— Ё ханэ, бабай! — Прорычал буюрук и запрыгнул на полосатую спину животного.

Удержался на ней и со всей силы попытался рубануть своим палашом. Удар прошелся плашмя, вызвав только бурю гнева у хищника. Тот замотал спиной, стараясь скинуть батыра. Еще чуть-чуть и Акуда бы полетел на землю, но сотнику удалось удержаться. Он еще раз рубанул со всей силы. Удар пришелся в шею животного, Кайрату даже показалось, что он расслышал, как треснули косточки монстра. Зверь вновь замотал своим туловищем и тут буюрук сорвался и полетел вниз, прямо под лапы. Раздался треск ломающихся костей и тут Едугей, выбравшийся из юрты выстрелил. Трех выстрелов оказалось вновь достаточно, чтобы отправить мерзкое создание на небеса.

Ситуация изменилась в одночасье, существа, что атаковали лагерь начали отступать. Над лагерем раздались крики — Хура!

— Не расслабляться, батыры, — проговорил Бат-Эрдэнэ, — это может быть временное затишье.

— А такое бывает? — поинтересовался Кайрат.

— Да, ягычи. Пару раз подобное случалось.

— А стрел хватит, буюрук?

— Будем надеяться. А сейчас пошли, посмотрим, что там с Акудом.

Они подошли к телу мертвой твари. Сотник подозвал воинов, что находились поблизости, и те оттащили труп животного. На земле, покрытым слизью, что вытекла из хищника, лежал Акуд. Он еще был жив, но пошевелиться уже не мог.

— Добей меня, ягычи, — простонал он, — добей.

Бат-Эрдэнэ потянулся к палашу, но Кайрат остановил его.

— Давай не будем спешить, буюрук, — проговорил он, — пусть его дервиш посмотрит. Вдруг поможет.

— Боюсь, что нет, — вздохнул меркаит. — После такого еще никто не выживал.

— Но, все же.

— Небеса свидетели я тебя, ягычи, предупреждал. Лучше дай я выполню последнюю просьбу. Не дам человеку мучиться.

Но Кайрат был настойчив. Один из нукеров сбегал за Ширэ Джиладканом. Тот пришел сразу. Присел над телом. Долго водил над ним амулетом, затем встал и развел руки в стороны.

— Я не могу ему помочь. Духи тут бессильны.

Тогда Кайрат-бек вытащил из ножен палаш. Замахнулся и замер. Наклонился, поднял оружие Акуда, что валялось с ним рядом, и вложил ему в руку.

— Воин должен умирать с палашом в руке, — проговорил он и нанес свой смертельный удар.

После того, как труп буюрука сожгли на костре, а пепел постарались развеять над рекой, Кайрат вошел в юрту, где у костра сидел Едугей. Ягычи еще ни разу не видел, чтобы его сын плакал. Воин положил палаш возле ложа и присел. Он прекрасно понимал, что это первая смерть, которую Едугею пришлось увидеть своими глазами. Ягычи знал, она для его сына будет не последней.

— Ягычи, — раздался голос буюрука.

— Входи, — проговорил Кайрат.

Воин вошел и протянул мальчишке карахому Акуда.

— Возьми, хан, — проговорил он. Замолчал. И лишь после того, как взглянул в глаза Едугея, добавил: — Пусть он тебе напоминает о воине, что спас нас.

Когда на седьмой день пути лес постепенно стал редеть и впереди показался просвет, буюрук меркаитов проговорил:

— Вот и все. Еще немного и тайга закончится, а там рукой подать до Запретных земель. Именно на этой территории последняя цитадель кочевников, тайный город. Только там и можно пополнить боеприпасы для оружия. Можешь считать, ягычи, что нам повезло. Отделались одним нападением, а ведь бывали случаи, когда уходили с минимальным запасом стрел, а ведь надо еще и обратно вернуться. Вот и построили крепость.

— Я бы посоветовал тебе, ягычи, там остановиться в ожидании нас, — молвил молчавший всю дорогу дервиш.

— Ожидать? — переспросил Кайрат, — а я думал, что пойду с вами до конца.

— Так ты, ягычи до него и дошел, — улыбнулся Ширэ Джиладкан, и в первый раз за время атаки хищников отпустил амулет. — До конца твоего путешествия к Запретным землям. Дальше тебе просто нельзя идти. В эти края могут попасть только избранные и те, чьи годы жизни истекли, а ты не один из них. Тебе еще жить да жить.

