Впрочем, чуть подумав, я поняла, что это вполне закономерно — копыта тйорла не рассчитаны на глубокий снег, а короткая шерсть — на сильные морозы. У нас их хоть и используют в высоких широтах, но это, по сути, издевательство над животными, к тому же не слишком эффективное и безопасное — выбившийся из сил тйорл в любую минуту может подвести. История про Йорпа Тнааксена, которую я уже рассказывала, — лишнее тому подтверждение. Конечно, никто не мешал хардаргам использовать тйорлов летом, но слишком невыгодно держать у себя крупных и, следовательно, достаточно прожорливых животных, от которых по полгода нет никакого толка.

Так или иначе, охотники с утра ушли на лыжах, взяв с собой не только мушкеты и арбалеты, но и палатки, ибо планировали охотиться несколько дней. Они также везли за собой приземистые сани, в которые собирались погрузить добычу. Мне, конечно, и в голову не могло прийти проситься с ними за компанию, но на третий день их отсутствия я решила проверить гипотезу насчет собственных прогулок. И вновь столкнулась с явным нежеланием выпускать меня из данга. Правда, мне не то чтобы явно запрещали, а ссылались на то, что снаружи холодно и плохо. Получив такой ответ возле третьей двери подряд, я разозлилась и пошла напролом — остановить меня можно было только грубой силой.

Силу применить хардарг, однако, не решился и лишь крикнул мне вслед, чтобы я не уходила далеко.

Снаружи действительно было холодно и плохо, солнце спряталось, налетал порывами ледяной ветер, так что я немного прошла вдоль берега и вернулась. Поднявшись к себе, я раздраженно пожаловалась Райри, дополняя скудный словарный запас жестикуляцией, разом и на погоду, и на эту странную гипертрофированную опеку.

— Так понятно, — ответила та, — после того, что случилось с Хейги…

— А что случилось с Хейги? И кто это вообще? — Я понадеялась, что уже знаю достаточно слов, чтобы получить наконец ответ на этот вопрос.

И действительно, я поняла бесхитростный рассказ Райри, попутно и несколько пополнив словарный запас. Хейги была дочерью Дйаргура, его единственным ребенком. Его жена умерла, рожая ее. Бывает, что после такого вдовец проникается ненавистью к ребенку, ставшему причиной смерти матери, а бывает, что, наоборот, начинает любить малыша за двоих. С Дйаргуром произошло именно второе. Воспитываемая отцом-воином, Хейги росла необычной девочкой.

— Тоже смелая, как ты, — сказала Райри, ставшая служанкой Хейги, когда сама еще была пятнадцатилетней девчонкой. Ее подопечной было тогда четыре года.

Хейги осваивала оружие и мечтала когда-нибудь наравне с мужчинами принять участие в рейде. Возможно, так бы оно и случилось, ибо отец поощрял ее «мальчишеские» увлечения. Но прошлой зимой Хейги напросилась на охоту с Дйаргуром и другими мужчинами. Вдали от данга при переходе через снежную пустыню их застиг буран, и Хейги отбилась от остальных. Чудо, но ее нашли и откопали из-под снега еще живой. Однако все равно было уже слишком поздно. Ее привезли домой в жару и бреду, и через несколько дней она умерла — судя по всему, от воспаления легких. «Отправилась вниз по реке» — как здесь говорили; в первый момент я восприняла этот оборот буквально и удивилась, куда это могла поплыть больная, но потом поняла истинный смысл выражения.

Дйаргур, конечно, очень горевал и во всем винил себя. И даже спустя почти год продолжал возить с собой в рейды все, что ему осталось от Хейги, — ее одежду, ее нож, подаренный им на тринадцатилетие…

— Я действительно так на нее похожа? — спросила я.

— Вблизи — не очень, а издали — да, — ответила Райри. — Тот же рост, и форма лица, и волосы. У нас рыжие — редкость.

Это я уже заметила. В данге я не встретила ни одного рыжеволосого, хотя в Ранайе это едва ли не самый распространенный цвет. У большинства хардаргов волосы белые или желтоватые. У некоторых черные, вероятно, из-за примеси гантруской крови. Несмотря на взаимную неприязнь двух народов, время от времени гантрусы, у которых возникли проблемы с кастовыми законами или просто с кредиторами, находят убежище у хардаргов…

Крылатой Хейги, конечно, не была. Это было бы слишком уж невероятным совпадением. Хотя, если вдуматься, каждый из нас — результат стечения такого множества случайностей, предшествовавших нашему рождению, что бывают ли совпадения действительно невероятные?

Хотя из-за языкового барьера Дйаргур еще не знал моей истории, он, разумеется, понимал, что я — не Хейги, каким-то чудом вернувшаяся с того света. Но все равно, с его точки зрения, судьба посылала ему еще один шанс. Дочь, которую он будет любить и беречь, беречь по-настоящему. Больше он не повторит своей роковой ошибки…

А это значило, что Дйаргур ни за что не отпустит меня к пришельцам.

Через два дня охотники вернулись с добычей, и хаагел, едва сняв лыжи, взбежал наверх ко мне — удостовериться, что со мной все в порядке. От него, однако, не укрылось, что я без прежней радости отвечаю на его приветствие, и он, конечно, попытался выяснить, в чем дело. Я, однако, была еще не готова для объяснений. За эти два дня у меня созрела идея — если Дйаргур не захочет отпустить меня одну, да и реально ли вообще выбраться из этих краев в одиночку, тем более при моем отсутствии зимних навыков? — может быть, мне удастся заинтересовать его и других хардаргов экспедицией к острову пришельцев? Нет, конечно же, не грабительским рейдом, но необыкновенным путешествием с познавательными и, возможно, торговыми целями, достойным войти в баллады на века…

Прошло еще долгих четыре декады, прежде чем я сочла свои познания в языке достаточными для большого публичного выступления.

За это время я, впрочем, несколько раз пыталась расспросить разных хардаргов о пришельцах — может быть, они располагают более свежей информацией? Вдруг гости со звезд давно улетели, и самое лучшее для меня и впрямь — смириться с судьбой и остаться жить в клане Ганйаррахэ? А может, наоборот, где-нибудь в этих краях совсем недавно видели летающую машину пришельцев? Но меня попросту не понимали.

— Пришельцы со звезд? Боги?

— Нет, не боги, аньйо из другого мира!