Меня не особенно привлекала чисто менеджерская работа, и я продолжал участвовать в разработках. Я проектировал интерфейс, писал документацию, работал с базами данных, экспериментировал с трёхмерной графикой и звуком. Мне сильно не хватало свежей информации о рынке программ в США. Интернет в ту пору ещё не существовал. О выходе новых процессоров мы узнавали с задержкой в несколько месяцев. Я перечитывал всё, что попадало под руку, но всё равно сидел на голодном пайке. Также чувствовался сильный недостаток знаний о том, как управлять людьми и строить организацию. Вскоре мне предоставилась интересная возможность.

В наш город приехал представитель самой крупной американской корпорации по изданию журналов и книг по компьютерной тематике, чтобы найти партнёров в новых независимых государствах. Их издания выходят в полусотне стран мира, и одно перечисление публикаций занимает десяток страниц буклета.

Я подготовил бизнес-план, зарегистрировал отдельную фирму, и, отчасти неожиданно для себя, подписал лицензионный договор на издание журнала. Это был договор франчайзинга, никаких инвестиций американцы не делали, но получали небольшой процент от нашего дохода.

Журналом я убивал трёх зайцев. Мы получали: доступ к самой свежей информации (одновременно с американскими редакциями, через модем); возможность впервые изнутри посмотреть, как организована настоящая западная корпорация, особенно управление брэндами; технологию электронной подготовки и печати в цвете, которая была тогда ноу-хау.

Мне хотелось, чтобы и в нашей республике появился профессиональный журнал высокого качества. Конечно, мне льстило иметь свой бизнес, работать без начальников и ощущать себя издателем органа свободной прессы. С другой стороны, новое дело отняло всё оставшееся время. Приходилось сидеть на двух работах до темна и без выходных.

Денег на издание первого номера, естественно, не было. Банковский кредит под 20-30 процентов в месяц можно было вернуть только операцией купи-продай, но никак не изданием журнала. Я решил проверить, чего стоит брэнд, сел за лазерный принтер и разослал прямую почту местным продавцам компьютерной техники с предложением произвести предоплату рекламы в журнале в обмен на хорошую скидку. Как ни странно, деньги начали поступать, и журнал увидел свет.

Вначале мы печатались на большой государственной фабрике. К моей радости, там уже были компьютеры. К моему ужасу, они умудрились купить в Германии сильно устаревшие, бывшие в употреблении рабочие станции. Их надо было просто выкинуть, но этот хлам продали в СНГ по остаточной стоимости, раз в 20 превышающей цену лучшего ПК. Станция размером в два шкафа была менее функциональна, чем обычный ПК Пентиум с программой Фотошоп [4]. Как я понял из разговоров, личные интересы закупавшего оборудование не всегда совпадали с интересами фабрики.

После выхода первого же номера нам напомнили, что такое свобода прессы. Нет, не государственные чиновники. Представитель глубокоуважаемой фирмы Интел. В одной из редакционных статей мы, между прочим, написали, что для начинающего пользователя вполне годится компьютер на базе процессора АМД, который не хуже, но гораздо дешевле аналогичных процессоров Интел. Представитель Интел воспринял это как оскорбление и снял всю свою рекламу с будущих номеров.

Не в такой форме, но по сути, эта ситуация повторилась со многими рекламодателями. Они согласны были давать рекламу (то есть платить), только в том случае, если журнал печатал то, что им нравится. 90 процентов затрат на печать покрывает реклама, иначе журнал будет не по карману читателям, поэтому мы стали заложниками рекламодателей. Никакого профессионального интереса выпускать издание, в котором бы было 50 процентов открытой рекламы и 50 процентов скрытой рекламы, для меня не было. Равно как и не было никакого желания ублажать «крутых» директоров, ужасно «творческих» рекламистов и пиарщиков, чтобы выпросить у них рекламу.

В своё время наши партнёры-американцы подчёркивали, что они проводят независимую редакционную политику. Регулярно читая американское издание от корки до корки, я заметил, что первую тройку мест в обзорах компьютеров всегда занимали ПК фирмы Делл. По интересному стечению обстоятельств, эта же фирма давала самую объёмную рекламу и на самых дорогих местах (обложки, развороты). В другом крупном американском журнале, конкуренте нашего, Делл не давала так много рекламы, и в их обзорах она далеко не всегда была на первом месте.

Вскоре начались особенности с конвертацией местной валюты, и многие импортёры техники или исчезли, или затянули пояса. В довершение всего разорился банк, в котором был расчетный счёт журнала. Журнал выжил, но постепенно я перестал принимать в нём участие.

Узнав изнутри, как работает пресса, я никогда не воспринимаю напрямую то, что говорят в зависимых и независимых средствах массовой информации. Идёт ли речь о политике или о пылесосе.

Подходило время сдачи большого проекта на моей основной работе. Наш партнёр пригласил группу разработчиков в США для совместной отладки английской версии. Я впервые попал за границу и провёл целое лето в США. После СНГ это был совершенно иной мир. Впрочем, из этого мира удалось увидеть не так уж много, поскольку всем приехавшим был установлен график работы, не располагавший к осмотру достопримечательностей. С 9 утра до 9-10 вечера, включая субботу. Мне почему-то вспомнились забытые выражения вроде «потогонной системы» и «эксплуатации труда капиталом».

В СНГ свободный рынок был «неправильным», поэтому все его проблемы логично списывались на эту неправильность. В США у меня впервые возникли серьёзные сомнения в справедливости и саморегулируемости правильного свободного рынка.

Сложно объяснить, почему уборщик в американской фирме получал в пять раз больше, чем программист в СНГ. Хотя программы, которые приносили доход, который давал зарплату этому уборщику, писал тот самый программист в СНГ. Почему зарплата нашего врача, который ничем не хуже такого же нашего врача, который просто иммигрировал в США, в 200 раз ниже, чем у новоявленного американца? Было также непонятно, каким чудесным образом предполагается, что со временем зарплаты сравняются.

Говоря об экономической эффективности свободного рынка, мне было сложно принять, что расходы на маркетинг в американских компаниях составляют 30-40 процентов, а на разработку (R amp;D) – в лучшем случае 8-10 процентов. То есть на то, чтобы расхвалить продукт, тратится в 3-5 раз больше, чем на то, чтобы его сделать лучше.

Объяснение демократов заключалось в том, что мы слишком долго шли в стороне от рынка, столбовой дороги человечества; законы рынка объективны, мы в силу своей отсталости не понимаем их. Пока у меня не было своего ответа на эти вопросы.

В магазинах было удивительное отсутствие американских товаров, зато изобилие китайских. Одним из моих «открытий» было то, что мыло «Камей» – одно из самых дешёвых и непопулярных. В СНГ в то время непрерывно крутили ролик «Камей – ароматы Парижа», и это мыло воспринималось как символ французской жизни. Я подумал, хорошо ещё, что не завернули что-то более дешёвое с улицы в красивую упаковку, а то ведь тоже можно было продавать под видом ароматов Парижа.

С некоторыми американцами у нас возникли дружеские отношения. Они возили посмотреть на корабль первых переселенцев, дачу-музей Вандербильта с водопроводными кранами из золота, музей-линкор времён Второй мировой войны и торпеды-камикадзе; угощали в придорожных ресторанчиках. Во время нечастых прогулок по Бостону иногда возникало странное ощущение, что я попал в новую Римскую империю.