Для выяснения этого обстоятельства я попытался побеседовать с генеральным директором ЖАСМИН господином Черникиным Н.Ю. К сожалению мне это не удалось. Зато оставшаяся без работы бывший секретарь господина Черникина, госпожа Вилонова Вера Николаевна, после получения некоторой суммы в евро, (Счет приложен) была со мной чрезвычайно откровенна.

Она заявила, что её бывший руководитель напрямую такую команду отдать не мог, но в структуре ЖАСМИН были люди, которые могли понять его распоряжение о решении вопроса с Б.М. Розенгольц именно в плане физического устранения. И Черникин, отдавая распоряжение - «решить вопрос» - не мог этого не понимать.

Когда Николаю Юрьевичу доложили подробности происшествий на строительной площадке он был готов полюбовно решить вопрос с, как он считал, «главным возмутителем спокойствия». Но Розенгольц отказался от чрезвычайно выгодного предложения, и Черникин дал команду решить вопрос радикально. Это означало полную самостоятельность в принятии решения.

Покушение оказалось неудачным. Потом появились странные сообщения со строительной площадки. Г-жа Вилонова рассказала:

- Я увидела в глазах своего шефа испуг. Видимо он считал, что Розенгольц владеющий какими-то странными приемами, может добраться и до него, если будет считать именно его виновником аварии. Господин Черникин в кратчайшие сроки уволился с работы, оформил заграндокументы и выехал в неизвестном мне направлении. Если хотите, я могу выяснить, в какой стране он обосновался и даже найти его адрес и телефоны. За очень отдельную цену.

Я вежливо отказался от предложенной помощи, так как выяснение реквизитов господина Черникина не входило в поставленные мне задачи.

Уважаемые господа! Должен заметить, что порученное вами расследование было не самым сложным, но самым интересным в моей практике. Поэтому, я решил не брать с вас за него дополнительной платы. Большое спасибо, что обратились ко мне.

В. Шнейдеров

Иван Плохов. Продолжение записей в ноутбуке Розенгольца.

Этот отчет меня просто ошеломил. Таню тоже. Мнут пятнадцать мы сидели, молча глядя друг на друга. Потом моя рука сама потянулась к конверту. В моём конверте оказались документы подтверждающие собственность Бориса на его долю в СТО «Розенгольц», заявление о выходе из владения компанией в мою пользу, и записка. В записке было написано:

- Ваня, это все теперь твое. Работайте. Ты справишься. Может быть, ещё увидимся. Борис.

Я взглянул на Татьяну. Она тоже вскрыла конверт, и сидела, совершенно ошеломленная глядя то на единственное слово, написанное на листке бумаги, то на меня. На маленьком листочке было написано: АЛИЯ (Алия́ (ивр. עלייה‎, буквально «подъём», «восхождение», «возвышение») — репатриация евреев в Израиль)

- Это, что означает, Вань? Ты можешь мне разъяснить? Этот твой друг, Борис – сундук с загадками. Это, что имя какой-то бабы?

- Не знаю. Я этого имени от него никогда не слышал. Но ты умная, разберешься.

И ведь угадал! Разобралась. Буквально через три месяца я решил позвонить Сапожниковой. Возник какой-то пустяковый юридический вопрос. Мне ответила совершенно незнакомая девушка.

- А Татьяна Владимировна здесь больше не работает. И вообще в нашем городе не живет. Она ликвидировала свой бизнес, продала квартиру и уехала вместе с дочерью. Не знаю куда!

«А я знаю!» - подумал я – «Знаю!»