— В этом и в привлечении чрезмерного внимания.

Профессор Брэсфилд отвлекся от изучения предмета старинной утвари.

— А? Что такое? Что это значит, Бентворт?!

Бентворт пожал плечами и засунул руки в карманы легкого жакета.

— Всегда есть опасность организации конкурирующей экспедиции, Брэсфилд. Вы не можете не отдавать себе в этом отчета.

— Естественно, но мне и в голову не приходило, что в нашем случае мы столкнемся с соперничеством!

— Пока ничего страшного нет. Но до меня донеслись слухи, что могут найтись и другие заинтересованные в том, чтобы отыскать Вилькапампу — исчезнувший «золотой» город!

Гордо распрямив неширокие плечи, Брэсфилд провозгласил:

— Вы, разумеется, понимаете, что меня интересует лишь историческая сторона, только то, что касается воссоздания реальной жизни инков! В свое время это был могущественный народ и, пока их не завоевали испанцы, это был гордый народ.

— Да, слышал, — сказал Бентворт так небрежно, что профессор нахмурился. — Жаль только, что они не оставили в наследство этим проклятым индейцам хоть часть своих достоинств, не так ли?

— Пожалуй, — неуверенно улыбнулся Брэсфилд. — Такая жалость, что они больше не изготавливают такую замечательную керамику и утварь, как раньше.

Глаза Бентворта заблестели:

— Если бы они это делали, мы бы все были богатыми людьми, уверяю вас! Их способность отыскивать горы золота затерялись в столетиях…

Ответ озадачил профессора Брэсфилда, в его голосе слышался гнев.

— Я полагал, Бентворт, что вы испытываете к инкам такое же почтение и вас интересует не материальная ценность наших находок. Разве это не так?

— Мой дорогой профессор! Стал бы я финансировать подобную экспедицию, если бы думал только о выгоде? Старина, прошу вас, дайте мне право на толику уважения с вашей стороны как к археологу.

Лицо Брэсфилда прояснилось, он кивнул.

— Прошу прощения. Не думал ни на что намекать, просто хотел удостовериться в ваших подлинных интересах.

— Я мог бы выразить вам, профессор, — раздался низкий голос позади Бетани; она обернулась и увидела приближающегося к ним высокого мужчину. — Но не буду, — ровным голосом добавил тот, поравнявшись с ними. Бетани увидела, как губы Бентворта побелели от ярости.

Плавная небрежная походка вновь прибывшего почему-то заставила Бетани подумать об охотниках с Дикого Запада. Возможно, на это ее натолкнула кобура на поясе и всунутый в нее револьвер, или же ладно сидевшие на нем плисовые брюки, или, может быть, сапоги до колен. Или это мог быть тот едва уловимый ореол опасности, характерный для того, кому приходилось зарабатывать на жизнь с помощью опасных игр и метких ружей. Глаза Бетани слегка расширились, когда незнакомец остановился рядом, его взгляд все еще не отрывался от Бентворта, правильные черты лица не скрывали неприязни.

— Вижу, что некоторые из моих прошлых высказываний все еще не дают тебе покоя, Тейлор, — спокойно произнес Бентворт. — Ты должен понять, в каком состоянии я тогда был. Пусть прошлое уйдет в прошлое, как говорится. В конце концов, я показываю, насколько я тебе доверяю, нанимая тебя для этой экспедиции.

Пожимая плечами, Тейлор бесстрастно кинул взгляд в сторону профессора и его дочери.

— Ни одному белому, кроме меня, и ты это хорошо знаешь, неизвестно, как туда добраться, — последовал лаконичный ответ. Отвернувшись от Бентворта, Тейлор скептически взглянул на Бетани.

Откровенный взгляд заставил девушку вспыхнуть. Пронзительные глаза оглядели ее с головы до ног, задержавшись там, где под тонкой тканью блузки вырисовывались очертания груди, потом вернулись к лицу. Ее подбородок вызывающе вздернулся вверх, и она холодно встретила его взгляд.

— Что-нибудь не так, мистер Тейлор? — осведомилась она ледяным голосом.

— Пока все в порядке, — последовал ответ. — И все будет в порядке, пока вам не покажется, что вы тоже отправляетесь в экспедицию.

— Именно это я собираюсь сделать.

— Только не со мной в качестве проводника, — отрезал он. — Я не беру женщин.

— Слушайте, вы! — в запале начала она. Он осмеливается отказываться ее брать? Это она не желает иметь такого проводника!

