- Гроза как гроза, – пожал я плечами.
- Странная, - уверенно повторила старушка, словно и не слышала моих слов.
Я не стал настаивать. Вместо этого я прикидывал, сколько мешков цемента мне потребуется. Бабке надо было помочь с забором, это я хорошо понимал. Она жила одна, и надеяться ей было не на кого. Ну и что с того, что на ее шее вьется черная дымка, невидимая для всех, кроме меня, и полностью подтверждающая правоту Вовки. Да, бабка Тамара была нечем. Ведьмой, скорее всего, хотя я знал, что никогда не стану ее расспрашивать об этом. Если захочет, расскажет сама. Дымка была совсем небольшая, и я не чувствовал чего-то плохого или злого. Если у нашей соседки и были бурные деньки, то они остались в прошлом.
Вернувшись в дом, я быстро умылся и переоделся. На работу идти все еще не хотелось, но и опаздывать я тоже не собирался.
После дождя на улицах стояли сплошные лужи. Они еще не успели высохнуть, несмотря на то, что утреннее солнышко пригревало по-летнему щедро. Умытые за ночь деревья и трава казались еще более зелеными, чем обычно. Сегодня утром наш Молнегорск так и лучился яркими красками.
Быстро миновав район частных домов, я вышел к многоэтажкам и свернул во двор, чтобы срезать путь. Проходя мимо одного из подъездов, я услышал громкий детский рев и остановился. Рев доносился из зарослей шиповника, начинающихся сразу за деревянной скамеечкой, на которой наверняка любили кучковаться местные старушки.
- Эй, а ну не реви, - строго скомандовал я. - Где прячешься? Выходи, давай!
Я не боялся, что испугаю ребенка подобным тоном. Благодаря общению с Вовкой, я научился не только распознавать все оттенки детского настроения, но и реагировать на них.
Из-за кустов шиповника высунулось маленькое зареванное чудо с двумя короткими темно-русыми косичками, стянутыми разноцветными резинками и носиком картошкой. У чуда были огромные зеленые глаза, яркие и сияющие от недопролитых слез.
- Что у тебя приключилось? – уже мягче спросил я. – Родители отругали?
- Нет. У меня кукла утонула!
Сообщив эту печальную новость, девочка опять ударилась в рев.
- Не реви, а то я тоже сейчас начну за компанию. Где твоя кукла утонула? Может, еще не поздно организовать спасательные работы.
После недолгих разбирательств я выяснил, где именно упокоилась с миром невезучая кукла, а потом полез в лужу и выловил эту довольно страшненькую длинноногую Барби, одну из тех, которых так любят маленькие девочки. Ее спасение обошлось мне малыми жертвами – мои туфли и руки были безнадежно грязными. Я даже не пытался что-то делать, отмываться буду уже на работе.
- Держи свою красавицу и больше не плачь. Лучше пойди домой и вымой ее.
Девочка схватила куклу и уставилась на меня, сияя от восторга, как новая монетка.
- Спасибо! – счастливо выпалила она. – Я тебя никогда не забуду! Ты такой красивый! Совсем как золотоволосый принц из сказки про нечей!
Вот тут я не удержался и рассмеялся. Да, красавец, это уж точно. Особенно сейчас. Я примерно представлял, как выгляжу в данный момент. Руки и ноги в грязи, рубашка помялась, волосы растрепаны как всегда.
- Иди уже отмывай свою куклу, кнопка.
- Я не кнопка, меня Машей зовут, - торжественно представилась девочка, и я опять засмеялся.
Дальше мое путешествие на работу обошлось без приключений. Через десять минут я вышел к старому пятиэтажному зданию, окруженному клумбами цветущих нарциссов. Они были повсюду, эти обычные и в то же время особые цветы. Белые, желтые, золотисто-розовые. Даже на стене здания красовался желтый нарцисс, обведенный белым кругом. Это была наша эмблема, отличительный знак ИЭС, а точнее МИЭС – Молнегорского Института Сотрудничества. Места, где я хотел работать еще со школы и которое за последние два года успело стать мне почти родным. Места, которое должно было обеспечивать взаимодействие, сотрудничество и контакт людей и не людей. Нечей.
