Литмир - Электронная Библиотека

– Понимаешь, пап, она какая-то странная, – сказал он. – Как живая.

Папа улыбнулся, разглядывая копейку:

– Что ж, хорошо, что ты так относишься к старинным вещам. Конечно, живая. Достаточно представить, какую долгую жизнь она прожила… Вот придет как-нибудь в гости дядя Миша, покажешь ему. Он может о монетах рассказывать бесконечно.

Как у взрослых все просто! Каждый интересуется чем-то определенным, как будто самое главное в жизни – найти свое любимое занятие. Дядя Миша увлечен старинными монетами, а вот папа почти не заинтересовался копейкой, но после ужина, как всегда, засел в кабинете за компьютер и стал расшифровывать происхождение названий всяких рек, деревень и городов. Это было его любимое занятие, только считать это хобби было никак нельзя: ведь папа работал этнографом, значит, в свободное время занимался своим профессиональным делом.

А вот у Макара пока нет ни профессии, ни основного любимого занятия. Точнее сказать, его все интересует одинаково. Поэтому он и станет раскрывать все тайны подряд – и про монетку, и про таинственного незнакомца… Так даже интересней!

Первым уснул Ладошка. Вернее, Ладошка с Нюком: хонорик, оставленный в покое Ладошкой, сразу же улегся на коврик. В квартире стало тихо. Папа был в кабинете, мама на кухне, Соня читала, сидя в кресле в гостиной. А Макар даже книгу не мог взять в руки! Только ходил и ходил по комнате, будто заведенный. От волнения, конечно.

Соня несколько раз взглянула поверх книги на Макара, потом усмехнулась:

– Боишься, да? В таком случае забудь обо всем. Считай, что ничего особенного не произошло.

Макар даже встрепенулся от обиды:

– Если хочешь знать, совсем ничего не боятся только люди без нервов! Вот и читай свою книгу и баиньки укладывайся. Не понадобится мне твоя помощь! Сам справлюсь!

Макар махнул рукой и ушел в свою с Ладошкой комнату. Он прекрасно знал, что в таком состоянии поссориться – пара пустяков. Когда ожидаешь, нервничаешь и боишься, пусть даже немного, любые неосторожные слова могут подействовать как оскорбление. Лучше уж с Соней не разговаривать… Захочет – подстрахует его сегодня ночью, не захочет – и не надо. Только бы выполнила свое обещание: не спешила пока рассказывать родителям эту странную историю.

Макар лег в кровать, все-таки взял книгу и стал просматривать страницы, почти не читая. Хорошо еще, что он не в засаде какой-нибудь! Лежать в постели и просто ждать, пока дома все уснут, все-таки удобнее, чем мокнуть под дождем или сидеть на дереве. Макар от нечего делать стал представлять самые разнообразные способы засады и слежки – и не удержался, улыбнулся: его нынешний способ не мог себе представить, наверное, ни один сыщик в мире. Засада в чистой постельке. Главное – не уснуть!

«Проспал!» – этот голос так громко вскрикнул внутри Макара, что он подпрыгнул на кровати.

Он был абсолютно уверен, что его кто-то разбудил. Иначе кто же это прокричал?..

Часы показывали одну минуту первого. Стрелки на светящемся циферблате заметно начали разъединяться, и от этого таинственность первой перешедшей за полночь минуты нарастала. Казалось, с этой минуты начинается совсем другое, неизвестное время.

Макар осмотрелся и прислушался. Кроме сопящего Ладошки в комнате больше никого не было. Тихо было и во всей квартире. Значит, это во сне он услышал вскрик: «Проспал!»

Крепко ли спят родители? И вообще, уснули ли они? Обычно в будние дни спать они ложились рано. Макар осторожно поднялся, тихо оделся. В прихожей было темно. Сейчас самое главное – неслышно отворить входную дверь. Соню он решил не будить. Сказал же ей, что справится сам. Правда, когда он представил, как выходит один на лестничную площадку, неприятный холодок сразу же пробежал по всему телу, и Макар даже поежился.

