— У тебя проблемы, жирный орк? — осведомился пьяница.
Лицо Барса от гнева налилось кровью. Он сжал кулаки. Морган рассмеялся, глядя на это зрелище, и отхлебнул их кружки.
— Ой, он оскорбил человека-гору, — прокомментировал Дерст. — А это позволено только мне.
— Барс, Дерст, оставьте его! — предупредила Арья.
— Слишком поздно! — рыкнул Барс, схватившись за парные шестопёры на поясе.
— Он слишком чувствителен насчет его Бешабой26проклятой фигуры, — услужливо разъяснил Дерст. — Вам не стоило этого говорить, сир Пьянчуга.
Морган отпихнул стул и влил в себя остатки эля.
— Я не буду больше слушать твои оскорбления, шелудивый гоблин! — крикнул он, доставая рапиру из ножен.
Арья увидела, как Дерст подмигнул ей и покачал головой.
— Этого ему тоже говорить не следовало, — поделилась она с Гарионом.
Тот кивнул.
— Я бы попробовал их остановить, но думаю, так будет только хуже.
Арья молча кивнула.
— Получай! — прокричал Морган, делая выпад клинком. Шестопёры Барса сверкнули, покинув свои места на поясе; он увел лезвие рапиры далеко вправо, к стойке. Пьяница выровнял клинок и ударил снова, на этот раз целясь в Дерста. Острый на язык рыцарь уже достал свое странное оружие — кинжал с цепью длиной в ногу, свисавшей с рукояти. Ею он и парировал, как раз тайком намотав цепь на руку. В глазах Моргана отразилось замешательство. Когда рапира скользнула мимо, Дерст выбросил цепь вперед, с глухим стуком ударив противника в челюсть.
Тот опрокинулся, схватившись за бороду. Тонкая струйка крови просочилась между пальцев. Барс держал свои легкие булавы перед собой крест-накрест — одну сверху, другую снизу. Сбоку от него, Дерст задумчиво разматывал и снова накручивал цепь на руку легкими движениями запястья.
Глаза Моргана заволокло дымкой ярости и алкоголя. Закричав, он сделал новый выпад левой рукой с дагой. Его движения были неуклюжи, зато подкреплялись первобытной свирепостью, рождённой чистым гневом.
В последний миг Дерст отбил удар и, хлестнув цепью, обмотал клинок рапиры. Рывком запястья он вырвал оружие из рук Моргана и швырнул его на пол вместе со своим кинжалом-цепью. Морган, однако, не стал колебаться и попробовал снова ударить Дерста дагой, посчитав того безоружным и беспомощным.
Вспышкой молнии мелькнул шестопёр, обрушившись на руку Моргана. Дага цокнула о пол как раз в тот миг, когда вторая булава ударила пьяницу по затылку. Даже не успев осознать, что случилось, парень кулем осел на пол.
Барс наклонился и взвалил бесчувственное тело на плечо. Он смотал цепь с рапиры и вернул оружие Дерсту. Тот с улыбкой взял свой кинжал и намотал цепь на запястье, как браслет. Затем повернулся к Гариону.
— Думаю, с него хватит, — сказал рыцарь. — Сколько парень должен?
Гарион удивлённо взглянул на худого рыцаря и ответил:
— Четыре серебряных и пять медяков.
Дерст нахмурился, услышав цену, но тем не менее кивнул. Он снял с пояса кошель и начал отсчитывать монеты.
Гарион искоса взглянул на него.
— Очень любезно, учитывая что вы только что проломили ему череп.
— Что ж, рыцари всегда любезны, — ответил Дерст и хлопнул Моргана по заду, когда Барс прошел мимо с телом.
— Сильно ты его ударил? — спросила Арья, пока Барс нес пьяницу к двери.
— Достаточно сильно, — не колеблясь, ответил тот.
— Не беспокойся, он ещё дышит, кажется, — обнадежил её Дерст. Арья изогнула бровь. — Я почти уверен.
Бровь взлетела ещё выше. Дерст пожал плечами.
— Может быть.
Гарион снова посмотрел на Дерста.
— Что ж, мне не нравятся задиры под моей крышей, но начал он, а не вы. Отличный бросок, между прочим, — он указал на торчащий из стойки кинжал.
— Благодарю, — ответил Дерст, не без усилий вытащив клинок. — Ох, и простите за ущерб…
Он снова потянулся за кошелём, но Гарион знаком дал понять, что компенсации не требуется.
Выбросив Моргана наружу, вернулся Барс.
