- Кенчи... В белом... подарок... черный...
Под деланно-равнодушным взглядом Мисаки я открыл белый кейс и достал два кукри. Два матово-черных красавца с короткими красными кисточками на рукоятях. Ножи были соединены друг с другом длинным тросиком в пластиковой оплетке темно-красного цвета. Тросик крепился к кольцам в навершиях. Красивые, серьезные, смертоносные.
- Ой, какие лапульки-ня... - Умилилась Мисаки, заглядывая мне через плечо. Все ее напускное равнодушие куда-то подевалось.
Видимо, Сигурэ понравилось делать подарки из своей очень обширной коллекции оружия. Во всяком случае, сейчас она была непривычно многословна:
- Не обижай их. Будь с ними... нежным. Покорми их... сегодня. Сиротки они. У меня.
- Откуда такие красавчики, сэнсэй? - Нажала на клавишу передачи на своей тангенте Мисаки...
«Сэнсэй»... надо ж.
- Ходят тут... типа того... ночью... всякие... типа того...
+++
- Кх-х-хенчи-и-и! - Сдавленно выдавила Мисаки, опуская свой бинокль.
Я почувствовал резкую смену ее настроения (там сейчас начиналась эмоциональная буря) и торопливо перевел бинокль туда, куда она только что смотрела - в центр маленькой деревни, превращенной боевиками в свою базу.
Твою ж...!
Четверо боевиков в разномастных камуфляжах за ноги и за руки тащили одну из заложниц к колышкам, вбитым в землю. К колышкам уже были привязаны веревки и, видимо, вбиты в землю эти колышки были уже очень давно...
За деревянной перегородкой загона для животных билась о доски и кричала девочка лет десяти, которую пытались оттащить другие заложники...
Ее оттащили... отодрали от досок. Какой-то толстый мужчина крепко прижал девочку к себе, другой - зажал ей уши...
Вокруг колышков собралось еще примерно десять боевиков, жадными глазами наблюдая... и ожидая начала потехи... и своей очереди. Ублюдки щерились и перебрасывались шуточками, тыкая пальцами в загон. Выбирали следующую жертву, пидарасы хуевы...
А еще знакомое мощное ощущение «железной горы» где-то за спиной заставляло дергаться и нервничать.
Сам Старейший почтил своим вниманием! И не считал нужным скрывать свое присутствие... Это мешало, так как заставляло чувствовать ложную уверенность - когда дело касается мастеров Редзинпаку, рассчитывать на их помощь не приходится. Не соответствует методике обучения в Редзинпаку, знаете ли! Ну, разве что в самом-самом крайнем случае МОЖЕТ БЫТЬ помогут.
Мне оставалось только досадливо морщиться и мысленно ругаться - операция должна была начаться позже.
Правда, удержать сейчас дракошку... нет, не «дракошку» - сейчас это была самая настоящая дракониха - глаза пылали, черты лица заострились, оскаленный рот, из которого разве что огонь не вырывается. Удержать ее сейчас - невозможно.
Были и плюсы - все оставшееся до начала акции время я планировал потратить на уговоры Мисаки открыть стрельбу по ничего не подозревающему противнику. «Подло» и «из засады».
А сейчас все тормоза, запреты и «драконы не нападают со спины» были смыты мощным эмоциональным цунами, как только Мисаки увидела ЭТО.
А еще у девочки начиналась активация - каким-то седалищным нервом я это чувствовал... наверно, теми самыми «здоровыми ягодицами», вылеченными «нашим компрессиком».
Я решился:
- Твои - левые секреты. Мои - правые. Начинаешь стрелять по моей команде. В этих мудаков не стреляй - когда начнется стрельба, они сами разбегутся. Я отстреливаю магазин и иду туда. Ты - переходишь на «точку два» и отстреливаешь гранатометы по среднему периметру вокруг загона. Потом переходишь на «точку три» и зачищаешь всех, кто будет по мне работать с дальних дистанций. Приказ ясен?
- Да... - Глаза Мисаки по-прежнему были черны от распахнувшихся зрачков...
Епрст! Если у нее сейчас сорвет крышу...!
- Я не понял, дракониха!!! Приказ ясен, нет?!
