- А ты помнишь, как мы познакомились? – спросил он мечтательно.

- Закрой рот и улыбайся, - оборвал его Сатоши и с каким-то остервенением принялся стирать с листа неправильные линии. – Нет!

* * *

Конечно, Сатоши помнил, как они познакомились. Помнил каждую секунду этой странной встречи, каждый удар сердца, каждый восхищенный вздох...

Была ранняя осень. Сатоши сидел в центральном парке, делая пейзажные наброски для художественного кружка. Ему тогда только-только исполнилось четырнадцать, и отец подарил ему новый плеер. Предмет лежал в кармане Сатоши, а в наушниках играли «Битлз».

Карандаш, крепко зажатый в пальцах, скользил по бумаге, запечатлевая детали осеннего парка: первые листья на поверхности пруда, голубей занятых хлебными крошками, раздувшиеся на ветру юбочки старшеклассниц.

Он появился внезапно. Сел рядом. Как-то очень по-приятельски, словно они уже давно знакомы. Бесцеремонно потянул за провод одного из наушников и вставил его себе в ухо. И, закрыв глаза, откинулся на спинку скамейки, с удовольствием слушая песню и еле-слышно подпевая одними губами:

- We all live in a yellow submarine…

Губы. Идеально очерченные тонкие губы. Розовые, чуть влажные, блестящие. Сатоши не мог отвести глаз от этих прекрасных губ, сидел и смотрел, как они складывают очертания слов, еле-слышные, почти неразличимые.

На вид мальчик казался ровесником Сатоши и был похож на ангела: черные волосы чуть выше плеч и синие глаза. Художник сразу понял, что цвет не натуральный, разглядев под кружком линз черную радужку. Но синий цвет так подходил прекрасному созданию, что захватывало дух.

Сатоши боялся дышать, шевелиться – лишь бы не спугнуть это существо из иного мира. Кто он такой, в самом деле? Неужели они знакомы? Не может быть... Сатоши непременно запомнил бы такого красивого человека. Он никогда не забывал красивых людей. На незнакомце была черная форма с эмблемой частной католической школы Святого Михаила – раскрытой Библией и крестом над ней. Взгляд Сатоши скользнул вниз по шее. Рубашка мальчишки была расстегнута на две пуговицы: чуть ниже яремной впадины блестел изящный серебряный крестик.

Песня закончилась. Сатоши замер в ожидании: уйдет ли прекрасное создание? Может, заговорит? Незнакомец открыл глаза и посмотрел прямо на него. Идеальные губы сложили слова:

- Отличная песня. Спасибо.

Он вытащил наушник и бросил его на колени Сатоши. Спокойно встал и исчез, затерявшись в толпе, так же внезапно, как и появился.

Всю следующую неделю Сатоши был сам не свой. Он загорелся желанием нарисовать портрет этого мальчика, делал сотни набросков, и оставался почти доволен. Если бы только не губы! Эти проклятые губы выходили совсем не так. Не получалось изобразить идеальный изгиб. Тонкий и правильный. Сатоши отчаялся.

Личность незнакомца была установлена довольно скоро.

- Что ты там все рисуешь? – спросил однажды отец, заходя в комнату Сатоши. Тот, по обыкновению, сидел за столом с карандашом в руках.

- Одного мальчика, которого встретил в парке, - спокойно ответил сын, в сотый раз сминая лист бумаги и бросая за спину. Отец ловко поймал лист и развернул его.

- Асано-кун! – произнес мужчина с удивлением.

Сатоши резко развернулся на стуле и с фанатизмом уставился на отца.

- Ты его знаешь?! – выпалил он на одном дыхании. – Я хочу с ним встретиться! Мне нужно его нарисовать!

- Какие вопросы! – улыбнулся отец. – Он модель. Послезавтра возьму тебя на кастинг.

Послезавтра. Заветное слово забилось надеждой в груди Сатоши. В тот вечер он лег в постель с одной только мыслью: послезавтра. Он не утруждал себя раздумьями на тему, что именно случится послезавтра. Подойдет ли он к Асано Йоичи (теперь он знал, как зовут небожителя; знал также, что ему недавно исполнилось четырнадцать).

Именно тогда Сатоши и понял, что ему нравятся мальчики. Тогда же он понял, что они нравятся ему куда больше девочек. В Йоичи он был откровенно влюблен, причем успел влюбиться за те счастливые две минуты сорок секунд, что шла песня. Только ее Сатоши и слушал, представляя, что Йоичи сидит рядом и улыбается.