Поначалу он долго смотрел в глазок. На площадке за дверью было непривычно темно, еле угадывались контуры стен. Неужели перегорела лампочка на лестнице? В таком полумраке, конечно же, ничего и никого разглядеть не удастся, но ведь Макар и не собирался торчать под дверью бесконечно. Ниша – вот куда он должен пробраться. Не зря же он держит в кулаке монетку…

Не позавидуешь сыщикам, сидящим в засадах по ночам! Особенно если приходится при этом не таиться на одном месте, а еще и двигаться. Кажется, что не ты следишь, а за тобой наблюдают из темноты чьи-то глаза… Но отступать было поздно. Назавтра Макар не простил бы себе трусости. Или хотя бы нерешительности – трусом себя называть все-таки не очень приятно. Вперед!

Замок не звякнул, дверь не скрипнула. Теперь надо заблокировать замок, чтобы он не захлопнулся.

Прикрыв за собой дверь, Макар вышмыгнул на лестничную площадку. Внизу горел неяркий свет, а вот два ближайших лестничных пролета были совершенно не освещены – значит, действительно перегорела лампочка. Макар постоял, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Хорошо, что зрение у него было отличное – через минуту он различал даже выпуклости кнопок на дверных обивках. А волосок?

«Надо было приготовить фонарик!» – с опозданием подумал Макар.

Впрочем, он и без фонарика прекрасно помнил, на какой высоте был прикреплен волосок, и осторожно приблизил лицо прямо к соседской двери. Волосок… был отклеен! Едва различимый, он был вдавлен лишь в одно пятнышко пластилина. Сомнений в этом быть не могло – Макар даже прикоснулся к торчащему волоску пальцем.

И тут ему показалось, что за дверью различается слабый шорох… Макар на цыпочках отпрянул от двери и тут же натолкнулся на кого-то! Вскрик замер внутри него, как тогда, во сне, не вырвавшись. Хорошо, что тихонько ойкнула Соня – конечно, это была она.

– Ой! – Она зажала рот ладонью и сердито шепнула: – Ты чего прыгаешь?

– Фу-у… – Макар перевел дух. – А ты чего подкрадываешься так тихо? Не могла предупредить?

– Позвать надо было, мы же договорились, здесь же страшно одному! – продолжала шептать Соня.

Но тут Макар приложил палец к губам.

– Тсс!

Он показал на соседскую дверь и потянул Соню за руку. Но не к своей квартире, а к нише.

– Тихо! – совсем уж неслышно шепнул он. – Там волосок отклеен. И шорох какой-то…

Ребята замерли. Какая там монетка! Макар даже не пытался потереть ее. Наоборот, еще сильнее сжал в кулаке. Чтобы и не пискнула. А вот Соня так и намеревалась шепнуть что-то еще, но только вздрагивала, Макар это чувствовал. А может, это он сам дрожал, мелко-мелко, как от озноба?

– Ты нашу дверь не захлопнула? – все же спросил он шепотом.

– Нет, только прикрыла, – ответила Соня.

Явственные шорохи раздались совсем рядом с ними, как будто это они сами двигали ногами. Но ведь они стояли как статуи! Ребята совсем окаменели… Сколько это продолжалось – минуту, две? Казалось, привычный ход времени исчез.

Вдруг по воздуху пронесся легкий ветерок, как будто откуда-то вылетел сквозняк. В неподвижном воздухе любое колебание угадывается мгновенно. Может, и правда от сквозняка открылась дверь их квартиры? Но Макар почему-то не решался даже выглянуть из ниши.

Легкие шорохи переместились и теперь уже не раздавались в нише, а доносились извне, с лестничной площадки. Никогда раньше не испытывал Макар такого онемения во всем теле! Каково же Соне? Ведь она все-таки девчонка, хоть и старше его.

Пересилив себя, Макар оглянулся на видимую из ниши часть лестницы. Сами ребята находились в кромешной темноте – глубина ниши была черна, как темная стена. А вот лестница…

По ней плыла тень! Явственная, четко очерченная человеческая тень. Как будто самого человека не было, а тень его вдруг поднялась во весь рост и поплыла над ступеньками! Но разве тень может ступать? Пусть легкие, но все-таки шаги отдавались в полу…

Тень медленно-медленно вернулась к соседской двери, все же допустив короткое, почти неслышное щелканье замка, и обернулась. Тут ребята вовсе остолбенели. И хорошо, что при этом у них полностью пропал дар речи, иначе они точно вскрикнули бы или хотя бы ойкнули.

6
{"b":"207233","o":1}