– Да ладно тебе врать-то! – хихикнула девица. – Руки бы такому стилисту пообрубать. Если хочешь, я тебя качественно постригу и бесплатно. Я парикмахером работаю.

– Спасибо, Маша, как-нибудь в другой раз.

Я поел, но дожидаться, когда закончит завтрак девушка, не стал, иначе придется тащиться вместе с нею на пляж, куда она, судя по просвечивающему сквозь майку купальнику, уже собралась, а там попадусь на глаза Алине, и тогда путь к сердцу красавицы для меня будет закрыт. Я вытер салфеткой рот, бросил ее в тарелку и стал подниматься.

– Ладно, Маша, спасибо за компанию, приятно было познакомиться. Еще увидимся. – Махнул на прощание рукой и двинулся к выходу.

– Пока! – сказала мне вслед Лебедева.

Я вновь отправился на пляж. Когда подошел к своему лежаку, то первым делом увидел плывущих в сторону берега Алину и Надежду, вернее, увидел две головы, одну с темными, другую со светлыми волосами, и в солнцезащитных очках. Подплыв к берегу, обе красавицы, одна постарше, другая помоложе, вышли из моря, будто две Афродиты, и направились в мою сторону. Они шли по пляжу, словно поднимались к вершине Олимпа, гордо неся свои головы, на которые Зевс должен был возложить короны с надписью «Красивейшие турецкого побережья». Но я не Зевс, корон у меня не было, и когда Алина и Надежда приблизились ко мне, я лишь восхищенно посмотрел на них и сказал:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – довольно приветливо отозвалась Милушева.

Ярилова же с холодным выражением лица чуть склонила в знак приветствия голову.

Глупый я мужик, напрасно думал, что женщины идут ко мне. Обе прошли мимо и остановились чуть дальше под зонтиком. Ярилова сразу легла на лежак, а Алина, заложив руки за голову, повернулась к солнцу, подставляя тело под его утренние ласковые лучи. Я никогда не заговариваю с женщинами первым – боюсь показаться навязчивым, а уж если заговорю, то только в том случае, ежели почувствую, что вызываю у особы женского пола интерес. Алина пока его не проявляла, она помалкивала, греясь на солнышке, молчал и я. Снял лишь шорты и рубашку и тоже стоя, заложив руки за голову, стал загорать.

– А что, Игорь, – с невероятно приятным тембром голоса заговорила вдруг Алина, – вчера вечером по поводу полицейского напрасный переполох поднялся?

«Интересно, – с усмешкой подумал я, – кто еще в этом отеле не знает о том, как Игорь Гладышев вчера облажался?» Но вслух я этого говорить не стал, зачем выставлять себя дураком, показывая, как мне неприятна эта тема. Я развернулся к девушке, опустил руки – негоже разговаривать с дамой, задрав верхние конечности, – и как можно небрежнее проговорил:

– Да, когда мы зашли вчера в номер Бурмистрова, он спал без задних ног. День вчера тяжелый был, умаялся бедолага.

Мы с майором – мужчины, мужскую солидарность надо проявлять, потому я и не стал позорить полицейского перед женщинами, говорить, что он напился.

– Действительно, еще этот ужасный случай вчера в Шереметьеве, – вздохнув, подхватила совсем не ту тему, какую бы я хотел, Милушева. – Так все это неприятно.

– Да уж, приятного мало, – согласился я, наклонился, достал из лежащей на лежаке пляжной сумки солнцезащитные очки и надел их. Так спокойно можно разглядывать девушку – глаз не видно. Возможно, и она пялилась на меня, не знаю – она тоже была в очках. – Ваша сестра? – меняя не очень интересующую меня тему, спросил я и широко улыбнулся расположившейся на лежаке Яриловой.

Но вопрос был задан Алине, она на него и ответила:

– Тетя. Мы с ней вместе решили вот поехать в Турцию, покупаться, позагорать.

– Правильно решили – доступно, экономично, и не требуется сложных формальностей при выезде в страну, визы, например.

