Со своей стороны министр иностранных дел «has assessed a note of protest of the United Nations and has especially noted the strong and constant desire not only to give the immediate answer, but also the firm position to the angry rebuff to pity attempts and encroachments on inalienable laws of sexual minority» (дал высокую оценку ноте протеста ООН и особо отметил свое сильное и неизменное желание не только дать немедленный ответ, но и свою твердую позицию на гневную отповедь жалким потугам и посягательствам на неотъемлемые права сексуальных меньшинств). Вместе с тем министр иностранных дел не мог не отметить, что «the note of protest of Security Council of the United Nations has acted before the big Jewish holiday (side curls) that has complicated process of a spelling of the immediate answer containing the angry rebuff to mean feeble efforts of enemies of sexual minority. Employees of the Ministry for Foreign Affairs have been borrowed with preparation for the Jewish holiday side curls which includes general cleaning and purchase «mazy». Further the spelling of the answer has lost any urgency in connection with that during preparation for celebrating the Jewish holiday side curls, namely cleaning, the envelope with a return address has been completely lost (нота протеста Совета Безопасности ООН поступила в преддверии большого еврейского праздника «пейсах», что затруднило процесс написания немедленного ответа, содержавшего гневную отповедь гнусным поползновениям врагов сексуальных меньшинств. Сотрудники Министерства иностранных дел были заняты подготовкой к еврейскому празднику пейсах, которая включает в себя генеральную уборку и покупку «мацы».

В дальнейшем написание ответа утратило всякую актуальность в связи с тем, что в ходе подготовки к празднованию еврейского праздника пейсах, а именно уборке, был полностью утрачен конверт с обратным адресом).

Констатируя все вышеизложенное, министр иностранных дел вновь поднял вопрос о совершенствовании финансирования работы своего министерства. Когда-то «minister for Foreign Affairs has been awarded whether the Nobel Prize for strengthenings of the world between peoples, whether «Oscar» with the American academy of motion picture arts for the best execution of a comedy role» (министр иностранных дел был удостоен то ли Нобелевской премии за укрепления мира между народами, то ли «Оскаром» Американской академии киноискусства за лучшее исполнение комедийной роли). Чем именно его наградили, он уже не помнил, но полученной наградой очень гордился и старался оправдать оказанное ему высокое доверие. Великий Вождь и Учительница сочла разъяснения министра иностранных дел конструктивными и способствующими как удовлетворению справедливых чаяний сексуальных меньшинств вообще, так и скорейшей победе палестинской революции в частности.

А в это тревожное время на светлом пути, ведущем к удовлетворению справедливых чаяний сексуальных меньшинств, вновь встал доктор Лапша. Ущемление законных прав сексуальных меньшинств доктором Лапшой было вызвано переходом справедливой борьбы палестинского народа за прочный мир, за святую свободу на качественно новый этап, в ходе которого арабы стали взрывать автобусы и кафе каждый вечер. В ответ на это израильское правительство не то что бы собиралось как-то реагировать, но старалось создать впечатление у своих граждан, что, быть может, в светлом будущем что-то будет делаться. Для этого, после особо жестоких террористических актов, израильская авиация жестоко бомбила пустые, одиноко стоящие сараи и провела частичную мобилизацию резервистов.

Доктор Лапша, призванный на защиту Родины, выполнял функции эксперта-психиатра в военкомате. Мобилизационные мероприятия не прошли мимо и главы офакимских мусорщиков Костика Будницкого. Свежеженатый политик Офакимского масштаба был занят с утра до вечера подготовкой к выборам и с вечера до утра молодой женой. Призываться в армию страны, которая по мировоззренческим мотивам не считает нужным защищать своих граждан, он не желал принципиально. Все вышеизложенное послужило причиной содержательной беседы, состоявшейся между рядовым запаса Будницким и психиатром призывной комиссии доктором Лапшой.

Доктор Лапша был одет в военную форму и пребывал в чине, названия которого он выговорить не мог. Костик был в штатском, но преисполнен решимости избежать воинского призыва.

— Вы не желаете служить в армии по идеологическим причинам? — без большого интереса констатировал доктор Лапша, — может быть, вы пацифист?

