– Вы никогда не видели потенциального противника, так сказать, воочию, поручик? – неожиданный вопрос нового знакомца вывел Бежецкого из невеселых дум.

– Противника?… Н‑нет… А к чему этот вопрос, сударь?

– Только не хватайтесь за перчатку, молодой человек. Во‑первых, мой вопрос продиктован совсем не желанием вас оскорбить, а во‑вторых… Ну, какой из меня дуэлянт, Саша?

– Но…

– Просто поглядите в окно… пардон, в иллюминатор, и вы его, супостата, увидите. Во всей, если можно так выразиться, красе.

«Что за ерунда? – недоверчиво подумал поручик, отодвигая на квадратном иллюминаторе исцарапанную полупрозрачную темно‑зеленую шторку: солнечный свет, отражающийся от крыла «Кометы», бил в глаза так, что больно было смотреть. – Откуда здесь противник? Это такая шутка?…»

Но в нескольких сотнях метров от «лайнера» он действительно разглядел в яркой заоблачной синеве крошечный самолетик весьма хищных очертаний и довольно необычной для небесных созданий окраски: желто‑бурой, испещренной, словно шкура тигра, темными неровными полосами.

– Ага! – удовлетворенно заметил сосед, заглядывая в иллюминатор через плечо изумленного юноши. – Небесный тигр. Истребитель Королевских Военно‑Воздушных Сил «Старфайтер» во всей красе.

– Что он здесь делает? – обрел наконец дар речи Александр. – Это же…

– Увы, молодой человек, – это уже не Российская Империя. Под нами уже несколько минут как Королевство Афганистан. А согласно Сайгонскому договору семьдесят седьмого года, патрулировать воздушное пространство этой державы имеют право все страны‑гаранты. В равной мере Соединенного Королевства, Российской Империи и Персии – куда ее, старушку, девать.

Саша со стыдом припомнил, что только что сообщенные данные он заучивал не так давно в Корпусе, на занятиях по геополитике, но, как и многое другое, они совершенно выветрились у него из головы после сдачи экзамена. А ведь, помнится, он бойко оттарабанил преподавателю и точную дату подписания документа, и фамилии государственных деятелей, при этом присутствующих, и основные статьи… Увы, новейшая история никогда его не привлекала, и он гораздо больше помнил о Кучук‑Кайнарджийском или Рисвикском мире,[52] чем о событиях прошлого десятилетия…

– Ладно хоть сушу афганскую князю Долгорукому удалось отстоять, – продолжал Иннокентий Порфирьевич. – Вот тут не сплоховал Сергей Данилович, не сплоховал. Даром, что ли, в гвардейской пехоте служил в молодости наш новый Горчаков?[53]

Оставил британцев с носом! Только мы да персы теперь там, внизу. Ну, и афганцы, конечно. А представьте на миг, что пришлось бы не с азиатами договариваться о каждом патрулировании, а с англичанами? То‑то…

– Вообще вся эта затея, милостивые государи, – вклинился в разговор гражданский лет сорока пяти на вид, сидевший позади новых знакомцев, – очередное «державю», господа! К чему нам, и без того с трудом выкраивающим силы и средства для освоения дальних уголков гигантской империи, еще один клочок бесплодных гор посреди Азии? Только потому, что сия землица плохо лежала и нам приспичило в очередной раз дернуть за усы Британского льва?

– Позвольте с вами не согласиться! – живо обернулся к оппоненту Сашин сосед. – Вы сами понимаете, сударь, что несете чушь! Афганистан России, может быть, и не нужен, как таковой, но его местоположение…

– Да‑да‑да… – саркастически скривил в усмешке тонкие губы тот. – Процитируйте мне труды упоминавшегося уже здесь князя Долгорукого.

– И процитирую! Афганистан – это ключ к Индии. Кто владеет Афганистаном, тот владеет Индией.

– А на кой ляд нам, скажите на милость, Индия? Что, нам мало того, что Российская Империя и без Индии занимает пятую часть суши? Или уже больше?

– А выход к Индийскому океану?!

