Он подобрал останки злосчастной курицы и кинулся прочь.

«В конце концов, – твердил он себе, со всех ног поспешая домой, – я ведь не уточнял, чей это будет враг».

Оставшись в полном одиночестве, лорд Хон вдруг осознал, что весь дрожит. Должно быть, от ярости. Скорее всего… да, не исключено и даже очень вероятно, что ситуацию еще можно обратить себе на пользу. Варвары пришли из иной страны, а чужеземцы, они везде чужеземцы. Да. Варвары – это мелочь, сегодня пришли, завтра ушли. Но при правильном подходе их появление можно превратить в краеугольный камень долгосрочной стратегии.

Лорд Хон тяжело дышал.

Войдя в личный кабинет, он плотно захлопнул дверь.

Вытащил ключ.

Отпер шкатулку.

На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом одежды.

Наконец лорд Хон поднял взгляд и посмотрел на себя в зеркало.

Столько усилий он потратил. Использовал нескольких агентов, каждый из которых знал только часть плана, не догадываясь о целом. Но анк-морпоркский портной знал свое дело. И шил одежду точно по мерке. Остроконечные туфли, обтягивающие чулки, жилет, плащ и шляпа с пером – лорд Хон превратился в настоящего анк-морпоркского щеголя. Причем плащ был с шелковой подкладкой.

В непривычной одежде, как-то по-незнакому прикасавшейся к коже, лорд Хон чувствовал себя не совсем уютно. Но это детали. Именно так выглядит человек в обществе, которое дышит, движется, которому есть куда идти…

Когда-нибудь настанет великий день, когда лорд Хон шагнет на улицы Анк-Морпорка и весь шум, весь людской гомон мгновенно стихнет. Народ признает своего вождя.

Ему даже в голову не приходило, что кто-нибудь может выкрикнуть нечто вроде:

– Эй, тля! Во выпендрился! Ща мы ему кирпичом по башке!

Муравьи засуетились. Штука, которая отвечала за звук «парп», громко «парпнула».

Волшебники кучковались поодаль. Набрав ход, Гекс работал сам собой, больше ему никто не был нужен. Оставалось лишь таращиться на рыбку и время от времени смазывать шестеренки. Периодически трубки полыхали октариновым пламенем.

Производительность Гекса равнялась нескольким сотням заклинаний в минуту. Это потрясало. Чтобы сотворить обычное заклинание обнаружения, требуется чуть ли не час. Но Гекс управлялся с ним куда быстрее. Намного быстрее. Причем повторял его вновь и вновь. В поисках мелкой рыбешки Гекс прочесывал море оккультности гигантской сетью из заклинаний.

Через девяносто три минуты он выдал результат, сэкономив всему преподавательскому составу Незримого Университета несколько месяцев непрерывного волшебства.

– Вот видите, – слегка дрожащим голосом промолвил Думминг, вынимая из желоба кирпичики. – Я же говорил, он славный парень.

– Кто? – не понял Чудакулли.

– Гекс.

– Ты хотел сказать «машина».

– Ну да. Именно это я и хотел сказать. Э-э… Да.

Еще одна особенность Орды, отметил про себя Профессор Спасли, заключается в их способности расслабляться. В этом герои-варвары походили на кошек. Когда делать было нечего, они ничего не делали.

Первым делом они наточили мечи. Потом набили свои желудки большими кусками мяса. Исключение составлял лишь Хэмиш Стукнутый, перебивающийся кашками, большую часть которых размазывал по бороде. Чтобы удостовериться в том, что пища не отравлена, приволокли повара, прибили его за фартук к полу и подвесили над ним большой топор на веревке, перекинутой через стропило. Коэн ел и держал другой конец веревки.

Затем они еще раз, повинуясь силе привычки, наточили мечи, и… все.

Время от времени кто-нибудь начинал наигрывать какую-то песенку сквозь то, что осталось от зубов, или копаться в густых лесах подмышок в поисках особо обнаглевшей блохи. Но главным образом они просто сидели и смотрели в пустоту.

После длительного молчания Калеб наконец произнес:

– А знаете, я ни разу не бывал в XXXX. Где я только не бывал, а вот там нет. Интересно, как оно там?