— Тейлор, Тейлор, — вмешался Бентворт. — К чему устраивать перепалку из-за пустяков? Ты, похоже, сегодня с утра не в духе. Как ты думаешь, может, нам лучше для начала обсудить все в приватной беседе, а?

— Послушай, Бентворт, — голос Тейлора звучал очень твердо, — я не выдвигаю много условий, но одно из них — с нами не будет женщины.

Не излучай глаза Бентворта такой враждебности, выражение его лица можно было принять за улыбку.

— Я же говорю, старина, ты, похоже, не все понимаешь. Профессор и его дочь возглавляют экспедицию, тогда как ты всего лишь проводник. Если…

— Тогда пусть профессор и его дочь добираются туда так, как им заблагорассудится, — перебил Тейлор. — Я не намерен пытаться переходить через опаснейшие места, имея за спиной жалующуюся, ноющую девицу. Долина Урубамбы — не место для прогулок, там достаточно опасностей, чтобы бросило в дрожь сильного мужчину, не то что женщину.

— Мистер Тейлор, — холодно проговорила Бетани. — Я вполне в состоянии переносить неудобства и опасности наряду с мужчинами. Вообще говоря, в истории найдется немало свидетельств тому, что женщины способны преодолевать трудности гораздо успешнее, чем их соратники мужского пола. — Ее синие глаза обрели багровый оттенок штормового моря, что, однако, отнюдь не тронуло Тейлора.

— Разве? — поинтересовался он, окинув ее дерзким взглядом, от которого она разъярилась еще больше. — Данный соратник мужского пола не намерен проводить в вашем обществе более часа, мисс Брэсфилд. Я на вашем месте отправился бы домой и занялся вышиванием или еще чем-нибудь более пригодным для представительницы вашего пола, нежели лазанье по отвесным скалам и продирание сквозь джунгли с риском быть укушенной змеей.

Мысль об отвесных скалах и змеиных укусах, несомненно, обескураживала, но Бетани не призналась бы в этом Трейсу Тейлору за все золото Перу. Скрестив руки на груди, она выпалила:

— Может, вам стоит возвратиться к себе в пещеру и заняться получением огня или изобретением колеса. Это гораздо больше подходит для вашего интеллекта, мистер Тейлор!

Уголок его рта тронуло нечто напоминающее улыбку. Трейс стал таким образом, чтобы оказаться с ней лицом к лицу.

— Я полагал, что у гадюк острое жало, мисс Брэсфилд, но вы, не сомневаюсь, можете посоперничать в смертоносности и с ямкоголовой гадюкой.

— Не сомневаетесь? Учитывая, что она считается самой ядовитой змеей в мире, я расцениваю это как комплимент, мистер Тейлор.

— Идет, — ухмыльнулся он. — И пока это так, позвольте дать вам совет. Это предприятие слишком опасно для вас. Оставайтесь здесь.

— Вам за всю жизнь этого не дождаться!

— Мне за всю жизнь? — Его лицо потемнело, брови приподнялись. — Чудесно. Что насчет вашей жизни? Над ней сгущаются тучи, мисс Брэсфилд.

Бетани удержалась от едкого ответа, уже готового сорваться с губ, и всего лишь произнесла:

— Я приму во внимание ваш совет и хочу, чтобы вы приняли во внимание мое право самостоятельно принимать решения.

Пожав широкими плечами, Трейс отвернулся.

— Ответственность за вас я на себя брать не буду. Если Бентворт или ваш отец берут вас с собой — их дело. Я дам вам шанс, но только до тех пор, пока мы не доберемся до Куско. Не ожидайте никаких поблажек или какого-то особого отношения с чьей-либо стороны. Если вы не сможете самостоятельно о себе позаботиться, вас отправят назад при первой же оказии.

Сердито поглядев вслед удаляющемуся Тейлору, Бетани посмотрела на отца. Профессор делал вид, что он крайне занят, погрузившись в изучение парусиновых мешков и деревянных ящиков. Только Бентворт встретился с ее взглядом, причем его лицо выражало удовлетворение.

— Не судите его строго, мисс Брэсфилд. Я уверен, что Тейлор сомневается в вашей выносливости из-за того, насколько нежной и женственной вы выглядите. Поверьте, будь у вас вид пионера-первопроходца с широкой спиной и руками, могучими, как стволы бамбука, он, наверное, немедленно предложил бы вам водрузить на плечи мешок.