Сказал и сам испугался своего рычания. А вот Мисаки, кажется, стала медленно приходить в норму... относительную норму. Вход в активацию не прекратился, но окружающую действительность она воспринимала более адекватно:
- Есть, командир! Мои левые. Стрельба по команде. Дальше - работаю гранатометами и прикрываю.
- Меняешь позицию после первого магазина! - Надавил я.
- Так точно! Меняю позицию после первого магазина!
Я тронул тангенту, переводя радиостанцию на передачу:
- Центр, это Зяблик. Примите цифры: девять, один, один, девять, один, один. Прием.
- Зяблик, это Центр. Принято: девять, один, один, девять, один, один. Трансляция будет по получению. Прием.
Почему-то захотелось поцеловать Мисаки. Я не стал себя сдерживать - притянул ее к себе и поцеловал жадно и крепко, ощутив эмоциональное хмыканье «железной горы»... С трудом оторвался и, поглядывая в чуть ошалевшие, но оживающие глаза драконихи... дракошки, добавил, включив передачу:
- Центр, это Зяблик. Организуйте трансляцию для Ящерицы. Прием.
- Принято.
- Конец связи. - Я устроился поудобнее, прильнув к окуляру винтовки. Рядом заворочалась Мисаки. - Приготовиться к стрельбе, ящерка.
- К стрельбе готова!
Ну, вот и умничка!
Спустивший камуфлированные штаны огромный негр опустился на привязанную к земле женщину. Он тоже был готов... во всех смыслах этого слова. Но об одном из «смыслов» этого слова он еще не догадывался.
- Огонь!
И только после выстрела я осознал, что говорил с Мисаки по-русски...
А еще... Интересно, кто-нибудь, будучи в своем уме, целовал драконих, проходящих активацию?
+++
Мощная ритмичная музыка грохнула в ухо, когда Сирахама по прямой, даже не петляя, бежал через стометровую вырубку, сделанную вокруг деревни. Стрелять по нему было некому - все огневые точки с этой стороны были уничтожены: пять без промахов - Сирахама, и три с двумя позорными промахами - Мисаки. Несмотря на всю электронную начинку ее винтовки! От жгучего стыда хотелось провалиться под землю! Ну, может быть чуть-чуть ее оправдывало то, что на нее волнами накатывало НЕЧТО, разрывая сознание на части...
Разумеется, боевики возле загона тут же попадали на землю и открыли огонь примерном в том направлении, откуда услышали выстрелы. В белый свет, как в копеечку!
Четкий ритм, ударные и электрогитара. Мужской вокал с женским беком: «Ходит, как мужчина, бьет, как молоток...» Мелодия вдруг показалась знакомой.
Перед тем, как вскочить, Сирахама бросил ей:
- Да пребудет с тобой Сила, юный падаван!
Эти слова никакого приказа не содержали. Вполне возможно, что Сирахама просто хотел пошутить. Но какая-то ее часть, относясь к происходящему, как к игре, восприняла их ПРАВИЛЬНО: Мисаки отключила всю электронику винтовки и расстреляла оставшиеся семь патронов в режиме очереди, будто кто-то подталкивал ее под руку, направляя оружие...
«Семь из семи. Неплохо» - Отметил кто-то пробуждающийся результат стрельбы.
Она бросилась на вторую точку. Краем глаза заметив, как перед загоном, в котором держали заложников, уже танцует, превратившись в туманное черное пятно, Сирахама с двумя клинками.
Правда, из-за трескотни выстрелов она не слышала, что он при этом еще и ПЕЛ!
+++
Вначале его не приняли всерьез и хотели расстрелять на подходе... Но черная тень неправдоподобно быстро метнулась вперед и оказалась вплотную к противнику. После этого стрелять было поздно. Убегать, кстати, тоже.
В воздухе повисла низкая вибрирующая и меняющая тональность... песня?
Командир отряда, торопливо натягивая штаны, только вылупился удивленно - черные ножи из рук нападающего вдруг разлетелись в стороны и, совершив широкий круг (и сняв две головы)... вернулись обратно! Только потом он увидел тонкую красную веревку, соединяющую рукояти ножей, и отмел мысли о мистике. А когда он только потянулся за своим ножом (хватать с земли автомат было уже некогда), один из кукри вдруг возник из воздуха прямо в середине его груди, пробив сердце... А ведь он считал себя мастером силата! Которого просто по определению не удивишь клинковым оружием и не застанешь врасплох!
