Квартира Мити находилась не совсем в центре Москвы, но очень удобно – рядом с метро, а вот она жила, как говорится, у «черта на куличках». Ее «двушка» в панельном доме на четвертом этаже осталась ей после смерти мамы, и проживала она в ней в гордом одиночестве. Обстановка в квартире была самой обыкновенной. Единственно, чем гордилась Настя, были два балкона в обеих комнатах, большая и очень красивая люстра в гостиной из венецианского стекла, которую она привезла с гастролей, отдав за нее весь свой гонорар, и самая современная посудомоечная машина. Она ненавидела мыть посуду, а моющее средство сразу же разъедало ее нежную кожу, да мало того… до локтей руки покрывались аллергической сыпью даже от средств «ласковых как мама, папа и бабушка вместе взятые». Вся остальная обстановка в доме у Насти была совершенно обычная, среднестатистическая. Она прямиком прошла к шкафу с одеждой, чтобы нарядиться в более красивый костюм. Ася давно прочла адрес, который ей дала доктор-гинеколог, сначала ужаснулась, а потом задумалась.

«Вера Горячая – стопроцентная сваха».

А уж в свете последних событий, когда она чуть не изнасиловала друга-гомосексуалиста, Настя решилась на кардинальные меры.

«Поеду и познакомлюсь… раз уж так надо… Может, и одинокой себя чувствовать не буду? Чего мне терять? Горячая так Горячая!»

Завтракать она не стала, так как чашка кофе, выпитая у Мити, в принципе заменяла ей полноценный завтрак.

До места жительства Веры Горячей Настя добиралась на общественном транспорте и была неприятно удивлена, что ей дадут адрес ее судьбы в хрущевской пятиэтажке, стоящей одной стороной к заброшенному заводу, а другой – к захламленной мусором помойке. Ей даже показалось краем глаза, что она видела крысу, спокойно что-то жующую у газетного свертка. Она поднялась на второй этаж и позвонила, сама себя успокаивая: «Какая разница где? Главное, чтобы сама сваха оказалась милым, порядочным человеком, поняла мою сущность и познакомила с хорошим человеком…» Но тут же в ее голову приходили вражеские мысли, что вряд ли какой-нибудь нормальный мужчина приедет в эту «тьму таракань», чтобы оставить свои данные в надежде на встречу с нормальной женщиной.

Когда же ей дверь открыла врач-гинеколог Роза Сергеевна Саратова собственной персоной, Настя сказать, что расстроилась, – ничего не сказать.

– Здравствуйте, я должна была понять, что «Вера Горячая» – псевдоним, как «Вера Холодная», но что это будете вы… – проговорила она, когда прошел первый шок.

– А я тоже не ожидала, что увижу вас так скоро, – откликнулась Роза Сергеевна, расплываясь в улыбке.

– Вы говорили, что этим занимается ваша подруга, – напомнила ей Настя.

– Я не афиширую свою деятельность вне поликлиники, – заявила Роза Сергеевна.

– А клиенток находите прямо на приеме, запугивая их проблемами? – поинтересовалась Анастасия. – Поэтому вы меня так допытывали неприятными для любой женщины вопросами?

– Я делаю людям доброе дело. А потом, ты зачем сюда явилась? Гадости мне говорить? Ведь прибежала же! Хватит в дверях стоять, заходи на кухню, поболтаем, – пригласила ее хозяйка.

Настя, словно ведомая слепая за собакой-поводырем, вошла в квартиру.

Кухня была очень маленькая, как всегда в этих домах, к тому же статная фигура Розы Сергеевны заняла собой все пространство, но тем не менее Настя в виду своих маленьких габаритов разместилась на табуретке, поджав ноги и руки. Тут Роза стала проявлять чудеса гостеприимства и метать на стол пирожки, плюшки и конфеты, причем домашнего производства.

– Угощайся, нам надо найти общий язык, иначе ничего не склеится. Мы же на интимные темы будем разговаривать.

– На интимные? – икнула Настя.

– Ты права! Все я поняла! На интимные это только после коньячка! Как? Готова с утра принять?

– Ой, я не пью! А еще после вчерашнего голова не прошла, – поморщилась Ася, как иногда звали ее друзья.

– Так вчера все же пила? – ухватила основную мысль врач.

– Что-то я вчера очень расстроенная была… – ответила Настя.

– Уж не из-за меня же? – прищурила даже с утра ярко накрашенные глаза Роза.

– И из-за вас тоже, – вздохнула Настя.

– Вот мы уже и знакомимся. Ты достаточно честна и прямолинейна?

– Всегда так было… и не скажу, что это помогало мне существовать.

– А прикидываться тебе тоже бессмысленно, никто не поверит, уж лучше быть естественной, хотя мужчине придется немного подыграть, – стала валить ей на тарелку свои кулинарные шедевры «народная» сваха.

– Ой, Роза Сергеевна… – ужаснулась Настя.

– Просто – Роза.

– Пожалуйста, Роза, не надо… Я не ем столько, вернее, я вообще мучное есть не приучена… – запротестовала Настя.

– Оно и видно! – скептически окинула взглядом ее фигуру сваха. – Только не говори мне, что ты сидишь на диете. Ты выглядишь, словно больная булимией, это те, которых всегда рвет…

– Я знаю, что это такое, – кивнула Настя, – но я этим не страдаю.

– Смотри у меня! С психичками я не работаю, – строго посмотрела на нее Роза, – так что ешь! Это будет лучшим доказательством, что с тобой все нормально.

«Придется давиться…» – подумала Настя, беря один пирог.

Она не могла сказать, что сидит на диете, тем более сейчас это уже было не актуально. И не могла сказать, что не хочет съесть весьма аппетитно выглядевшие пирожки. Просто за всю свою жизнь она настолько невкусно и мало питалась, что полностью отвыкла это делать. Но человека уважить было просто необходимо, это Настя тоже понимала.

– Чай? Кофе? – спросила хозяйка.

– Кофе, – ответила Настя.

– А я думаю, что для поправки твоего бледного вида со вчерашнего нужен коньяк. По крайней мере, он не повредит, – тоном, не терпящим возражений, оповестила Роза и достала штоф с бокалами под коньяк.

– А теперь можно перейти и к работе. Ты быстро прибежала к свахе, значит, положение очень запущенное.

– Очень, – согласилась Настя. – Просто я раньше не думала об этом так серьезно.

– Пока я не открыла тебе глаза? – Роза откупорила бутылку весьма профессионально.

– Можно и так сказать…

– И все-таки что-то еще подвигло тебя прийти ко мне на следующий же день? – поинтересовалась Роза, отправляя пирог целиком в рот.

– Я ночью чуть не изнасиловала своего друга, – пояснила Настя, вяло жуя пирог и удивляясь способности этой женщины выведывать всю информацию.

– Мужчину? – со знанием дела спросила сваха.

– Да.

– А в чем проблема? Это очень хорошо, что у тебя еще есть друзья-мужчины, к которым ты можешь пойти ночью… а если он отказал, то это он – козел, – фыркнула Роза Сергеевна.

– Он – гей! – воскликнула Настя. – И почти что мне родственник…

– Это плохо, – согласилась Роза, – и родственники, и геи входят в группу мужчин, которые не могут нас порадовать, – как учительница сказала Насте, вздыхая всем своим большим бюстом.

– Очень даже могут, – возразила Настя.

– Я имею в виду в сексуальном плане, – подбоченилась Роза.

– А… – кивнула Настя.

– И хватит краснеть. Это на четвертом десятке! Как с алкоголиком! Главное, чтобы он признал свою болезнь, свою беду! Так и здесь, не «я независимая, гордая женщина, которой не нашлось достойной пары, да не очень-то и хотелось», – кривляясь, сказала сваха. – А надо говорить так… Да, я одинокая женщина, и мне не хватает секса, и мужика – нормального, обычного мужика, а не Джонни Деппа! Усекла? Вот будешь вот так вот себе внушать, и уйдет гордыня-то. Глядишь, и обычных, сереньких мужичков вокруг замечать начнешь. Ведь сейчас же мы не видим никого вокруг? Так ведь?

– Так…

– Думаем, где они – настоящие мужики? Перевелись! Этот толстый, этот глупый, а тот вроде ничего, но женатый. Так?

– Так…

– Ну, вот видишь, Настя, все я про тебя знаю. Немного планочку-то надо снижать, понятно? И тогда все получится. Как сказал один умный человек, который, как и я в свободное от работы время занимается соединением человеческих судеб, что если бы он был женщиной, он никогда бы не вышел замуж за богатого, за каких обычно женщины и стремятся выходить замуж. А ведь это не лучший вариант…