– Однажды меня забросило туда, после кораблекрушения, – отозвался Винсент. – Чудное место. Магией так и кишит. Там водятся бобры с клювами и гигантские крысы с длиннющими хвостами. Скачут как сумасшедшие и боксируют друг с дружкой, крысы в смысле. Чернокожие типы повсюду бродят. Говорят, будто бы жизнь им только снится. Но, надо отдать им должное, ребята шустрые, неглупые. Посреди голой пустыни приготовят тебе обед из трех блюд с фруктами и орехами на сладкое. Пиво, кстати, там неплохое.

– Здорово…

Последовала еще одна долгая пауза. После чего:

– Слушайте, а менестрели тут есть? Будет чертовски обидно, если нас всех поубивают и никто даже песни не сложит.

– В таком-то городе? Да тут, небось, не протолкнуться от менестрелей!

– А, ну тогда никаких проблем.

– Не-ка.

– Никаких.

Еще одна продолжительная пауза.

– Не то чтобы нас обязательно убьют.

– Верно. В моем возрасте лекари умирать не рекомендуют, ха-ха.

Еще одна пауза.

– Коэн?

– Да?

– У тебя вообще с религией как?

– Ну, в свое время я ограбил много храмов и даже убил нескольких сумасшедших жрецов. Сам не знаю, как у меня с религией.

– А во что твое племя верит? Ну, что с тобой происходит, когда ты погибаешь в бою?

– О, жирные тетки в рогатых шлемах тащат тебя во дворец Ио, ну а там всякие битвы, пирушки и попойки. И так целую вечность.

Еще одна пауза.

– Что, правда целую вечность?

– Наверное, не знаю…

– Вот даже, например, индейка. На четвертый день она ведь уже в горло не лезет.

– Ну ладно, а во что верят у тебя?

– Мы вроде как отправляемся в преисподнюю на лодке, сделанной из обрезков ногтей. Причем, если не ошибаюсь, ногти состригают с ног покойного.

Еще одна пауза.

– Но что об этом говорить, нас ведь сегодня не убьют?

– Ты сам начал.

– Ха, разве стоит умирать, если все, что тебя ждет впереди, это какие-то объедки и водные прогулки на лодке, которая вся провоняла носками?

– Ха-ха.

Еще одна пауза.

– А в Клатче верят, что если правильно проживешь жизнь, то попадешь в рай, где полным-полно девчонок.

– Это награда, что ли?

– Кто его знает. Может, и наказание. Но я точно помню, в ихнем раю весь день едят шербет.

– Ха. Вот раньше, в моей молодости, помню, был настоящий шербет. В таких трубочках с соломинками, через которые сосать. Сегодня такого шербета уже нет. Люди слишком заняты, всё бегают, всё суетятся.

– Шербет – это всяко лучше, чем жрать обрезки ногтей.

Еще одна пауза.

– А ты когда-нибудь верил, будто бы каждый враг, которого ты убил в этой жизни, там, в другой жизни, становится твоим слугой?

– Кто его знает.

– Вот ты скольких убил?

– Что? А. Может, две тысячи, а может, и все три. Не считая, конечно, гномов и троллей.

– Да, слуг у тебя будет хоть отбавляй. Никакого дворца не хватит.

Пауза.

– Но мы ведь точно не погибнем?

– Точно.

– Я к тому, что наш шанс на победу – один на миллион… ха. Но разница-то – в нолях! А что такое ноль?

– Верно.

– В смысле отважные товарищи рядом, сильная правая рука… Что еще можно желать?

Пауза.

– Ну, вулкан бы не помешал.

Пауза.

– Мы ведь погибнем, да?

– Угу.

Воины Орды переглянулись.

– А и ладно. Даже в этом есть кое-что хорошее, – произнес Малыш Вилли. – Я, например, остался должен Фафе-гному пятьдесят долларов за меч. Вот я его нагрею.

Профессор Спасли обхватил голову руками.

– Простите, правда простите… – промолвил он.

– Бывает, – ответил Коэн.

В высоких окнах занимался серый рассвет.

– Послушайте, – вскинулся Профессор Спасли, – ведь умирать нам вовсе не обязательно. Мы могли бы… ну, скажем, ускользнуть потихоньку. Тем же способом, что проникли сюда. А Хэмиша донесли бы на руках. Там, снаружи, сейчас такая суматоха, никто и не заметит. Я абсолютно уверен, мы могли бы выйти из… города… без…

Его голос сам собой затих. Ни один голос не выдержал бы давления таких взглядов. Даже Хэмиш Стукнутый, чей взгляд обычно пребывал в точке лет этак за восемьдесят отсюда, укоризненно смотрел на бывшего профессора.