Слово «неч» произошло от «не человек». Так называли всех, кто отличался от нас и был другим - лешим, водяным, русалкой, ведьмой. Тех, кто чаще всего не желал общаться с нами, людьми, и старался скрыть свое существование.
Я работал здесь уже два года, сразу после того как окончил школу и отучился один год в университете. После окончания первого курса я перевелся на заочное отделение, потому что у меня появился шанс, о котором я так долго мечтал. Его дал мне Иван Иванович Иванов, начальник МИЭС, который согласился взять меня на работу, несмотря на неоконченное высшее образование и полное отсутствие опыта и стажа. Он принял меня в свою команду и научил всему, что я должен был знать. Я был обязан ему всем. Я даже подсознательно воспринимал его как отца, после того как десять лет назад потерял своего.
И вот сегодня Иван Иванович Иванов, наш триИ, как любя прозвал его весь коллектив, собрался уходить на пенсию. Это означало, что в самом ближайшем времени у нас появится новый начальник. И именно из-за этого я впервые не хотел переступать этим утром порог института.
Собравшись с духом, я толкнул тяжелую входную дверь. В нашем холле было полно цветов. Они цвели круглый год и никогда не засыхали. Может, потому, что над ними постоянно колдовали девочки из отдела древностей, о которых поговаривали, что они хорошо знакомы с самой Маричкой, покровительницей леса.
- Дань, ты что, по дороге решил в луже искупаться?
За моей спиной послышался нежный девичий смех, который я узнал бы где угодно и от которого на моей физиономии всегда появлялась глупая блаженная улыбка.
Лина. Я обернулся, чтобы начать любоваться самым милым существом на свете. Передо мной стояла невысокая хрупкая девушка с длинными каштановыми волосами и голубыми глазами, в которых всегда светился добрый теплый свет. Секретарь триИ. И моя давняя тайная мечта.
- Почти угадала. Но только это было не купание, а спасательный рейд. Что-то типа - из болота тащить бегемота.
- Про бегемота не верю, но остальное неудивительно. Ты всегда кого-то спасаешь.
Лина тихонько прыснула. У нее был невероятный, завораживающе прекрасный, заразительный смех. Я тоже рассмеялся, радуясь уже тому, что стою рядом с ней. И вот такими довольными и хохочущими нас и застали.
Входная дверь тяжело хлопнула. Я обернулся и увидел двоих мужчин. Одним из них был наш начальник, Иван Иванович, невысокий и немного щуплый, с умным морщинистым лицом и проницательным добрым взглядом. Второго я видел впервые в жизни. Это был молодой человек, высокий, худощавый и темноволосый.
ТриИ сразу засек нас с Линой и нарочито строго покачал головой.
- И чего хохочем, молодежь? Может, рады, что от начальника сегодня избавляетесь?
- Что вы такое говорите, Иван Иванович! – сразу же прекратила смеяться и расстроилась Лина.
- Ну-ну, - покачал головой триИ. - Раз уж вы тут - знакомьтесь. Это Андрей Александрович Асталин – мой преёмник и, соответственно, ваш будущий начальник. Андрей Александрович, перед вами одни из самых талантливых и перспективных моих сотрудников, несмотря на их юность. Даниил Владимирович Маринский, главный специалист отдела рукописей, и Алина Михайловна Самойлова, мой секретарь.
- Очень приятно, - почти хором протянули мы. Хотя и я, и Лина понимали, что приятного на самом деле мало. Меньше всего нам хотелось знакомиться с человеком, который займет место нашего триИ.
Андрей Александрович Асталин посмотрел на нас. Сначала на Лину, потом на меня. У него были темно-карие глубокие глаза. И безупречно красивое, но довольно холодное лицо. Я не знаток, но, по-моему, именно такие лица должны сниться девушкам.
- Взаимно, - негромко произнес он.
Этот голос… Я непроизвольно вздрогнул. До этой минуты все было нормально, но стоило ему заговорить, и мне вдруг стало холодно. Я не понимал, в чем дело. Судорожно сжал руку в кулак, вскинул голову и встретился с взглядом темных глаз, в которых промелькнули горящие красные искорки. Я застыл на месте. Да не может этого быть!
- Вы всегда приходите на работу с грязными руками, Даниил Владимирович? – насмешливо спросил Асталин.