Он шел на кастинг в состоянии полуобморока, шаг за шагом приближаясь к заветному «послезавтра». Оно ждало его там, в зале, одетое в простую белую футболку и облегающие джинсы. Это был кастинг на линию брэндовой подростковой одежды в журнале, и Сатоши посчастливилось увидеть объект своего восхищения в разных стильных образах: ковбоя, рок-н-ролльщика, байкера и скейтбордера. Йоичи обошел всех остальных претендентов и получил заказ на съемки с какой-то девчонкой, почему-то ужасной дылдой, хоть и симпатичной.

Йоичи сразу заметил Сатоши, сидевшего в сторонке, недалеко от стола заказчиков. Асано несколько раз бросал ему приветливые взгляды. Сомнений не было: он узнал Сатоши. Менеджер из модельного агентства расписывал достоинства Йоичи клиенту: говорил, что Асано – потенциальная звезда, отличается врожденным профессионализмом, потрясающе чувствует камеру. Все это Сатоши видел и чувствовал. В тот момент в нем впервые проснулось желание не только рисовать, но и фотографировать.

«Его я готов снимать бесконечно...»

После кастинга Йоичи первый подошел к Сатоши. Убрав со лба прилипшие пряди волос, он протянул руку:

- Так здорово, что ты пришел, - сказал он запросто, и снова возникло ощущение, будто они – давние знакомые.

Сатоши неловко пожал руку модели.

- Меня зовут Тояма... - робко представился он.

- Сатоши. Я знаю, - выпалил Асано, затем развернулся и недовольно высказал менеджеру, стоявшему за спиной: - Господи, Сато-сан, вам то, приказано за мной следить? Я завтра приеду в агентство и все подпишу, что вы переживаете?

Сато, невысокий мужчина лет тридцати, прижимал к груди пачку с документами, будто сокровище.

- Но... Асано-кун, я думал...

- Да достал! – глаза Йоичи недовольно сверкнули. – Откажусь от заказа, с меня не убудет. А задницу надерут тебе, учти.

Сато вздохнул и удалился. Сатоши поймал себя на улыбке.

- Придурок, - беззлобно бросил Йоичи.

- А тебе точно ничего не будет? – спросил Сатоши.

- Нет, а что? Ну что, пойдем?

Сатоши не знал, куда Йоичи предлагал отправиться, но послушно пошел за ним. Они по-прежнему играли в игру под названием «Старые знакомые». Йоичи был ужасно простой в общении, когда сбрасывал маску звезды. У Сатоши появилось странное ощущение, что Асано заприметил его уже давно, что это их «кастинговое» знакомство было подстроено. Но он не решался спросить об этом, боясь показаться глупым.

В тот вечер они пошли гулять по Шибуе, а закончилось все тем, что они засели в маленькой уютной кофейне и просидели там до закрытия. Пили кофе литрами, болтали. Йоичи курил, и отчего-то Сатоши не удивлялся, что у четырнадцатилетнего подростка были сигареты. У этого подростка могло быть все, что угодно. Так он и сказал.

- О, если я захочу, у меня дома будут бесплатно танцевать самые красивые стриптизеры города, - заявил он и затянулся сигаретой.

«Стриптизеры, - подумал Сатоши. – Хороший знак».

Они подружились. Сатоши очень скоро узнал, насколько Йоичи испорченный мальчишка. Он не был девственником с двенадцати лет и уже сейчас жил отдельно от семьи. Асано никогда не рассказывал о себе очень подробно, но Сатоши знал, что у него сложные отношения с матерью, которая была фанатичной католичкой. Это не помешало ей, однако, привести сына в модельный бизнес, о чем теперь женщина очень жалела. Она ведь не знала тогда, что это рассадник «содомского греха». Сатоши это знал давно: в сфере, где работал его отец, половина мужчин – геи. Взять хотя бы отца Таки.

Уроки у Йоичи заканчивались позже, и Сатоши часто поджидал его у ворот школы. Он никогда не был внутри этого закрытого заведения, но слышал о нем много интересного от Асано.

- Прости, задержали на исповеди, - выпалил Йоичи, подбегая к другу.

На улице было холодно, с прекрасных губ модели срывался пар.