Снежанна уже была готова упасть к нему на грудь и сказать, что он может делать с ней все, что захочет, но вместо этого почему-то спросила:

– А вы кто?

– Обслуживающий персонал, – скромно ответил мужчина и протянул ей руку: – Дункан.

– Маклауд? – уточнила Снежанна, имея в виду бессмертного горца из художественного фильма.

Мужчина улыбнулся. Но лучше бы он этого не делал. Его улыбка была настолько красива, что Снежанне окончательно поплохело.

– Меня на самом деле зовут Дункан, но в России друзья называют меня Дима.

– Уже лучше, – ответила Снежанна, протягивая руку в ответ: – Снежанна.

– Очень приятно.

– Мне тоже, – покраснела она, чувствуя, как колотится ее сердце.

«Кто он? Откуда? Боже мой, как же он красив! Такой мужчина наверняка занят! Мало того, сколько сердец он разбил! У него в глазах читается, что он все знает о женщинах, видит нас насквозь. Сто пудов, он заметил, как я ошалела от него. Как я, наверное, смешна… Но что я могу сделать? Никогда в жизни не было, чтобы я настолько терялась. Что он обо мне подумает? Как мне стыдно… Но я ничего не могу с собой поделать… Стоп! О чем я вообще думаю?»

– Снежанна, вы слышите меня?

– А? Что? Да, я слышу! – Она тряхнула головой и слегка покачнулась, но быстро взяла себя в руки.

– Я говорю, хозяин ждет!

– Так идемте! – Снежанна даже обрадовалась, что ее вернули в реальность. – Что мы тут стоим?

– Действительно, – согласился Дмитрий и двинулся по коридору.

Снежанна шла позади, и все ее внимание было приковано к его фигуре. Да, фигура у Димы была, действительно, что надо, вот только одет он как-то странно – широкие безразмерные черные брюки и пуловер в полоску, напоминающий матросскую тельняшку.

Всеволод Владимирович уже спешил им навстречу.

– Где же вы, Снежанна? Десять минут давно прошли!

– Я не смотрела на часы, – ответила она, еле сдержавшись, чтобы не добавить: «А когда увидела ваш обслуживающий персонал, так и вообще потеряла счет времени».

– Вы уже познакомились? – спросил Шубин. – Это мой садовник Дункан, впрочем, можете звать его Дмитрий.

– Да, мы уже познакомились, – ответила Снежанна.

– Дело в том, что официантов вызвать я не успел, так что обслуживать нас будет Дмитрий, хоть он и непрофессионал в этом деле. Надеюсь, вы не будете против.

– Конечно, нет, – кивнула Снежанна и села за круглый стол с белоснежной скатертью, скромно положив руки на колени, как примерная школьница.

Дмитрий тем временем накрывал на стол.

– Сегодня на обед суп из чечевицы, капустные котлеты с укропным соусом и молочное желе с черникой, – важно произнес он.

– Очень хорошо. Неси! – скомандовал Всеволод Владимирович.

«Боже, что он ест? Что за гадость?» – Снежанну аж передернуло.

Словно услышав ее немой вопрос, хозяин дома пояснил:

– Я питаюсь строго растительной пищей.

– Вы вегетарианец? – догадалась она.

Шубин кивнул.

– Но не из-за убеждения, что жалко убивать животных, а из-за того, что берегу свое здоровье и не засоряю организм трупным ядом, который, что бы ни говорили, выделяется в мышцах животных при их гибели.

«Почему-то я так и подумала», – вздохнула про себя Снежанна.

– Но сегодня ради вас, дорогая, я сделаю исключение. Дима принесет нам бутылку дорогого сухого красного вина.

Дмитрий молча кивнул и вышел из сада своей красивой, уверенной походкой.

– Хорош, правда? – От Всеволода Владимировича не укрылся якобы мимолетный взгляд, брошенный Снежанной в сторону садовника.

– Извините? – смутилась она.

– Да ладно извиняться! Аполлон! К тому же обладает чертовским обаянием. Я редко беру на работу людей из ниоткуда, но Дмитрий убедил, что он мне нужен. И вот он в доме!

– Садовником? – уточнила Снежанна.

– Понимаю вашу иронию… Этот парень больше похож на охранника или личного тренера, но он действительно классный садовник. Он столько рассказал мне о растениях в зимнем саду, что я сразу ему поверил. А у меня по всему дому цветы, бывшая жена развела. Выбросить жалко, а уход за ними нужен соответствующий, вот Дима этим и занимается. А теперь все же поговорим о вас…

Снежанна плохо помнила, как она держалась за этим обедом. Дима ненавязчиво обслуживал их, а она несла какую-то чушь. О своем непростом детстве и неудовлетворенных амбициях, о том, что у нее была глупая мечта о принце, которого она непременно встретит, и о том, как из-за этой мечты не сложилась ее личная жизнь. Всеволод Владимирович внимательно слушал ее, изредка вставляя свои комментарии. Затем они перешли к беседе о Злате, о ее успехах и о том, что беспокоило Снежанну больше всего, а именно об изоляции Златы от других детей.