Фигурка у девушки была не идеальной. Худенькая, со стройными ногами, плечи чуть шире бедер, именно такие мне и нравятся, средних размеров грудь, длинная шея, красиво посаженная голова. Худенькие вообще кажутся беззащитными, поэтому я рядом с ними чувствую себя суперменом. Но у тетушки Алины фигура была безупречной. Несмотря на то что Ярилова намного старше своей племянницы, выглядела она накачанной, вся такая сильная, грациозная, с гордо посаженной головой, красивыми руками и плавными жестами. Она меня невольно заинтересовала. Вернее, род ее занятий, и я спросил:

– А кем работает ваша тетя?

– Я танцую, молодой человек, в хореографическом коллективе, – насмешливо проговорила Ярилова, подняла вверх руки и повернула в сторону голову, будто лебедь из «Лебединого озера».

Хм, танцовщица, тогда понятно, откуда у нее такое красивое и сильное тело. Я сделал шутливый полупоклон:

– Спасибо за молодого человека, тетя! А вы кем работаете? – взглянул на Алину.

– Учителем английского языка, – задорно ответила девушка и подставила солнцу правый бок.

Наступила пауза, меня про мой род занятий никто почему-то не спрашивал, и я решил сказать о нем сам:

– А я – тренер по вольной борьбе в детской юношеской спортивной школе.

– Вау! То-то, я смотрю, вы весь из мышц состоите, – сказала Алина с нотками уважения в голосе, а ее родственница, как мне показалось, заинтересованно взглянула на меня. – Люблю физически развитых людей. А вы почему один приехали на отдых?

Я посмотрел на пришедшего на пляж Люстрина, который остановился у одного из зонтиков со свободными лежаками и махнул мне рукой в знак приветствия. Я тоже махнул ему в ответ и повернулся к Алине:

– Не люблю шумные компании, мне нравится одному отдыхать.

– А как же жена, дети? – задала коварный вопрос девушка, явно желая выяснить мое семейное положение.

Люстрин поднял сложенный каркас зонта с тентом, расстелил на лежаке полотенце, положил на него пляжную сумку, потом снял с себя шорты, майку, обувь и босиком направился к морю.

– Холост я, вернее, разведен, – не стал я лукавить.

– Понятно, – кивнула она и задала следующий вопрос: – Ну, и как вам здесь?

– Отлично, – признался я. – Меня все устраивает.

Свободных мест на пляже становилось все меньше и меньше, а народ все прибывал и прибывал. Кое-кого из отдыхающих я уже знал. Из столовой, размахивая сумкой, к морю шла большеротая девица, она как-то неласково посмотрела в мою сторону, но не подошла, очевидно, из-за того, что я находился в компании с Алиной, продефилировала мимо и устроилась на лежаке, в стороне от меня. Невдалеке справа, ближе к ограждающему территорию забору, который уходил прямо в море, я заметил «селадона» Николая Гуляева, а почти у самой кромки воды внизу – врача Галину Студенцову. Она явно уже давно была здесь, но я только сейчас обратил на нее внимание. А вот к женщинам направился Валерий Замшелов собственной персоной, в своей летней сетчатой шляпе и прикольном пляжном костюме, состоящем из шорт и рубашки пижамной розоватой расцветки. Действительно, «ба, знакомые все лица!», Михаила Бурмистрова только не хватает. Но не все друг другу были рады. Алина, заметив Замшелова, как-то скисла, и я понял – общество бородатого не очень-то нравилось ни ей, ни ее тете. Но тому все нипочем, шел и улыбался расположившейся на лежаке Надежде, которая пока его не замечала, и Алине!

Терпеть не могу прилипал. У них нет ни гордости, ни чувства собственного достоинства. Их сначала вежливо отшивают, но они бывают настойчивы и продолжают липнуть, тогда от них уже пытаются отделаться явно и открыто, но они не отстают, в таких случаях приходится их откровенно посылать подальше или… сдаться на их милость. Ну а если все же удается отшить, прилипала не отчаивается, находит себе новый объект для обожания. Я тоже люблю женщин, но, если мне дадут понять, что я неприятен, настырничать не буду, потому что для моего самолюбия это чувствительный удар, я сразу отступлю. Замшелов как раз к категории прилипал и принадлежал.

Общество его мне, естественно, не нравилось, но я в отличие от женщин мог повернуться и уйти, они же вынуждены были терпеть его присутствие. Я решил воспользоваться своим правом покинуть компанию и сказал, обращаясь к Алине и Надежде: