– Да, сэр, понимаю, – ответил Уилл, – и я не хочу проявить неразумность. Сто двадцать фунтов в год, капитан Сэйрис, и я буду сотрудничать с вами. Но жить я останусь в Миуре.

– Сто двадцать фунтов… – пробормотал Сэйрис.

– Очень разумный подход, – сказал Кокс. – Я уверен, что ты согласишься, Джон.

Сэйрис вздохнул.

– За эти деньги мы, конечно, потребуем исключительного права на ваши услуги, мастер Адамс.

– Ну, это уж никак невозможно, – возразил Уилл. – Я служу принцу, как вам хорошо известно, и в его интересах веду дела с голландцами, португальцами и испанцами. Они тоже выплачивают мне определённые суммы за представление их интересов в Эдо. Для вас я с удовольствием сделаю то же самое. – Помилуй Бог, сэр, – вскричал Сэйрис, вскакивая на ноги. – Вы мошенник, сэр! Непатриотичный мошенник!

– Капитан, капитан! – одёрнул его Кокс. – Мастер Адамс, по крайней мере, честен с нами.

– Честен, сэр? Честен? Выудив из нас сто двадцать фунтов, он заявляет, что мы вправе рассчитывать только на четверть, или даже меньше, его усердия. Я заплачу сто, и ни пенни больше.

– Ну что ж, – улыбнулся Уилл. – Сто фунтов в год в подтверждение того, что я всё ещё англичанин.

– Англичанин! Говорю вам, сэр, вы мошенник. И сдаётся мне, что все японцы – такие же мошенники. А так как мы честны друг с другом, мастер Адамс, позвольте мне сообщить вам, что я получаю серьёзные претензии от моих людей из Хирадо относительно поведения вашего слуги – как там его имя, Кокс?

– Кимура, – пришёл на помощь Кокс. – Но мы…

– О, в этом нет никаких сомнений. Этот человек надувает наших сотрудников направо и налево, мастер Адамс. И я потребую возмещения убытков, не сомневайтесь в этом.

Уилл снова наполнил их чашки.

– Сядьте, капитан Сэйрис, и в будущем более тщательно выбирайте слова.

– Что такое, сэр? Что такое?! – закричал Сэйрис.

– Слова, капитан Сэйрис, в Японии значат гораздо больше, чем в Англии. Быть обвинённым в воровстве – значит наполовину украсть. Что же касается Кимуры, то я доверяю ему полностью. Я уже занимался дознанием по делу, о котором вы говорите, и уверен в том, что это недоразумение. Как я уже объяснял, в Японии очень редко используются наличные, тогда как ваши люди привыкли оценивать всё в деньгах. Если вы предоставите мне это дело, я позабочусь, чтобы с вашими людьми расплатились сполна. Однако будьте уверены, сэр, что, если вы надумаете обратиться к закону, я сделаю контрзаявление. Тогда не только английская голова покатится в пыль, но за нею последуют надежды на основание английской фактории.

– Боже мой, – проговорил Сэйрис. – Боже мой! – Он сел. – Чем скорей я унесу ноги из этой несносной страны, тем лучше. Сочувствую вам, Ричард, от всей души.

– Я научусь обращаться с этими людьми, не сомневайтесь, – заметил Кокс. – Как видите, мастер Адамс ведь научился. – Да, но превратившись в одного из них, – проворчал Сэйрис. Сикибу стояла в дальнем конце крыльца, спрятав руки в рукавах кимоно, насторожённо наблюдая за спорящими мужчинами.

– Подойди поближе, Сикибу, – позвал Уилл. – Мы просто обсуждаем дела. Драться мы не собираемся.

Сикибу, приблизившись, поклонилась.

– По правде говоря, мой господин, если англичане так обсуждают дела, то уж спор их должен быть довольно шумным событием. Я только хотела сказать, мой господин, что обед готов.

– Тогда идём обедать, – согласился Уилл. – Джентльмены? – Он повёл их в обеденный зал. – Вы сядьте слева от меня, мастер Кокс, а вы – справа, капитан Сэйрис.

Англичане последовали его совету. Сикибу поклонилась им от дверей и опустилась на колени в дальнем конце комнаты – не для участия в обеде, а лишь для наблюдения за служанками. Она обменялась понимающим взглядом с мужем, заметив, как торжествующе улыбнулся Сэйрис своему товарищу, не подозревая о значимости левой руки.

