Виктор приподнял тяжеленную полку (каменная она, что ли?), и коротышка выбрался на волю.

– Спасибо, – кажется, это было сказано довольно-таки искренно. – А ты не из слабаков. Угощать, как у вас принято, мне тебя нечем, так что не обессудь. Все в дело пошло.

– А что за дело? – как бы между прочим полюбопытствовал Виктор. Котел висел над огнем без всяких подпорок, запашок оттуда шел отвратительный, и помыслить об угощении сил не было.

– Да так… – ответствовал коротышка без видимой охоты. Почесал затылок. Покашлял. Снова почесал затылок.

И в это время в громадном сундуке, единственном сундуке во всем доме, что-то мерзко заскреблось и зашебуршилось. «Крыса, что ли?» – подумал Виктор.

Коротышка скривился, как от сильной зубной боли. Бросился к сундуку. Рывком распахнул крышку. Запустил туда руку по самое плечо, ойкнул и миг спустя выпрямился.

Виктор окаменел.

В кулаке у коротышки дергался, суча тонкими ручками и ножками, крошечный человечек, размером чуть больше перочинного ножа. В нелепой коричневой шляпе с полями, красной рубашке и коричневых же штанах. Лицо у него было словно выгоревшее, все в струпьях и шрамах. А на правой руке – что-то вроде перчатки с пятью длинными (по его мерке, конечно) остриями, что-то вроде монтерских «кошек».

– Извини, – промямлил коротышка. Размахнулся и швырнул пищащее создание прямо в котел.

Всплеск, раскаленная жижа полетела прямо в лицо Виктору; вскинул руку, загораживаясь… и в тот же миг проснулся.

Тишина. Все спокойно. Он в комнате отеля, или постоялого двора, или гостиницы – тут и не поймешь, как чего называть. Еще темно, как ни странно. На соседней кровати еле слышно посапывает Тэль. Все в порядке. Все хорошо.

Только сердце бухает и ладони взмокли. Даже сейчас, вопреки обыкновению, сон не стал казаться нескладным. Нелепый, нереальный мир – но он до сих пор оставался столь же убедительным, как, например, эта гостиница.

Да, не помог Радин коктейль. Каких уж тут «Приятных снов!».

Попав из мира в мир, увидев существ, которым место в сказках, убив… после этого на иные сны трудно претендовать. Только на мордобой с тупым уродом, который варит в котле миниатюрного Фредди Крюгера…

Виктор повертелся немного в постели, стараясь найти позу понеудобнее. Не хотелось снова засыпать после такого кошмара.

Но сон все же пришел – видимо, он слишком устал. Не было в нем никаких сновидений, ни приятных, ни страшных.

И то хорошо.

До того, как соберется совет, оставалось совсем немного времени. Ритор сидел у себя, на третьем этаже школы, в скудно обставленной просторной комнате – узкая жесткая кровать в углу, умывальник, небольшой шкаф – вот и все «для жизни». Остальное пространство занимали книги на тянущихся вдоль стен и поднимающихся под самый потолок полках да громадный письменный стол.

Дверь только что закрылась за матерью Таниэля.

Ритор, с усилием нажимая, провел ладонью от лба вниз по лицу. Что он мог сказать этой несчастной? Что ответить на горячечный бред ее обвинений? Ровным счетом ничего.

И он не отвечал. Хорошо, что не пришел брат. Значит – не обвинял. Значит – простил. Или – боялся дать волю своему гневу? Лучше не думать…

Сейчас соберется совет. Проголосовать за войну. Выставить голову Торна насаженной на кол – для всеобщего обозрения. Стереть с лица земли саму память о клане Воды. Они сильны? Ничего, наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!

Переубедить их невозможно. Даже самых лучших. Значит, ищи способ повернуть их гнев. На Убийцу Дракона. А потом будем думать, как сделать войну «странной»… до того момента, как из душной, парящей мглы южного моря не вынырнет орлиноголовый флот Прирожденных.

Что ж, в таком деле маленькая ложь позволительна. «Мне надо сберечь клан Воды для отпора врагу, – думал Ритор. – Торн может… гм… внезапно исчезнуть. А потом уже придет время Дракона». Он невольно вздрогнул.