Костик не понимал до конца значение слова «пацифист» и поэтому не стал касаться этой темы.

— Будем рассуждать логически, — с жаром начал он. Опытный политик в душе оставался человеком наивным, искренне считавшим, что психиатры имеют склонность рассуждать логически, — то, что нынешнее правительство, в силу своего ничтожества, в принципе не способно ничего сделать для своих граждан…

— Вы говорите банальности, а у меня много работы, — перебил его доктор Лапша. Но закаленного политического бойца было не так просто остановить.

— Что толку, что я месяц пробуду на воинских сборах со строгим приказом «стрелять по врагу только тогда, когда тебя убьют», — продолжал горячиться Костик. — Гораздо более весомый вклад в обороноспособность любимой Родины в столь критический для страны момент я мог бы внести в ходе предвыборной кампании, где я бы денно и нощно боролся за отстранение нынешнего правительства от власти.

— Если бы всех, кто хочет встать на защиту Родины с оружием в руках, из-за этого их желания мы не будем призывать в армию, то это может нанести ощутимый удар по борьбе за неотъемлемые права сексуальных меньшинств, — не терпящим возражения тоном заявил доктор Лапша. Из-за постигших его в последнее время неприятностей он старался не допускать политически неверно окрашенных выражений, которые могут быть неправильно истолкованы. Зная эту слабость доктора Лапши, Костик решил ударить ниже пояса.

— Как вы догадались о моей необычности? — спросил он предельно жеманно.

— Только не это, — с ужасом подумал доктор Лапша, но отступать было некуда.

Позади была Великий Вождь и Учительница. Заведующего судебно-психиатрическим отделением Офакимской психиатрической больницы бросило в холодный пот.

— Глядя на вас, я ощущаю готовность к поцелую, — кокетливо сообщил Костик и потупил глазки. Сладкий вкус победы кружил ему голову. Но доктор Лапша, как и положено офицеру израильской армии, не поддался панике и взял себя в руки.

— Я сам палестинец. У меня в портфеле в эту минуту находится пять килограммов динамита, и я собираюсь взорвать военкомат, — доверительно сообщил военный психиатр борющемуся за высокое звание гомосексуалиста патриоту. — В это тяжелое для страны время не может быть и речи о любви. Даже большой и чистой.

«Боже мой, какая он сука, — думал Костик, глядя на доктора Лапшу. — Ну что ему стоит признать меня тихо помешанным».

Повисла тяжелая пауза, которую Костик прервал заявлением, что у него во лбу горит звезда. «Шестиконечная», — после некоторого раздумья прибавил он с вызовом, прозрачно намекая на свежепоявившееся арабское происхождение мамы главы отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Эсфир Марковна Лапша, похороненная в годы застоя на еврейском кладбище города Иванков, Киевской области, несомненно, перевернулась в гробу под поломанным памятником, потревоженная Костикиным сарказмом.

— Только не убеждайте меня, что вы — это те самые три девицы, которые пряли под окном поздно вечерком, — строго сказал доктор Лапша потерявшему надежду Костику.

— Я ставлю вам диагноз «шизофрения», который вы совершенно не заслуживаете, только из уважения к Михаилу Маковецкому князю Абраму Серебряному. Вы позволяете себе утверждать о своей ненормальности и при этом являетесь на приём к врачу, не открыв учебника психиатрии. Это редкая наглость. А теперь идите, и пусть вам будет стыдно за свое поведение.

Новоиспеченный шизофреник покинул военкомат пристыженным, но через десять минут рассказывал своей перепуганной супруге о тайном задании, выпавшем на его долю. Костикина супруга Ольга, беременность которой протекала с угрозой выкидыша и всеми возможными и невозможными токсикозами, не понимая ни одного слова на иврите, не имея ни одной родной души в Израиле и не умея пользоваться кредитной карточкой и водить машину, оставаясь пламенной патриоткой Израиля, тем не менее искренне не хотела, чтобы Костик ушёл на фронт. Войну она помнила по фильмам, и образ Костика, с криком «ура-а» выскакивающего из окопа и бегущего в атаку в белом, с автоматом ППШ в руках, её пугал, но будоражил. Причем Костик ей почему-то виделся бегущим в маскировочном халате, утопая в глубоком снегу.