Джаханганбу спрыгнул с лошади и склонился над поверженным противником. Тот был мертв. Он снял с Сапулихе шлем и замахал им своим воинам. Над армией хана Урнура раздался крик победы.
Джаханганбу вскочил в седло и поскакал в сторону лагеря и тут раздался выстрел.
Чойжи понимал, что хан Мэнэр не даст уйти победителю схватки живым. Так что выстрел прозвучавший, заставил степь сначала погрузиться в полную тишину, но потом ее разорвали крики темников обоих ханов:
— В атаку!
Монголы хлестнули плеткой, ударили шпорам, и понеслось на встречу друг другу.
Со скоростью ветра скакали на встречу всадники в ярких кафтанах, желтых курмах и красноверхих шапках. У большинства из них серебром выложены седла. В руках сабли, палаши, а за спиной у каждого виднелись каражаду. Словно волны моря, неслись они друг на друга. С диким, пронзительным криком, бросились в атаку кочевники. Небо наполнилось пылью, что поднималась из-под копыт лошадей, от которой становилось тяжело дышать.
Чойжи впереди своего отряда с бунчуком племени. На него несся какой-то меркит, лицо у него искаженно от злобы, в глазах ненависть. Он приблизился к батыру и с размаху попытался нанести удар. Чойжи увернулся, и сделал это вовремя палаш прошел чуть-чуть, не задев лошадь. Ответный выпад и голова соперника упала на зеленую степную траву.
— Рассыпаться, — прозвучал за спиной голос ягычи.
И лавина вдруг разделилась. Кэль завяз в схватке, приняв на себя основную часть удара. Два других крыла: барунгар и джунгар, начали обходить справа и слева войска хана Мэнэра.
Чойжи остался в центре. Он отражал уже удары уже двух супротивников. Его приятели бились с другими врагами с переменным успехам. Батыр краем глаза видел, как погибают его друзья. Вот свалился застреленный из карахома Джуги, вот полоснул по убийце палашом Бадма, отчего ягычи хана Мэнэр выронил из рук свое оружие и схватился за окровавленное лицо. Еще удар и он свалился прямо под ноги своей низкорослой лошадки.
В воздухе зазвучали выстрелы. Загрохотали каражаду и карахомы.
Хан Урнур наблюдал с холма, как дерутся его воины. Он был спокоен как никогда. Правитель видел, как излишне нервничает его брат. Хан Мэнэр совершал одну ошибку за другой, казалось, он уже понимал, что тактика, выбранная им, была неправильной. Чувствовалось, что вот-вот тот даст приказ своим войнам отходить, и тогда, он Урнур, скомандует:
— В погоню за ними.
Но пока Мэнэр этого не дела, видимо все еще надеялся, что удастся перехватить инициативу. Вот и смотрел с холма хан Урнур, как его войны в рукопашном бою, сбрасывали или, на худой конец, стаскивали врагов с коней.
Неожиданно для всех правитель схватился за грудь.
— Тебе плохо хан? — Спросил подъехавший Кайрат-бек.
Минганы ягычи стояли чуть поодаль, ожидая приказа выступить в атаку, где должны будут либо помочь товарищам сражаться, либо добить отступающего противника.
— Все нормально, — проговорил хан Урнур, — все нормально.
Кайрат улыбнулся. Чтобы не происходило, а хан никогда не признается, что ему плохо. Такой он уж человек. Ягычи и не заметил, как рядом с Урнуром возник шаман.
Тот грохнулся на колени и стал кланяться.
— Прости меня, хан. — Взмолился он. — Я должен был, я обязан был…
— Довольно! Не тяни!
— Взгляни на запад, о великий хан.
Кайрат посмотрел туда, куда просил шаман. Воздух над степью был в пыли, словно мчался небольшой отряд всадников. Ягычи схватился за карахом. Скорее всего, предположил Кайрат — это отряд всадников, отправленный братом хана в обход, чтобы тот захватил ставку Урнура, обезглавив одним ударом всю армию.
Но тут до ягычи донесся звук, которого он до этого никогда в жизни не слышал. Казалось, что ревет какое-то непонятное животное. Такие звуки даже тамбур не был в силах издать. Рука невольно коснулась карахома, и кожа ощутила приятный холод металла. Хотя этой игрушкой того же тамбура не застрелишь. Вот каражадой еще можно, но что-то подсказывало, что и та не способна убить ревуна.