– Что случилось с ее матерью? – спросила она и тут же пожалела об этом, потому что Шубин мгновенно изменился в лице.

– Эта тема закрыта в нашем доме, и я прощаю вас только потому, что вы этого не знали, – резко ответил он.

– А может быть, наоборот… – предположила Снежанна. – Стоит поговорить об этом, и вы не будете столь резко реагировать на вопросы о вашей жене? У меня ведь не праздный интерес. Я учитель и друг вашей дочери, и мне эта информация необходима, чтобы лучше понять ее, – несколько оправдывалась она, скребя вилкой по тарелке.

Еда была невкусной – ни сладкой, ни соленой, вообще никакой, но ради приличия Снежанна делала вид, что ей нравится. Тогда как Всеволод Владимирович поглощал свои котлеты без мяса с большим удовольствием. А вот вино действительно оказалось очень хорошим.

– От Златы вы все равно ничего не узнаете. Она была слишком маленькой, чтобы что-то помнить. – Всеволод Владимирович вытер губы салфеткой.

– У ребенка я и не стала бы спрашивать такие вещи. Хотя Злата мне говорила, что помнит маму. Что она была очень красивая и добрая и что она ждет ее до сих пор… Не легче ли ей сказать правду, чтобы ребенок не ждал и не мучился?

– А вы хваткая особа. Из тех, кому палец дай, так они всю руку откусят. Я не сержусь на вас только из-за того, что хочу понять, что в вас нашла моя дочь. К тому же я сам пригласил вас на обед.

– Действительно, я не напрашивалась, – смело посмотрела ему в глаза Снежанна, стараясь не замечать боковым зрением стоящего невдалеке Дмитрия. Потому что стоило ей только бросить взгляд в его сторону, и оторваться уже не представлялось никакой возможности.

Всеволод Владимирович некоторое время пребывал в задумчивости, после чего заговорил, переходя со Снежанной на «ты».

– Так и быть, я расскажу тебе… Мы прекрасно жили с Марикой, любили друг друга, потом родилась Злата… А когда нашей дочурке исполнилось четыре годика, наша мама исчезла.

– Что значит – исчезла? – не удержалась от вопроса Снежанна.

– Очень просто. Исчезла, и все… До этого у нас с ней начались трения, она упрекала, что меня вечно не бывает дома, что ей скучно… А потом я узнал, что она завела себе любовника – молоденького мальчика лет двадцати, работавшего у нее стилистом. Я, конечно, понимал, что в этом есть и часть моей вины, но смириться с тем, что буду делить любимую женщину с каким-то желторотым юнцом, тоже не мог. Я попросил ее порвать с ним. Какую истерику закатила мне Марика! Я же еще оказался и виноватым во всех смертных грехах. Одно было хорошо, Злата никогда не видела наших разборок, поэтому и помнит только хорошее, мы берегли ее… В общем, Марика сделала свой выбор, она ушла от меня, сбежала вместе со своим альфонсом, забрав свои вещи, драгоценности, что я ей дарил, и обчистив мой сейф.

Лицо Всеволода Владимировича исказилось гримасой боли.

– Извините, я не знала… – Снежанна чувствовала себя в весьма неловком положении.

– Конечно, не знала.

– И с тех пор?

– Ни ответа, ни привета.

– Вы ее искали?

– Сначала я даже не знал, что делать… Но в конце концов был вынужден обратиться в полицию. Заявил о пропаже жены и драгоценностей. Конечно, стали копаться в нашем грязном белье. Оказалось, целая куча народа знала, что жена мне изменяет. При встрече они улыбались мне и жали руку, а за глаза смеялись. Я тогда, конечно, пережил шок и пересмотрел всю свою жизнь. Порвал отношения со многими людьми, которых считал друзьями, ушел в бизнес и стал следить, чтобы больше никто не причинил боль моей дочери. Поэтому я не люблю вспоминать тот период жизни, хотя, если честно, боли уже никакой не испытываю! Марику искали, и даже очень усердно, но единственное, что удалось выяснить, – людей с похожими приметами видели в аэропорту на второй день после того, как она исчезла. Но в списках пассажиров ни жены, ни ее любовника не было.