Фотография Натальи Нестеровой – Дмитрий Романов

© Н. Нестерова, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Книги Натальи Нестеровой – как подарок на счастье. Прочитать, улыбнуться, задуматься. Веселые, лукавые, нежные, грустные – ее книги вселяют надежду, что все в нашей жизни к лучшему. Даже если в какой-то момент мы этого не понимаем! Главное – вовремя разглядеть его, свое счастье, ведь оно где-то рядом с каждым из нас: ходит по соседней улице, живет за дверью напротив, а то и в вашем кармане, просто спит и ждет.

Михаил Александрович Кутузов шел домой. «Только бы Танюша не пекла пироги», – думал он.

Татьяной звали его жену, с которой они недавно отметили серебряную свадьбу. Последние годы Танюшка стала главным добытчиком в семье. Доходы жены в риелторской фирме существенно превышали педагогический заработок Михаила в институте. Татьяна, по характеру боец, к работе относилась как к сражению. Но изредка вспоминала про «тыл», что она жена, и мать, и хозяйка. В такие моменты пекла пироги – с капустой, с картошкой, луком и грибами, расстегаи с рыбой.

Сегодня пироги были бы некстати. Михаил шел сдаваться – признаваться в том, что полюбил другую женщину и уходит из семьи. Огорошить жену в момент ее «тыловых» подвигов Михаилу казалось особенно неприятным. Хотя что значат пироги в сравнении с кардинальными жизненными перестроениями? Миша так и думал – «перестроения», избегал даже мысленно более жестоких формулировок. Миша был счастливо, бравурно влюблен, а потому эгоистически глух к чужой боли. Хотя Танюшка не чужая. Родная, знакомая до кончиков ногтей…

«Ногти принято отрезать», – подумал Михаил. В голову лезли тематически отвлеченные мысли – про пироги, ногти… А еще он представил себя (всегда отличался богатым воображением) странным яйцом. Большой-большой желток, покрытый скорлупой (в этом странность), а сверху тонкий слой белка. Желток в броне – их с Раисой любовь, белок стекающий – отношения с бывшей (уже бывшей!) женой.

Михаил решил уйти из семьи, потому что не вынес гнета двоеженства. Он высоко ценил душевный комфорт, а вранье и лукавство комфорта лишали. Не получалось у Михаила, как у других мужиков, найти точку равновесия между женой и любовницей, балансировать, доставляя удовольствие обеим. Стыдно было перед Татьяной: вот она склонилась над гладильной доской, утюжит его сорочки, напоминает про лекарство от давления, которое после лекций следует выпить, а он вовсе не в институт собирается идти, а на свидание с Раей. И про таблетки вряд ли вспомнит после радостных актов любви.

«Не о том я! – корил себя Миша мысленно. – Не отвлекайся! Продумай, что скажешь Танюше. Извини, я полюбил другую женщину, я ухожу». Зачем-то пересчитал слова в последней судьбоносной фразе. Семь слов. Если убрать местоимение «я», получится пять. Что лучше – семь или пять? Может, приготовить длинный текст в семь абзацев? Нет, и три абзаца не сочинить.

Михаил трусил, и более всего ему хотелось избежать предстоящего разговора. Невольно мечтал: как было бы славно, исчезни Татьяна куда-нибудь. Упаси бог, умирать ей рано! Просто растворилась бы волшебным образом, унеслась за горизонт. А дочери он сумеет все объяснить. Светланка уже большая, двадцать два года скоро исполнится. Упорхнула из дома, поступила в Москве в университет. У нее своя жизнь, в последние каникулы только три дня провела дома, потом с друзьями отправилась путешествовать по Прибалтике. Татьяна оплатила… Без ее заработков теперь придется обходиться… Отвык. Ничего! Можно вспомнить старое время, заняться репетиторством…

Его мечты были грубо прерваны звуком рвущейся ткани. Экая незадача! Не заметил торчащий сук, на который с ходу напоролся карманом, и порвал пальто.

«Не забыть попросить Таню, чтобы зашила», – привычно себе напомнил.