Облако пыли зависло недалеко от их лагеря. Рев неожиданно закончился и стал, виден силуэт человека, восседавшего на железной повозке. Кайрат вспомнил, что слышал от шамана, дескать, в городе существуют самодвижущиеся тележки — шаламгай, управляемые с помощью магии. То, что сейчас перед ним была одна из них, ягычи не сомневался. Кайрат взглянул на Урнура и понял, что виду столь диковиной повозки тот не удивлен.
Между тем кочевник слез с шаламгая, подбежал к хану и припал на левую ногу.
— Хан, — проговорил он.
Урнур взглянул на гонца. Его он видел в городе. Кешикет служил при хане Улукбеке. Первой мыслю было, что с отцом что-то случилось. В голове Урнура, проскочила мысль, что тот ушел на Небеса, отчего и нагрелась вдруг прозрачная пластина на его доспехе, но гонец все развеял:
— Хан, — повторил он. — Ваш отец хан Улукбек, требует, чтобы вы с вашим братом прекратили это не нужное кровопролитие, в котором гибнут лучшие войны ханства Ченгизи.
Урнур взглянул на воина. Потом перевел взгляд на поле боя.
— Если я остановлю. Прикажу отступить. Мой брат Мэнэр бросится в погоню и перебьет тех, кто остался в живых…
— Еще один гонец в это же время прибыл к хану Мэнэру.
— Да но если он отдаст приказ, то тогда мои люди начнут преследовать его, — проговорил хан Урнур.
Правитель вдруг задумался. Подозвал к себе Кайрата. Он хотел было приказать тому, чтобы тот скакал к хану Мэнэру, но тут взгляд его упал на поле битвы. Воины его брата стали отступать. Первой мыслю было послать минганов их преследовать, вспомнив, как нагрелась пластина и, взглянув на гонца, посланного отцом, приказал отступить.
Кайрат-бек стоял недалеко от шатра хана Урнура, и провожал взглядом удаляющийся отряд Мэнэра с его верными джабгу. К нему подошел Чойжи, приветствовал ягычи и пожелал тому многих лет. Кайрат ответил тому той же любезностью.
— Что произошло? — спросил он. — Казалось, воины хана Мэнэру вот-вот разобьют нас, еще чуть-чуть и мы бы дрогнули, побежали, но неожиданно враг стал отступать. Словно не они владели преимуществом, а мы. Развернули коней и понеслись к своей ставке, мы уже собирались преследовать, но ягычи Язим приказал возвращаться. Для нас бившихся насмерть это стало неожиданностью, но мы побоялись ослушаться. Почему прекратилась битва?
— Прибыли гонцы от Великого хана. Отец Урнура и Мэнэра требует, чтобы те в скорости прибыли в Джучистан, — молвил ягычи, — и туда же должен прийти затем хан Улзий.
Чойжи понимающе кивнул. Кайрату нравился этот молодой воин. Он был из его племени, и чуть старше брата ягычи — Арвая. Батыр хорошо держался в седле, превосходно владел каражаду и карахомом. Способен был, а Кайрат лично присутствовал в тот момент, когда он на охоте убивал бурундука, выстрелом из той же каражаду, прямо в глаз. Как говорил Сумум-бек: смышленый малый. К тому же у Чойжи был необычный дар. Он быстро овладевал новыми умениями.
— Что за зверь такой? — Проговорил вдруг молодой батыр, указывая рукой на шаламгай. — Я раньше ничего подобного никогда не видел.
— Это не зверь, — проговорил Кайрат. — Механизм, способный перемещать людей, как скажем лошадь на дальние расстояния, но делать это довольно быстро. Это мне шаман рассказывал, пояснил ягычи, — пойдем ближе, посмотрим.
Они направились к шаламгаю. Не дойдя пары шагов, остановились. Причиной стал взгляд гонца Великого хана. Казалось, что оба воина, сделав, по крайней мере, еще шаг войдут на священную территорию. За нарушение, которой им грозит — смерть. О чем свидетельствовал неоднозначная реакция посла. Тот потянулся к палашу, что весел у него на поясе.
— Я ягычи хана Урнура, — проговорил Кайрат. — Это мой воин, мы хотели бы взглянуть.
— Нельзя, — прорычал гонец, доставая палаш из ножен.
Кайрату достаточно было одного слова, чтобы воины хана Урнура скрутили бы тому руки, а затем оттащили бы его в сторону. Тогда ягычи и Чойжи спокойно бы смогли осмотреть агрегат и даже получили бы возможность прикоснуться. Вот только сейчас перед ним был не гонец хана Мэнэра, и не посланец хана Улзий, а все-таки человек правителя Улукбека. Гневить правителя Ченгизи было не в интересах Урнура. Кайрат уже хотел оттащить Чойжи в сторону, но тот взгляда от непонятного механизма.