Невдалеке звякнул колокольчик. Очень тихо – но услужливый порыв ветерка позаботился донести звук. Ритор решительно поднялся.

Совет начинается.

Он вышел из комнаты, не позаботившись запереть дверь – никто не дерзнет проникнуть к нему. Двинулся по широкой галерее, соединяющей все помещения школы. Конечно, никаких занятий сегодня не предвиделось, но все же ученики не разошлись. Близко к главной зале, где состоится совет, они не подходили, не рискуя наткнуться на суровую отповедь, а то и оплеуху, нанесенную невидимой воздушной рукой – маги сейчас были скоры на расправу. И все же и во дворе болтались мальчишки, едва умеющие чувствовать воздух, вроде бы играя, но нет-нет да и посматривающие на купол главной залы. А в комнатах для занятий с открытыми раз и навсегда окнами, просторных и пронизанных ветром, сидели ученики постарше… якобы погруженные в чтение книг. Ближе к зале Ритору попался один из самых талантливых выпускников школы, вотвот готовящийся пройти испытание и получить плащ Воздушного, с поразительным усердием оттирающий и без того чистый пол.

Аура у мальчика была почти непроницаема… но только не для Ритора. Несмотря на всю серьезность предстоящего, Маг улыбнулся.

Что ж, пусть. Так было и будет всегда – ученики, переоценивая свои силы, пытаются подглядеть и подслушать. И он был таким. Пусть. Если вдруг у паренька получится – значит, он настолько силен, что уже вправе знать решения магов.

– Странное дело, – добродушно бросил Ритор, – раньше я не видал с тряпкой в руках учеников старше десяти лет…

Юноша поднял на него наивные – чересчур наивные – глаза. Невинно заявил:

– Мне показалось, что нехорошо все время отряжать на уборку младших.

– Какая мудрая мысль, – кивнул Ритор. – Разрешаю тебе заниматься уборкой каждый день, до самого испытания.

Паренек тоскливо уставился на тряпку, а маг прошел дальше.

Защиту уже поставили, причем такую, что Ритор даже не стал ее усиливать. Круглый зал, где собралось почти три десятка человек, был окружен по самым стенам коконом ветров. Ничего лишнего – только легкие плетеные кресла да такой же плетеный стол в центре, с парой старых книг, на случай, если кому-то изменит память и придется рыться в древних наставлениях, в бесполезной, но чтимой мудрости столетий. Воздух в зале был неприятно сух, но, учитывая все обстоятельства, это было необходимо. Разумеется, не было никакого огня – да и какая нужда в нем, купол был раскрыт, и помещение заливал солнечный свет. Конечно же, чистота царила стерильная, ни одной пылинки, ни одной крошки земли на полу.

Секретность. Может быть, преувеличенная, а может быть, совершенно недостаточная. Но лучше, если она есть.

Все взгляды остановились на Риторе, и маг поднял руку, приветствуя товарищей. Предстояла схватка. Беззлобная схватка между друзьями, желающими одного, но расходящимися в тактике. Самая тяжелая схватка.

– Кто-нибудь считает меня трусом? – спросил Ритор. Дал тишине устояться и неторопливо прошел в центр залы. Окинул взглядом магов клана, в который раз прикидывая, кто согласится сразу, кого удастся переспорить, а кто будет стоять на своем до конца. – Тогда я скажу то, что не всем понравится. Врага можно победить по-разному. Можно убить его. Если хватит сил…

Легкий, недовольный шум. Но возражений не было – среди сидящих здесь не водилось дураков и безумцев.

– А можно понять замыслы врага – и убить их.

– Уверен ли ты, что понял? – раздался тихий голос, при звуке которого Ритор вздрогнул. Кан-неудачник, так и не ставший хорошим магом, но прославившийся как лучший травник Воздушных, смотрел ему в глаза.

– Да, брат, – тихо сказал Ритор. – Да.

– Значит, мой сын не останется неотмщенным?

Ритор лишь кивнул.

У него не хватило духу пообещать это вслух – ибо он не знал, станут ли его слова правдой.

Виктор открыл глаза, когда утреннюю тишину разорвал чей-то гневный вопль. Шумели во дворе.

– Чтоб у тебя отсохли руки! Да ударит тебя током! Пусть сумасшедший маг превратит тебя в вонючую жабу!