов дров — водопровод и электричество там временно прекратились, и чтобы спасти положение, был отдан приказ: назначенные в Москву поезда с дровами гнать в Питер. Теперь Москва осталась без дров. Значит — хвост вытащен, а нос увяз, и т. д. Э-хе-хе, хе-хе! Что-то не клеится. Какая-то гигантская ошибка у переустроителей русской жизни, но, очевидно, «ошибшиеся» никогда в ней не сознаются. Нужно чудо. Хотя бы в виде появления третьего гения, масштабом с Петра Великого или с того же Ленина. И начать бы этому гению свое спасительное дело таким манифестом или декретом: «Отдохни, измученный человек русской страны. Отныне живи, мысли и поступай во всем как тебе самому хочется; только не убивай, не дерись, не бесчинствуй, не распутничай, не упивайся и не зарься на чужое; помогай больному, бедному, неразумному, бессильному, малому и старому. Не жалей утраченного, созидай новое умом или трудом, — оно будет опять твоим, а воровать все-таки перестань.» Скажут, что это только глупо, и не удостоят моего «прожекта» обмозгованием, но все-таки бы попробовали, может оно и не так глупо.
28 янв./10 февраля. † Петр Алексеевич Кропоткин скончался и будет привезен в Москву для похорон на кладбище Новодевичьего монастыря. Князь-анархист, очевидно, пожелал последнюю квартиру иметь по соседству с князьями, а не с анархистами и коммунистами, — кладбище коих — Красная площадь. (Кстати, одна из последних «загадок» и разрешение ее: «Какой самый замечательный памятник на еврейском кладбище? — Минину и Пожарскому!»; и в том же «жидофобском» духе: «Если за столом сидят шесть советских комиссаров, то что под столом? — Двенадцать колен Израилевых.»)
Кропоткин умер на 79-м году жизни. В годы империалистической войны он занял оборонческую позицию и на этой позиции оставался и после февральской революции 1917 года. Но он был чужд октябрьскому перевороту 1917 г. Советские газеты благословляют «российский пролетариат» на отдание последних почестей «этому осколку громадного прошлого, который был не с ним (с пролетариатом), но который, сам не зная того, приготовлял для него великие исторические пути».
Мирные переговоры с Польшей далеко еще не закончены. Поляки повысили свои требования к Советской России и, между прочим, требуют 85 млн. р. золотом. По этому поводу в газетах пишут, что не надо потакать «чрезмерным аппетитам Бриана и Пилсудского». Другими словами — давайте опять воевать!
29 янв./11 февраля. «Кризис!» — так восклицает сегодня неутомимый Ю. Стеклов-Нахамкес. «Мы, — говорит Стеклов, — неожиданно очутились пред жестоким топливным кризисом, который влечет за собой расстройство и неурядицу во всех остальных областях… В центрах вдруг сказался недостаток продовольствия… Хлеб есть, но подвезти его нельзя, так как маршрутные поезда застревают в пути из-за отсутствия топлива… Явилась полная остановка движения в целом ряде жел.-дор. линий, и сокращение этого движения на других линиях… Сокращаются или прекращаются работы на рудниках, заводах и фабриках… Срывается весь план восстановления промышленности. Положение становится уже катастрофическим.» И дальше о концессиях: «Вопрос о концессиях так и не сдвинулся с мертвой точки.» В этом он подозревает «сознательный саботаж выходцев из буржуазии, засевших в центральных экономических учреждениях». Картина общей хозяйственной разрухи, по словам Стеклова, «удушающая», и она-де приняла «особо острую форму и требует энергичной реакции», потому он и советует созвать экстренную сессию ВЦИК. Но в то же время Калинин ораторствует в Краснодаре, что «положение России стоит очень высоко».
А Ленин в Москве (тоже в это время) издает декрет о прекращении выдачи советским служащим всяких особых пайков, т. е. переводит всех, всех, всех на голодный паек. Конечно, это справедливо, если рабочим сокращен трудовой паек, но зачем было преждевременно хвастаться, что вот мы кончим эти войны, расправимся с разными Врангелями, и жри, советский народ, напропалую, — у нас всего вволю. Ан после воевания-то сам Стеклов вопит: «Кризис! Катастрофа! Удушающе!» и т. п.
Как бы иллюстрируя все это, сегодняшние «Известия» сообщают, что в Петроград за месяц вместо 5 млн. пудов топлива подвезено только 1 млн. 700 тыс.; вместо 14.000 вагонов дров доставлено только 6.890. Решено приостановить там 90 предприятий по всем отраслям промышленности.
28 янв./12 февраля. В целях составления государственного запаса художественных ценностей и предметов роскоши и старины, могущих служить предметами вывоза за границу, Нар. Комиссариату внешней торговли предоставлено право изъятия из складов и других хранилищ для цели внешней торговли предметов, отбираемых особыми экспертными комиссиями. Проще сказать, иностранные купцы определенно заявили нашим коммивояжерам: вы хотите лекарств, мы дадим их вам, только вы нам пожалуйте Царь-пушку, а если прибавите к ней Царь-колокол, то мы и пишущих машин пришлем вам. Давайте, пожалуй, нам и купол Храма Спасителя, а взамен его мы отберем вам десяточек подержанных паровозов. Да и не к русскому рылу разные такие Рафаэли, Антокольские и вообще «художественные ценности и предметы роскоши и старины». Лопает конину да мороженую картошку, так на кой черт ему музеи да галереи. И без них проживет!
На пленуме Цектрана Борисов доложил, что сейчас закрыто движение жел.-дор. на протяжении 4.300 верст и около 700 здоровых паровозов находится в парализованном состоянии. В Донбассе (Донецк, бассейн) вместо 600 вагонов едва грузится 150, ибо там, в рудниках, работа совсем не идет. «Правда» сегодня замечает, что положение на жел.-дор. и закрытие питерской индустрии есть тяжелейшее поражение на фронте труда.
29 янв./13 февраля. Сегодня в 40.000 экземплярах вышел листок, напечатанный в типографии ВЦИКа, с заголовком: «Анархические организации памяти Петра Алексеевича Кропоткина». Знамение времени! После столь продолжительного удушения «несоветских» слов и мыслей в этом листке можно прочитать, что еще существует в Москве какая-то комиссия анархических организаций, что она отправила по радио в Европу и по России торжественное извещение, что скончался борец за полное освобождение всех угнетенных и что день его кончины должен быть на все времена в памяти всех находящихся под гнетом капитала и власти днем скорби и революционного протеста против насилия. Из этого листка видно, что «комиссия» просила Ленина об освобождении из всех тюрем анархистов для участия в похоронах Кропоткина. И вследствие этого Президиум ВЦИКа постановил предложить ВЧК «по его усмотрению» отпустить анархистов на похороны.
