Машина остановилась перед трехэтажным коттеджем. Мы вышли и подошли к дверям. Секунду установленная над входом телекамера изучала нас, потом дверь открылась. В холле Ди достал две черные повязки, которые целиком скрывали лицо, оставляя лишь щели для глаз и рта. Одну он надел сам, другую дал мне.

— Меня отныне называй Лоут, — сказал он. — Сейчас тебе предстоит безвредная проверка. Чтобы с тобой ни делали, не сопротивляйся.

Я вошел в небольшую комнату, где стояли два кресла и журнальный столик. Ди закрыл дверь снаружи, и я остался один. Вскоре через дверь напротив вошел высокий человек в черной повязке и с железным ящичком в руке.

— Садитесь в кресло, — велел он мне и поставил ящичек на столик. Открыв его, он достал оттуда моток какой-то ленты и привязал ею мои руки к подлокотникам. Помня наставления Ди, я не сопротивлялся. Человек засучил мне рукав на левой руке, достал из ящичка ампулу и шприц и сделал мне укол. Напрягшись, я ждал чего-то неприятного, но ничего не происходило. Боль от укола почти прошла, и я с недоумением смотрел на человека, севшего в кресло напротив.

— Что вы чувствуете? — спросил он.

— Ничего.

— Вы всем довольны?

— Нет.

— Вы хотите жить?

— Конечно! — ответил я с некоторым испугом. Человек вновь замолчал. Постепенно я почувствовал желание спать. По телу разлилась слабость, сознанием овладела апатия.

— Вы готовы отвечать? — снова спросил мой странный собеседник.

— Да.

— Вы хотите жить?

— Мне все равно, — ответил я чистосердечно.

— Сколько будет дважды два?

— Четыре.

— На самом деле пять. Вы согласны?

— Да.

— Ударьтесь головой о спинку кресла.

Я исполнил. У меня не было ни сил, ни желания сопротивляться его приказам.

— Еще раз.

Я повторил.

— Хорошо. Теперь отвечайте все, как есть. Вы — агент госбезопасности?

— Нет.

— Вы засланы к нам специально?

— Нет.

— Вы сторонник режима Андего?

— Нет.

— Вы собираетесь предать нашу организацию?

— Нет.

— Вы кому-нибудь говорили о своем вступлении?

— Да.

— Кому именно?

— Лоуту.

— Еще кому?

— Никому.

— Вы достанете необходимые нам детали?

— Да.

Те же вопросы он повторил еще несколько раз, все время меняя их порядок. В глазах у меня двоилось, я едва слышал свои ответы. Наконец он поднялся, и мне показалось, что громадная зыбкая тень нависла надо мной.

— Вы приняты в наш кружок, — отдалось у меня в мозгу, и я потерял сознание.

Очнулся я все в том же кресле. Мои руки были свободны. Надо мной стоял Лоут.

— Все в порядке, Риллен, — улыбнулся он. Мы были вдвоем, и на лице его не было маски.

— Что это было? — спросил я.

— Препарат D, — отмахнулся он. — Один из применяемых госбезопасностью. Разовая доза его действительно безвредна, но если это повторять каждый день, через месяц человек превращается в полного кретина.

— Погоди, — я начал понимать. — Это что же, ты удружил мне этой гадостью?!

— Всякий член организации вносит свой вклад. Я информирую кружок о действиях и планах госбезопасности, а также достаю некоторые препараты. Ты напрасно оскорбляешься. Как только я добыл эту штуку, все члены кружка, в том числе и я, прошли эту проверку. Пойдем, тебя ждут.

Он снова надел маску и вышел. Я последовал за ним, стараясь примириться с жестокостью законов кружка — жестокостью, вполне обоснованной мерами против перебежчиков.

Мы поднялись на второй этаж. Следом за Лоутом я вошел в большую полутемную комнату. Жалюзи на окнах были опущены. То, что я увидел, напомнило мне тайные секты средневековья, как их описывают в романах. За круглым столом сидело десять человек (Лоут был одиннадцатым, а я — двенадцатым), все в похожих костюмах и черных масках, скрывавших лица. Один из них поднялся при моем появлении.

— Приветствую нового члена общества, — сказал он. — Я руководитель Эрэл. А это Коннол, Глэк, Лаус, Холлен, Ри, Делль, Саннэт, Зи и Дойлес. Лоута вы уже знаете.