Бежецкий слушал геополитический спор, мнящийся ему продолжением тех дальних, частенько вспыхивавших за обеденным столом между дедушкой – сторонником расширения Империи и отцом, с ним не согласным, вполуха. Он, конечно, не во всем разделял точку зрения своего нового знакомого, но и с его противником никак не мог согласиться. Ведь если следовать вывернутой логике этого «шпака» (и не только его, а тысяч подобных вечно брюзжащих «интеллигентов»), то России не нужны не только недавно приобретенные Индийские Княжества, но и Америка, и Южная Африка… Так и до Закавказья с Туркестаном дойти можно, до Проливов, до Польши с Финляндией, до Желтороссии. А там и до Сибири, Малороссии, Крыма… Идиотизм какой‑то…

Молодой офицер вспомнил, как генерал‑майор Татаринов, начальник корпуса, отчитывал юнкера Метельского, притащившего в казарму от своих дружков‑студентов какие‑то листки, брошюрки, ставящие под сомнение и поливающие грязью… Как краснел неплохой, в общем‑то, парень, отличник и умница, как потом ребята рассказывали, что всерьез думал наложить на себя руки… А вся эта вывернутая наизнанку логика – она для маленьких «чеховских» людей, которым неуютно жить в могучей державе, заставляющей считаться с собой весь мир, и хочется забиться в какой‑нибудь спокойный и уютный, по‑европейски тесный уголок.

Вполне мирно следующий за пассажирским самолетом «тигр» вдруг завалился набок, бесстыдно продемонстрировал зрителям нежно‑голубое, кальсонное какое‑то брюхо и канул внизу.

– Чего это он? – не совсем почтительно толкнул соседа локтем Саша.

– Англичанин? – обернулся к нему разгоряченный спором Иннокентий Порфирьевич. – А все: кончилась его зона. До Кабула считаные километры остались, вот он и отвалил. Британцы – народ пунктуальный. Закрыты зоны с такими‑то координатами для них – значит, закрыты.

– Зато вдали от столицы для них границ нет, – злорадно заметил тоже красный как рак пассажир сзади. – И вам, поручик, скоро в этом предстоит убедиться… Кстати, вы, молодой человек, весьма непочтительны со старшим по чину, – язвительно добавил он. – Непорядок‑с!

– Вы о чем? – неловко повернулся в кресле Саша, чтобы посмотреть, кто этот спорщик сзади – не дай бог проглядел еще одного офицера.

Но тот, позади, одет был в обычную «цивильную» пиджачную пару, носил пенсне и «профессорскую» бородку, придававшие ему вид отнюдь не мужественный и никак не военный.

– Не о чем, а о ком, – вздохнул Иннокентий Порфирьевич. – Это он обо мне, Саша.

– Так вы офицер?

– Целый полковник, – ядовито добавил сзади «профессор».

«Не может быть! – опешил поручик, и тут у него будто шаровая молния разорвалась в мозгу: вчерашний «пьяный» вечер, лысоватый толстяк – вот почему он так странно знаком, безропотно отдавший выигрыш ротмистр‑ухарь… И одновременно собственное свинское состояние. – Стыд‑то какой!..»

– Не егозите, поручик, – буркнул Иннокентий Порфирьевич пытающемуся выбраться из тесного кресла, дабы отдать честь, Бежецкому. – Я не при погонах, как видите, поэтому политесы свои оставьте до земли. Да и не вашей епархии я полковник, Саша. Всего лишь медицинской службы. Заведую в Кабуле военным госпиталем. А мундир терпеть не могу, поскольку человек насквозь цивильный. Штафирка, как выражался ваш вчерашний дружок, каналья Морошевич.

– Он не друг мне…

– Охотно верю. А вам, Геронтий Фомич, – обернулся полковник назад, – должно быть стыдно. Так смутили нашего нового земляка.

– Ничего, привыкнет, – огрызнулся «профессор».

– Прошу любить и жаловать, – улыбнулся сосед Александру. – Господин Калистратов – мой вечный оппонент. А по совместительству…

– Просим занять свои места и пристегнуть ремни безопасности, – пробасила в микрофон «стюардесса в погонах». – Наш самолет начал снижение, и через несколько минут мы совершим посадку в аэропорту города Кабул, столицы Королевства Афганского… Если бог даст, конечно, – не выдержал торжественного тона вояка и хмыкнул. – Одним словом, молитесь, господа!..

– Пристегнитесь, Саша, – оборвал представление полковник, суетливо застегивая на объемистом чреве ремень. – И держитесь за подлокотники – сейчас начнется воздушная акробатика! Добро пожаловать в Афганистан…

5