Тут наконец, глядя на размеренное однообразие их движений, я сообразила, что это не живые существа, а машины пришельцев.
Прежде я их не видела, но двери открывались передо мной далеко не во всех помещениях поселка. Знай я тогда о потенциальных возможностях человеческих компьютеров и роботов, я бы вряд ли решилась выдать им свое присутствие. Но мое представление о машинах ограничивалось заводными игрушками, выставленными в йартнарском королевском музее, и я была уверена, что всякая машина, даже если она может ходить, совершенно тупа. Поэтому, догадываясь, что погрузка вот-вот закончится и подъемник уедет, я выскочила из своего укрытия и вприпрыжку помчалась вниз по склону.
Забег был не хуже, чем когда я спасалась от твурков, доложу я вам. Как я умудрилась ничего себе не сломать и не вывихнуть, прыгая с камня на камень и съезжая по осыпающемуся щебню, — до сих пор удивляюсь. И все же я опоздала. Последний многоногий грузчик уже семенил в сторону поселка, и платформа подъемника с тихим гудением поползла вверх. В несколько скачков преодолев оставшееся расстояние, я изо всех сил взмахнула крыльями, прыгая вверх. Мне удалось уцепиться пальцами за край поднимающейся платформы.
Но дальше лезть было некуда. Контейнеры стояли слишком близко к краю. Перебирая руками, я двинулась вправо, но, добравшись до угла, уперлась в высокий ограждающий бортик. Очевидно, такой же бортик был и с левой стороны платформы. Когда я бежала, то не разглядела их — мне было не до этого.
Платформа продолжала подниматься, и мне ничего не оставалось, кроме как висеть на краю, цепляясь согнутыми пальцами. Впервые я пожалела, что мои руки устроены не как у людей — все-таки на восьми пальцах висеть было бы легче, чем на шести. Подъемник еще немного погудел и замер. Вообразите себе мое положение! Я висела в сорока локтях над гранитной площадкой, понимая, что долго мои пальцы не выдержат, к тому же от напряжения они покрылись потом и могли соскользнуть даже раньше, чем разожмутся. Я беспомощно оглянулась через плечо в сторону поселка. Увы — на этой высоте он все еще был скрыт от меня каменным горбом, а значит, и пришельцы не могли меня видеть, даже если бы им пришло в голову выглянуть из своих лишенных окон домов. Зачем окна, если есть видеостены? Я догадывалась, что они покинут свои жилища только после заката.
— Помогите! — пискнула я, все еще надеясь, что кто-нибудь живой есть в ракете. И меня, казалось, услышали — платформа поползла вперед, втягиваясь в люк.
Но это была все та же автоматика. Уйдя внутрь на полную глубину, платформа остановилась. Теперь я висела рядом с боком ракеты, скользя по нему ногами и концами крыльев в тщетной попытке за что-нибудь зацепиться, — увы, обшивка была совершенно гладкой, как и у флаера. Неужели я проделала весь свой путь, чтобы погибнуть настолько глупо?! И ведь, главное, сама прыгнула на эту чертову платформу…
Сверху послышалось знакомое паучье клацанье, затем звук сдвигаемого контейнера. Такие же роботы, только прилетевшие на ракете, занимались разгрузкой. И они действительно были тупыми машинами. Я могла сколько угодно звать на помощь — они не были обучены таким действиям, как спасение инопланетного существа, висящего на руках на краю подъемника и что-то орущего на неизвестном языке. Но я продолжала кричать, ибо это отвлекало от боли в пальцах. Вот, судя по звуку, потащили второй контейнер… третий…
Не знаю, как я дотерпела до того момента, когда сдвинулся мешавший мне ящик. Он стоял с краю, и, естественно, очередь до него дошла последней. С нутряным стоном я подтянулась. В последний миг моя левая рука все же соскользнула, но за долю секунды до этого я уже успела закинуть наверх левую ногу и крыло. Еще одно мучительное усилие — и я была в безопасности.
Разогнуть пальцы я смогла далеко не сразу. Я почувствовала на языке солоноватый вкус крови и с удивлением поняла, что у меня прокушена губа. Но это все было уже не столь важно. Я была в ракете, и надо было подыскать убежище. Слыша впереди шаги последнего «паука», я пошла на звук и, пройдя через широкие двери, оказалась в грузовом отсеке.
Отсек был не маленький, он был размером с небольшую церковь, но, конечно, объемом и цилиндрической формой сходство исчерпывалось. С пола до потолка тянулись стержни с укрепленными на них на разной высоте кронштейнами; эти кронштейны удерживали контейнеры. Ракета могла взять куда больше груза, чем доставили на нее сейчас, так что отсек казался почти пустым. Все, что мне оставалось, — это зайти за контейнеры и присесть за ними, но выглядело это примерно так, как попытка спрятаться посреди чистого поля, зайдя за ствол одинокого дерева.
Я слышала, как закрылись двери отсека, и наступила полная тишина. Хуже того, погас свет. В самом деле, зачем тратить энергию, освещая нежилое помещение? Однако не могу сказать, чтобы в этой тьме и тишине я скучала. Мною владело слишком сильное возбуждение при мысли о пережитом и особенно предстоящем. Ведь я готовилась к первому в истории аньйо полету в космос! Правда, надо признаться, долгое ожидание все же начинало надоедать.
Внезапно открылись двери и вспыхнул свет. Я сжалась за контейнером, стараясь не дышать. Что-то сразу подсказало мне, что это не роботы с очередным грузом.
— Эйольта! — услышала я голос Раджива.
Ну вот вам и полет в космос! Пилоту достаточно сделать всего несколько шагов, чтобы увидеть меня. В отчаянии я подумала, что, если он решит меня высадить, я пригрожу, что расскажу его коллегам о наших запрещенных инструкциями уроках летного дела.
— Эйольта, я не вижу тебя, — продолжил человек ироничным тоном. — Я хочу, чтобы моя совесть была чиста, когда я буду докладывать моему командиру, что не знал о твоем наличии на борту. Хотя деться с острова тебе было некуда. Но хочу предупредить тебя, что при взлете будет около четырех g в течение пяти минут. Это переносится куда тяжелее, чем те секундные перегрузки, что ты знаешь по фигурам пилотажа. Так что постарайся устроиться поудобнее. Старт через двенадцать минут.
Он, должно быть, повернулся, чтобы уйти, и уже шагнул прочь, но остановился и добавил:
