Что ни говори, но метательный нож – это вам не арбалет. С механическим луком убить человека предельно просто: наводишь его на противника и жмешь на спусковой рычаг. Ахнуть не успеешь, как полукилограммовый болт просадит врага насквозь, тут и тяжелая броня не спасет.
А вот метательным ножом убить человека намного сложнее. Требуется нешуточная сноровка, чтобы попасть клинком в нужное место. Надо много тренироваться, да и шанс убить противника, скажем честно, невелик. Один раз промахнешься, второй попытки тебе не дадут. И мой противник – невысокий, жилистый, подвижный как ртуть, похоже, прекрасно это понимал.
Несостоявшийся убийца выставил перед собой меч, но нападать не спешил. Мы замерли, пристально глядя друг на друга. Неумелый метатель ножей, черноволосый и носатый, ну просто вылитый грек, таращился свирепо. Что касается меня, то я пребывал в легком недоумении. Времена ныне тяжелые, но все же не настолько, чтобы не обменяться парой слов перед тем, как пустить в ход оружие. Другое дело, если встретились два давних знакомца, между коими давным‑давно все понятно. Но я‑то, поклясться могу, вижу черноволосого впервые в жизни!
Я сделал быстрый шаг вперед, мой противник пригнулся, разведя руки в стороны. Похоже, больше привык работать ножом, машинально отметил я. Совсем рядом, по ту сторону стоящих рядами бочек промаршировали солдаты. Звенело железо доспехов, грохотали сапоги. Грубый голос потребовал от хозяина "проклятой лохани" немедленно спустить сходни и выстроить команду, "а иначе, клянусь богом, кто‑то сильно пожалеет, что вообще родился на свет!"
Я осторожно отступил вбок, не выпуская черноволосого из поля зрения, и быстро глянул в сторону топочущих стражников. Пока из‑за пирамид бочек им не было меня видно, но стоило простоять тут еще несколько минут, и сюда непременно кто‑нибудь да заявился бы. И тут я с изумлением увидел, что мой противник бросил опасливый взгляд в ту же сторону. Подобно мне он боялся облавы, но отчего тогда не спасался бегством, а напал на меня?
– Чего тебе надо? – тихо спросил я.
– Ты умрешь здесь, подлый шпион! – так же негромко ответил черноволосый.
– А ты меня ни с кем не спутал? – фыркнул я.
– Да ты добрый час за мной следишь, – сплюнул тот, не отрывая от меня горящего взгляда. – Еще в городе увязался, и как я не пробовал уйти, проследил‑таки меня до порта. Ну ничего, здесь ты и останешься!
– Может разойдемся по хорошему? – предложил я без малейшей, впрочем надежды.
Похоже, произошла одна из тех дурацких случайностей, на которые так богата жизнь, и мне ни за что не убедить черноволосого, что он ошибается. Не удостаивая меня ответом тот сплюнул себе под ноги, лишь крепче стиснув рукоять меча. Сзади меня с грохотом обрушилось что‑то тяжелое, кто‑то истошно заверещал по поводу придавленной ноги. Что‑то заскрежетало, взвились и вступили в перебранку несколько голосов, и я не раздумывая воспользовался удобным случаем.
Прыжком сократив дистанцию я обрушил на черноволосого град ударов. Противник мне достался по силам, и всего через полминуты я ухитрился его обезоружить. Он вжался спиной в бревенчатую стену, пустые руки выставил вперед в безнадежной попытке остановить удар меча, глаза расширились, едва не выскочив из орбит, но я не успел с ним покончить. Острый клинок уперся мне в горло, и я, тяжело дыша, замер на месте.
– Меч позвольте, – шепчут мне сзади на ухо.
И заботливо добавляют:
– Только вот головой не надо так дергать, я шуток не понимаю.
Подскочивший черноволосый забирает меч и меня толкают вперед. Повернувшись я щурюсь, пытаясь хоть что‑то разглядеть сквозь лучи бьющего прямо в глаза солнца. Оно что, специально выбрало щель между бочками, и вот играется теперь, безжалостно меня ослепляя?
– Погоди, – требовательно бросает новый игрок, и черноволосый, буркнув под нос что‑то неразборчивое, послушно замирает на месте.
– Думаю вы и сами догадываетесь, что шуметь не стоит, иначе мы мигом узнаем, каковы на цвет ваши потроха? – обращается он ко мне.
Я коротко киваю.
– Вот и славно. Итак, что вам понадобилось от моего друга? – в голосе вновь прибывшего лед.
– Собственно говоря он первый начал, – пожимаю я плечами, – метнул нож, кинулся с мечом. Я только защищался.
Говорить я могу долго. Всегда есть надежда, что противник сделает ошибку, и мне удастся подобраться к одному из них, ну а потом пустить в ход ножи. Главное – сократить дистанцию, и я блею что‑то крайне миролюбивое, стараясь держать лицо глуповато‑дружелюбным, а голову – втянутой в плечи. Ну не могут они не отвлечься, черноволосый так и дергает плечом при каждом звуке, доносящемся из‑за бочек, да и товарищ его нет‑нет да оглянется назад. Набежавшая тучка заслоняет солнце, и я наконец‑то могу рассмотреть человека, заставшего меня врасплох.
И лицо его мне знакомо. Узкое и костистое, глаза стальные, тонкие губы, усы и бородка… Стоп. Я замираю, лихорадочно вороша память. Нет никаких сомнений, что мы были знакомы. И расстались по‑доброму, без претензий и обид, но где и когда мы встречались?
Воин, очевидно приняв решение, кивает черноволосому. Тот расплывается в ухмылке, взгляд у него становится прицельным, словно уже выбрал рассечет ли мне горло, или пропорет печень.
– Погодите, Стефан, – быстро говорю я. – Неужели вы не узнали вашего доброго друга Робера?
– Постой Мануэль, – говорит высокий, хмуря лоб. – Какой еще Робер?
– Стефан? – приподнимает брови черноволосый, зажатый в руке меч смотрит мне прямо в сердце.
Мой давний знакомец безразлично пожимает плечами, мол, какая разница, как его когда‑то называли, не до того сейчас.
Внимательно следя за Мануэлем я продолжаю:
– Я – Робер де Могуле. Если помните, лет пять назад вы помогали мне искать друга, захваченного в плен. Дело было в Нормандии. Ну же, вспомнили?
– А ведь и верно, – хлопает тот себя по лбу. – Все правильно, то‑то я гляжу лицо знакомое. Вот и обознался, решил, что видел вас в городской толпе. Этот город воистину проклят, он просто кишит ищейками.
– Верни ему меч, Мануэль, – командует Стефан, – и пошли быстрее. Рад был повидаться, – небрежно кидает он мне.
Кривясь, словно раскусил лимон, черноволосый сует мне меч, в его взгляде я без труда читаю: мы еще встретимся, недоумок.
– Погодите, Стефан, – ловлю я высокого за рукав. – Так уж сложилось, что мне снова нужна ваша помощь.
– Ничем не могу помочь, – жмет тот плечами, – вы уж простите, ныне своих дел по горло! Так уж вышло, что из‑за нас с Мануэлем весь город на ушах стоит.
– Ну же! – вмешивается в разговор черноволосый. – Сейчас они будут здесь!
Хитрым образом нажав на что‑то в стене торгового склада, он открыл там узкий проход, и теперь призывно машет моему собеседнику. Кинув на Мануэля острый взгляд, я решаю во всем признаться. Похоже, сейчас откровенность вовсе не будет лишней.
– Это меня ищут в порту, – признаюсь я. – Поймают – повесят. Сегодня ночью я убил английского дворянина, а утром сбежал из‑под стражи. Там тоже остался труп. Корабль, что ожидал меня в порту, ушел. Помогите скрыться, ведь у вас явно есть куда идти. Я же со своей стороны обещаю помочь вам в вашем деле чем смогу. Ну что, по рукам?
Какое‑ то мгновение Стефан молчит, колеблясь. Судя по звукам, доносящимся из‑за груды бочек, с обыском корабля покончено. Совсем скоро стражники начнут обыскивать склады. По моей спине стекают капли пота, сердце бешено стучит, но я держу лицо ровным. Умолять – верный способ получить отказ. Наконец Стефан приходит к какому‑то решению. Окинув меня внимательным взглядом он заявляет:
– Воин вы, кажется неплохой, раз смогли обезоружить Мануэля.
– Это еще что, – гордо бросаю я, – видели бы вы, как я дерусь против двух‑трех противников.
Помедлив, Стефан спрашивает:
– Так кого и за что вы убили? Только честно, ложь я почувствую!
– Ничего особенно криминального, – отвечаю я. – Это была личная месть. Я зарезал сэра Тома де Энен, и жалею только, что не сделал этого раньше, во время одной из прошлых наших встреч.