— Хочешь сказать, уважаемый дервиш, что я теперь бессмертный, — оскалился воин.

— Да нет. Убить тебя любой может. Так что лично я посоветовал бы тебе быть еще более осторожным, особенно после того, как повезешь Великого хана обратно. Или считаешь, что братья смерятся со своей судьбой?

В то, что Мэнэр и Улзий воспримут Едугея, как наследника хана Улукбека, Кайрат не верил. Не верил, хоть и много лет знал и хану Урнуру. Как говорил отец Сумум-бек: Чужая душа — потемки. Может согласиться с волей предков, а может — и нет.

На этом разговор закончился. Кайрат хотел было поинтересоваться, что собой представляет крепость, но буюрук вновь сосредоточился на своем амулете. Опасался, что в конце пути на них вновь могут напасть.

Увидеть же, что собой представляет крепость, удалось в скорости, когда они без происшествий покинули лесистую местность. Нукеры хотели настоять на том, чтобы сделать привал, но буюрук сообщил, что терпеть им осталось всего ничего.

— В паре фасхадов отсюда крепость, где у вас появится возможность отдохнуть, — пояснил он, подъехавшему сотнику, назначенному Кайратом вместо Акуда.

И действительно, через два фасхада на горизонте, у подножия гор, что уходили своими, покрытыми снегом, вершинами в небеса, крепость. Уже подъезжая к ней ближе, Кайрат понял, что она каменная. Вполне возможно, что материалом для строительства послужили огромные камни, что лежали на их пути.

— А как же тут живут люди? — спросил Кайрат у Бат-Эрдэнэ.

Тот взглянул на ягычи.

— Несут службу. Изредка встречают гостей.

Под гостями буюрук подразумевал людей, стремящихся в Запретные земли. Их было не так уж и много.

«Вероятно, что здесь частенько бывает дервиш, когда держит свой путь туда и обратно», — подумал Кайрат.

Он ожидал, что Ширэ Джиладкан скажет свое веское слово, но тот молчал. Не проявлял любопытства, в отличие от отца, и Едугей. Казалось, что мальчишку больше интересовали горы, что высились впереди. Они ни как не походили на те небольшие, песчаные, что он видел к востоку от Урги деда. Едугей уже догадывался, что именно туда он с дервишем и отправится.

Между тем подъехали к воротам крепости. Буюрук прокричал громко и на стене появился воин. Его голова высунулась в бойницу. Батыр явно признал Бат-Эрдэнэ, так как железные ворота лязгнули и отворились. Из них, навстречу воинам вышел буюрут. Поприветствовал путников и поинтересовался у Бат-Эрдэнэ кого тот привел. Услышав, что отряд сопровождает будущего великого хана, припал на колено и обратившись к Едугею, попросил извинения за задержку.

— Обычно спешащие в последний путь, — пояснил он, — располагаются лагерем у стен крепости. Хан, дервиш и его воины могут расположиться на территории цитадели. Я только буду рад приветствовать вас.

Когда же узнал о том, что дервиша с мальчишкой сопровождает ягычи из кешикетов хана Улукбека, побледнел. Пообещал предоставить для воина лучшую юрту. Кайрат нисколечко не удивился, если бы это была одна из тех, что принадлежит буюруку — правителю здешних земель.

Через два дня в юрту ягычи явился дервиш. Он замер в проходе, отыскал своим цепким взглядом Едугея и произнес:

— Ну, батыр, ты готов? Пора в дорогу.

Мальчишка посмотрел на отца.

— Пора, — проговорил Кайрат. — Кончилась твоя кочевая жизнь.

Воин тяжело вздохнул. Обнял сына и молвил:

— Собирайся. — Затем взглянул на Ширэ Джиладкана и полюбопытствовал: — Могу ли я его проводить?

— Только до границы.

— Границы?

— Невидимой черты, что отделяет наш мир от мира предков. Перейдя его, человек лишенный доступа, обрекает себя на гибель.

— Ну, до границы, так до границы.

Кайрат посмотрел на Ундеса (именно так звали местного сотника) и поинтересовался:

— Могу я покинуть на время крепость?

Буюрук сначала смутился. Все же Кайрат был старше его по званию и имел права ему приказывать, а не спрашивать разрешения. Но потом сообразил, что тот человек в этих краях новый и не знает местных порядков, и вопрос заданный ему, как, ни крути, а все же, правильный.