Асока и Айя внесли лакированные столики, по одному для каждого из мужчин, потом подали миски с рисом, чашки с зелёным чаем, жаровню с пылающими углями для приготовления сукиями, деревянный поднос с ломтиками курятины, тарелки соевого творога, рисовые пирожки и, наконец, маленькие бутылочки с подогретым сакэ и крохотные чашечки для него.

– Поистине, мастер Адамс, это же настоящий банкет, – восхитился Кокс.

– Я ведь принимаю гостей, мастер Кокс. Когда мы с женой обедаем наедине, мы обходимся гораздо более простыми блюдами. Чашка риса, кусочек рыбы, чашка чая – и мы вполне довольны.

– О, я понимаю, что обычно вы ведёте скромный образ жизни. И всё же я должен признаться, что заинтригован. Когда я гляжу вокруг – на ваши рисовые поля, на ваш дом, на корабли, ожидающие на якоре в вашей гавани, на содержимое ваших кладовых, когда я слышу рассказы о вас, о вашем богатстве и могуществе, о вашем влиянии на сегуна и его отца, я не перестаю удивляться – как вы достигли всего этого?

– В то время как я – всего лишь простой моряк? – улыбнулся Уилл. – Сэр, по-моему, эта мысль всё время преследует вас, причём совершенно попусту.

Уилл взглянул на Сэйриса, но внимание его было полностью поглощено палочками для еды.

– Что ж, сэр, должен признать, что мне повезло. Впрочем, я не так уж могуществен, как обо мне говорят.

– В самом деле? Я бы вполне мог назвать вас министром короля. Разве вы не ведёте все внешние дела страны?

– Я не веду ничего, мастер Кокс. На самом деле принц Хидетада, как я подозреваю, искренне не любит меня. Просто мне повезло в том, что я много лет назад оказал принцу некоторые услуги. Тогда между нами возникло взаимное уважение, и поэтому он пользуется моими советами в некоторых областях – к примеру, в морском деле, в определённых науках и, конечно, в том, что касается народов Европы. Но советы испрашиваются и даются исключительно частным образом.

– Однако голландцы утверждают, что без вашего благоволения они ничего не могут добиться. Более того, если бы вы не защитили их перед принцем, их бы давно уже казнили как пиратов.

– В самом деле, сэр, они благодарны за мою помощь. Но принц уже тогда всё решил сам, я только подтвердил его мнение.

– Ваша откровенность делает вам честь, сэр. Однако вы признали, что получаете от них деньги за представление их интересов. Как и от испанцев. Теперь же и мы предложили вам некоторое вознаграждение за помощь в наших проблемах. Могу ли я уточнить, сэр, каких именно услуг мы можем ожидать?

– Вы получите честное освещение ваших деяний и, насколько я сам пойму их, ваших намерений при дворе сегуна, мастер Кокс.

– И ничего больше? Даже для ваших соотечественников?

– Я уже неоднократно пытался втолковать вам, сэр, что теперь моё отечество – это Япония. – Он взглянул на Сикибу. Глаза её были печальны. Она в достаточной мере понимала их разговор. И она понимала также, какие искушения должны были терзать его душу. Так зачем же он лжёт?

– Клянусь богом, сэр, – произнёс Сэйрис, – меня изумляет, что при всём вашем очевидном богатстве и влиянии вы снисходите до того, чтобы принять ваши несколько жалких фунтов. Но понимала ли она, какие противоположные эмоции бились в его мозгу? Он едва мог видеть этих людей без того, чтобы ссориться с ними. Почему? Из-за того, что они считали его настолько ниже себя? Или потому, что он теперь столь отличается от них? Если первое, то разве они не правы? Они оценивали его богатство и его власть по своим меркам. Ни того, ни другого, в сущности, не было. Он был теперь хозяином примерно шестидесяти человек, и даже сейчас в его амбарах было полно излишков риса. За него, как однажды дельно посетовал Сукэ, он мог бы нанять ещё самураев, либо приобрести ещё больше услуг – но только здесь, в Японии. В Англии рис совершенно ни к чему. Он торговал с Сиамом эти последние несколько лет, но даже эта торговля строилась в основном на обмене товарами. Возможно, ему удастся забрать с собой при отплытии несколько сот фунтов в монетах. Но что эта жалкая сумма даст ему в мире Джона Сэйриса?

Что же касается его очевидной власти, то она, как он и признал, полностью зависит от доброго расположения Иеясу и, несомненно, закончится со смертью принца. Так что же он всё-таки приобрёл за все эти годы? Помимо любящей жены и преданных слуг. И долга.