— Вы трое можете занять его комнату, — предложил Гарион. Он протянул ключ. — Лисья комната, вверх по лестнице, вторая справа, смотрите на гравировку на двери. Таз и медная ванна. Я отправлю туда горячей воды. Правда, кровать всего одна.
— Это не проблема, — сказала Арья. — Эти шерстоголовые будут спать на полу.
Барст и Дерст покосились на неё, но Арья лишь мило улыбнулась и потянулась, разминая усталые мышцы.
— Ванна. Не могу больше ждать.
С этими словами она удалилась, что-то про себя напевая.
Барс и Дерст переглянулись, сначала между собой, затем с трактирщиком.
— Женщины! — сказал Дерст Гариону. — Постоянно оказываются в беде, постоянно остаются неблагодарны.
Барс расхохотался.
Глава 3
26 Тарсах
Следующим утром забрезжила холодная заря; блеклое небо заволокло тучами. На западе Лунолесья похолодало, выпал тонкий слой снега. В местных легендах эти места назывались Темными Рощами — дремучие леса, где не рисковали появляться даже местные эльфы. Несмотря на это, стража у ворот Куэрварра, по дороге на юг к Серебристой Луне, была спокойна. Этим утром никто не проходил через ворота, а дорога казалась пустынной.
Пустынной — до тех пор, пока в утренней дымке не возник тёмный силуэт.
Насторожившиеся гвардейцы попробовали остановить его, преградив дорогу и скрестив копья с наконечниками из серебра. Но один взгляд закутанного в чёрное мужчины заставил их съежиться и отступить. Ему не нужно было говорить — окружавшая его ледяная уверенность сказала достаточно. Стражники даже не стали спрашивать имя или причину визита в город — они знали, что скоро услышат об этом. Кроме того, они не были уверены, что в самом деле желают знать.
Человек с простым и необычным прозвищем Путник спокойно прошел мимо притихших, настороженных стражей, не взглянув на них дважды. Его походка была расслабленной, а шаги — широкими. В руках — небольшой свёрток из грубой кожи.
Его задачей было поставить ультиматум. Предупредить.
Дети на улице оставили игры и столпились под заснеженным карнизом, глядя, как человек в черном проходит мимо.
— Путник… Путник… Путник, — взволнованно шептали они друг другу. — Тише ты, не шуми!
Там, где он проходил, воцарялась тишина. Тишина расползалась по улицам, играющих детей заставляя притихнуть, а взрослых — прервать разговоры и просто смотреть. Стихал даже собачий лай и ржание лошадей. Когда из рук конюшего выскользнуло ведро и с грохотом упало на землю, люди неподалеку вздрогнули от неожиданности.
Путник не замедлил шага и не остановился. С узлом в руках он прошёл по главной улице Куэрварра, направляясь к особняку Дарена Грейта, Лорда Певца.
* * *
Читая роман Элина Безумного, известного кормирского писателя с талантом к описаниям, даже к описаниям, граничащим с фантастикой, Грейт проглотил последний кусок оленины и только поднес к губам бокал вина, как дверь в обеденный зал с грохотом распахнулась. Он раздражённо поднял взгляд, хотя мог бы этого и не делать. Грейт и так знал, кто пришел.
— Стонар уехал? — спросил юноша. — Теперь, когда этот чурбан больше не стоит на пути, ты можешь расслабиться. Хотя бы на время.
— Дорогой сын, не желаешь ли присоединиться ко мне? Я почти что закончил завтракать, — ответил Дарен Грейт.
На белом плаще Мериса налип снег. Ухмыльнувшись, он пригладил пятёрней свои чёрные, как смоль, волосы. Юношу окружали ещё несколько мужчин — следопыты семейства Грейтов, по сути, всего лишь наёмные головорезы да мрачные лесные бродяги — но Лорд Певец, казалось, не обращал на них внимания. Он целиком сосредоточился на Мерисе.
Тот был вооружен мечом и топором, оружием хара-сакал27— это были особенные длинный топор и короткий меч, для боя в позаимствованном у варваров Рашемена стиле. Смуглая кожа парня на утреннем морозе покрылась румянцем. Хотя Грейта восхищало белое сияние своего лица, он признавал, что смуглые черты Мериса с эстетической точки зрения были весьма хороши. Амнийка, мать Мериса, да упокоят боги ее душу, была хорошим выбором. Он попытался припомнить, как же она умерла, но точные детали выскользнули из памяти. Неважно.