Пирогами в доме не пахло. Но стол был накрыт в гостиной. Почти праздничный: бутылка коньяка, хрустальные рюмки, парадные тарелки и купленные в кулинарии, то есть прихваченные Татьяной по дороге с работы, закуски. Корейская морковь, салат оливье, рыбная нарезка, буженина с чесноком.

Татьяна сидела на диване, дремала. Михаил прошел в комнату, не раздеваясь, только сменил ботинки на тапочки.

– Что ты так долго? – очнулась жена и потрясла головой, прогоняя сонливость. – Заждалась. Раздевайся скорее, будем праздновать.

– Танюша, я пальто порвал. Зашьешь?

– Конечно. Удачно, по шву, – ответила она, рассматривая прореху, – будет незаметно. Ну, айда за стол! На горячее твои любимые зразы, в духовке томятся.

Михаил снял пальто, вымыл руки и сел за стол.

– По какому поводу коньяк? – спросил он жену, наливавшую в рюмки.

– Сегодня подписали последние бумаги. Все! Теперь я единоличная хозяйка фирмы. Ух, мамочки, страшно мне! За процветание нашего бизнеса! Тьфу, тьфу, – суеверно поплевала через плечо. – Выпьем! – стукнула своей рюмкой о мужнину. Сложила губы трубочкой и втянула грамульку коньяка.

Она всегда пила спиртное как горькое лекарство, задержав дыхание, преодолевая отвращение в угоду народному ритуалу.

Татьяна умудрялась одновременно накладывать в тарелку мужу и в свою, жевать, подробно, с повторами рассказывать события сегодняшнего дня и подкреплять слова жестами.

Десять лет назад Таня, экономист по образованию, решилась на отчаянно смелый шаг – бросила работу в строительном управлении и перешла в риелторскую фирму, которая принадлежала Виктории Сергеевне Павленко. В советские времена Виктория Сергеевна возглавляла бюро по обмену квартир, поэтому новый для большинства маклеров бизнес был для Виктории знаком до тонкостей. Не один год она подпольно трудилась как «черный маклер», то есть специалист по взаимовыгодному обмену с большими комиссионными. Правда, теперь размен квартир осуществлялся не путем обмена, а через куплю-продажу. Но эти финансовые тонкости – мелочь в сравнении с наукой доказать человеку, что подобранная ему квартира – то, о чем он мечтал всю жизнь.

Татьяна, отчасти с перепугу – боялась оскандалиться на новом поприще, отчасти благодаря природной хватке и трудолюбию, за пять лет прошла путь от рядового сотрудника до заместителя Виктории Сергеевны. У той был характер не слаще перца, но Татьяна сумела выстроить отношения и доказать свою незаменимость.

Виктории Сергеевне исполнилось семьдесят пять лет. Последние годы она часто болела, и фирмой практически руководила Татьяна, умножая богатство патронессы. Хотя Виктория Сергеевна уже потеряла трудовой азарт, содержание сахара в крови и регулярный стул ее волновали более проблем фирмы, она точно рассчитала время своего ухода со сцены. Еще месяц-два – и Татьяна взбунтовалась бы. Сколько можно трудиться на тетю? Не открыть ли свое дело? Авторитет, клиентура, посредники и смежники – все есть, ее знают и уважают, значит, перетекут в новую, Татьянину, фирму. И тут Виктория сделала предложение, которое требовало внимательного рассмотрения. Виктория предложила продать ей, Татьяне, свою фирму. Не дешево, но расплачиваться в течение десяти лет и без процентов.

Две недели, советуясь с мужем (который слушал ее вполуха, озабоченный своими амурными делами), Татьяна взвешивала «за» и «против». Решила купить фирму, потому что старый бренд сам по себе имеет цену, до которой новичку на рынке еще шагать и шагать. Да и неожиданно замаячила большая удача. На их областной город вышла столичная строительная компания. Они обещали заключить договор на исключительные права Татьяниной (уже Татьяниной!) фирмы по продаже новых квартир. Взамен просили содействия в проведении бумаг через местную администрацию – землеотвод, разрешение на строительство и прочее.