— Меня зовут Риллен, — представился я.

— Итак, Риллен, вы будете поддерживать непосредственный контакт с тремя членами кружка: вы будете знать их телефоны и выработаете свой условный язык, с помощью которого сможете обмениваться с ними любой информацией, относящейся к кружку. С этими людьми вы можете общаться вне этого здания, в обычной обстановке. Со всеми остальными вы будете встречаться только здесь и ничего не будете о них знать, кроме их псевдонимов. В случае, если один из ваших напарников будет арестован, вы должны немедленно предупредить других, уехать из города и сделать укол.

— Какой укол?

— Сегодня вы получите шприц и ампулу амнезина. В случае опасности ареста укол существенно промоет вам память, и госбезопасности придется долго стараться, чтобы выудить из вас сведения о кружке.

— Значит, даже если меня не схватят, я забуду о кружке и потеряю всякую возможность бежать с вами?

— Человек, напарник которого арестован, автоматически выбывает из кружка. Это пункт устава, и вы обещали ему повиноваться. Таким образом мы обрываем нити в руках госбезопасности.

Эрэл протянул мне коробочку со шприцем и ампулой. Я опустил ее во внутренний карман.

— Садитесь, — сказал Эрэл и, указав мне на свободный стул у стола, сел сам.

— Одним из ваших напарников является рекомендовавший. Другие — из числа тех, которые имеют лишь одного или двух напарников — представятся вам сегодня. Если вы сразу никому не приглянетесь, у вас тоже пока будет один напарник. Запомните: ни один из ваших напарников ничего не должен знать о других. Информацию, полученную от одного из них, вы передаете остальным. Условный язык в общении с каждым из них должен быть разным. А сейчас начнем заседание.

Эрэл проделал краткий анализ ситуации. Речь его сводилась к тому, что необходимо спешить: утром бежал в будущее начальник госбезопасности и полиции города. На его место назначен генерал Сторр, получивший за прежние свои подвиги прозвище «Убийца».

— Это человек очень умный, очень энергичный, очень жестокий и абсолютно беспринципный. Он подавлял восстания в Южных провинциях, Республике Дру и секторе Би. В последнее время известен как истребитель перебежчиков. Лаус, в каком состоянии ваши дела?

— Монтаж силовых установок в основном закончен. Осталась хроноэлектроника, но здесь не хватает многих деталей.

— Будем надеяться, они скоро будут. Оружие, Саннэт?

— Будет на той неделе вместе с боеприпасами.

— Лоут, какая у вас информация?

— Пока все тихо, о нас никто не догадывается. Но, может быть, Эрэл?…

— Да?

— Убрать этого Сторра?

— Ваше мнение, Ри?

— Это безрассудство. Сторра слишком хорошо охраняют. Даже если покушение удастся, нашего человека наверняка схватят. Вы понимаете, чем это грозит.

— Другие мнения есть?

Других мнений не было.

— У меня вопрос к Коннолу, — сказал один из молчавших до сих пор, кажется, Зи. — Мы все еще не решили важный вопрос — о цели нашего путешествия, точнее, о времени прибытия. Для этого нужны определенные теоретические знания. Я хочу, Коннол, чтобы вы объяснили нам принцип детерминизма и влияние настоящего на прошлое и будущее.

— Да, — сказал Коннол, — мы так увлеклись практической подготовкой к побегу, что совершенно не уделяли внимания хронотеории. Что же, я восполню этот пробел. Так вот, принцип исторического детерминизма заключается в том, что хотя все события во времени взаимосвязаны, ни одно из них не может быть изменено. Если некоторый факт существует во времени, то как бы вы ни старались его изменить, результатом всех ваших усилий оказывается именно этот факт. Простой пример: вы решили помочь Налу в покушении на диктатора Уллена. Вы отправляетесь в прошлое и обнаруживаете, что там никто не слыхал ни о каком Нале. Вы ищете его, и в результате имя Нала, связанное с вашим обликом, остается в памяти у нескольких людей. Наконец, никого не найдя, вы достаете такой же пистолет и отправляетесь на площадь, надеясь помочь Налу во время самого покушения. Наступает соответствующая минута… Никто не стреляет! Вы в растерянности делаете это сами… диктатор ранен, вы в руках полиции и в отчаянии называетесь Налом. Вас благополучно расстреливают, а в учебники истории входит факт покушения Нала на Уллена.