В самых расстроенных чувствах я побрела дальше по коридору, бездумно свернула на развилке, потом на следующей… Не знаю, сколько бы я так бесцельно разгуливала, если бы в конце концов не столкнулась (в прямом смысле, ибо не смотрела, куда иду) с Валерией, которая, поняв мое состояние, подала мне ценную идею, чем заняться, пока решается йартнарский кризис и моя судьба. Она вручила мне то, что назвала «тетрадью», хотя это совсем не похоже на тетради в наших школах.

Это был прибор, состоящий из дисплея и панели с нарисованными квадратиками. В квадратиках были латинские буквы, но Валерия сказала, что она сейчас изменит настройки, потыкала в некоторые квадратики, и на моих глазах буквы сменились на символы алфавита западного Инйалгдара, да и число квадратиков изменилось соответственно. Эта панель — такая же резервная система, как ручное управление флаером, на случай, если кто-то почему-либо не может использовать нейроимплант. С ее помощью можно вводить текст, правда, это очень медленно (хотя и быстрее, чем писать пером), и у людей даже при проблемах с имплантами так никто не делает. В основном текст наговаривается голосом, а умная машинка распознает его; нарисованные же кнопки служат для того, чтобы исправлять ошибки, которые она периодически все-таки допускает. Валерия посоветовала мне составить самый полный рассказ о моих приключениях; собственно, его вы сейчас и читаете.

Меж тем люди, как и обещал Джордж, высадились на челночной ракете почти у самых ворот Танйорена, ранайской столицы, и, облаченные уже не в легкие противорадиационные комбинезоны, а в особые доспехи, именуемые «скафандрами высшей защиты», да еще в сопровождении роботов нанесли визит королю. Сам Джордж оставался на Лийе и меня решил тоже пока что не посылать. Паарн III, до которого еще не успели дойти вести из Йартнара, был, конечно, в шоке, — а может, старательно изображал таковой, — и обещал произвести полное расследование. Пока была сформирована следственная комиссия, пока она добралась до места (на сей раз Джордж распорядился строго соблюдать инструкции — никаких перевозок аньйо флаерами и прочей человеческой техникой), прошла целая декада.

По пути комиссии встретился гонец, посланный из Йартнара в столицу, но его весть состояла лишь в том, что в результате нападения бандитов на машину пришельцев разрушен дворец, заместители губернатора погибли, а сам он лежит в больнице без сознания, и в городе и провинции, таким образом, нет законной власти. Когда же комиссия добралась до Йартнара, выяснилось, что Тнойве накануне вечером пришел в себя и потребовал перо и бумагу.

Наутро он был найден мертвым; как полагают, он отравился ядом, который прятал в своем перстне. В оставленном им письме на имя короля и «предводителя звездных гостей» он каялся во всем и брал всю вину на себя, писал, что сам вынес себе приговор и просил пришельцев больше не чинить ущерба его стране за совершенное им преступление. Действительно ли он не покрывал при этом никого другого — повторяю, не знаю. Так или иначе, стороны были удовлетворены такой развязкой. В официальной версии я вообще не упоминалась; говорилось лишь о Радживе, который будто бы был лишь легко ранен бандитами (идея о том, что оружие аньйо бессильно убить человека, очень импонировала Джорджу), а потом сумел забраться в летающую машину и нанес ответный удар. Стороны декларировали, что более не имеют претензий друг к другу.

— Так что, в принципе, ты могла бы вернуться домой, — закончил Райт, рассказывая мне о разрешении кризиса.

Это «в принципе» не укрылось от моего внимания, и я перешла в контрнаступление:

— Кое-что изменилось с нашего прошлого разговора на эту тему, вы не находите? Во-первых, не мне вам объяснять разницу между официальной версией и настроениями в городе. Во-вторых, вам нужен новый пилот…

— Вообще-то любой из нас умеет управлять флаером. Просто Раджив был в этом одним из лучших.

— У меня тоже все шансы стать одной из лучших, спросите Вальтера! В-третьих, я слишком много знаю, чтобы возвращаться в, как вы говорите, средневековый мир.

— Но все-таки слишком мало, чтобы участвовать в межзвездной экспедиции.

— Я буду учиться! Раджив рассказывал мне, что получил обе докторские степени уже на борту. Чем я хуже? Языки ваши я выучу, говорят, трудно учить только первые три, а я уже и илсудрумский, и гантрускйй, и старокйарохский, и язык нгарэйху, и хардаргский… более или менее… И потом… после всего того лестного, что вы говорили об аньйо, просто нелогично не брать одну из них в команду!

Джордж коротко рассмеялся, затем скрестил руки и покачался с пятки на носок.

— Ну что ж, — сказал он наконец, — в самом деле, почему бы и нет. В конце концов, мои инструкции устарели на сто тридцать лет. — Он снова хохотнул. — Но есть два условия.

— Я согласна!

— Да погоди ты, сначала выслушай! Во-первых, тебе будут сделаны те же имплантации, что и нам. Цивилизованный человек… и нечеловек… без имплантов — почти калека, вынужденный пользоваться протезами рычагов и клавиш вместо легких мысленных команд…

— Да я давно завидую этим вашим имплантам! С чего вы взяли, что я буду против?!

— И второе. На корабле все рассчитано на человеческую анатомию. Она, конечно, не очень отличается от анатомии аньйо, хотя твоим вторым большим пальцам будет не очень удобно в наших перчатках. Но это как раз не самое страшное. Однако тем более если ты хочешь быть пилотом… Наши скафандры высшей защиты, как и наши противоперегрузочные кресла, не рассчитаны ни на горбатых, ни на крылатых, как ты уже сама могла убедиться. Твои крылья придется отрезать.

— К-как?… — растерянно выдохнула я.

— Ну уж не таким варварским методом, как ваши хирурги, которые дают спирт больному в качестве наркоза, вместо того чтобы протирать им инструменты. Операция под местной анестезией с ускоренным заживлением, уже на следующий день ты сможешь лежать на спине без всякого дискомфорта.

— Я не про то…

— Жалко? Ну, знаешь, я ведь не заставляю тебя лететь с нами.

— Но ваши нанотехнологии… они же позволяют изготовить что угодно. Может, можно сделать другие кресла, другие скафандры?..