- Я не меньше, - кивает покровитель, накрывая мою ладонь своей. - Но я уверен, все придет к счастливому финалу.
Ночь катится к середине, но прием и не думает кончаться: последние гости разъедутся только утром, сейчас самое веселье... я здраво полагаю, что дражайшей так же не хочется оставаться здесь до утра, как и мне. Найти ее в бурлящей, смеющейся, сверкающей драгоценностями толпе не так легко, но в итоге я с этой задачей справляюсь. Миледи стоит, попирая ногами водную гладь, и рассеянно крошит хлеб снующим под прозрачной платформой рыбкам.
- Домой? - предлагаю я, и Кинти кивает. Она тоже устала: не так от шума, как от переживаний. Были времена, когда мы шутили и смеялись по пути домой, обмениваясь впечатлениями вечера, сейчас же едем молча и расстаемся с суховатым пожеланием доброй ночи.
Машина стремительно летит по пустынному городу и шоссе к моему поместью, и я стараюсь успокоиться, настроиться на тихий уют родного дома и близкого человека после уколов зависти и треволнений недоброжелательства, которых хватило в этот вечер.
Однако представшая моим глазам мизансцена потрясает воображение и может быть названа какой угодно, но не тихой. Мои комнаты полны не только света, что странно, учитывая только что миновавшую полночь, но и посетителей. Слегка раздраженный Эрик, мрачный и сонный полицейский, и островком спокойствия между ними Кайрел с большой коробкой с полупрозрачным матовым верхом в руках. Кажется, здесь только что произошел разговор на повышенных тонах.
- Милорд, - не дожидаясь моих вопросов, протягивает мажордом коробку, - это передали господину Форбергу. Охрана просканировала его на предмет безопасности.
На лице у Эрика читается явный скепсис и настороженность, а полицейский немедленно заявляет, что желает и должен ознакомиться с содержимым посылки. Мнение моей охраны его, очевидно, не устраивает. Как будто, если бы сюда хотели пронести что-то запрещенное, это стали бы делать с такой помпой!
- Коробку проверили, - вежливо напоминаю я. - В чем тогда проблема?
Кайрел на секунду отводит глаза, и мне почему-то кажется, что он старается не улыбаться.
- Сканирование проводила ваша охрана, - раздраженно возражает полицейский. - Не мы. Я должен ознакомиться с содержимым посылки.
Час от часу не легче.
- Если мой подопечный вскроет ее в вашем присутствии, это решит дело? - предлагаю. Время позднее, не хочется затевать склоку.
- Решит, - великодушно соглашается полицейский, положив руку на кобуру с таким видом, будто из этой коробки сейчас выскочит вся барраярская армия.
Ничего опасного, - уверяю я себя. Это какой-нибудь заказ из магазина, о котором мы с Эриком дружно забыли - но почему его доставили среди ночи? И любопытно, и странно.
Эрик, поймав взглядом мой кивок, отщелкивает пластик и удивленно фыркает. Букет. Цветы - и весьма редкого сорта. Запах держится вокруг букета плотным облаком, заставляя меня вздрогнуть.
Цветы в моем доме. Взявшиеся неведомо откуда. Память дергает подсознательным и ядовитым уколом тревоги, я чувствую, что горло у меня перехватывает.
- Эрик, - окликаю я запоздало. - Отойди-ка в сторону.
Эрик бросает на меня удивленный взгляд и послушно отступает.
Но этого не может быть? Правила биологической безопасности в моем особняке блюдутся жестко, охрана просканировала подарок...
- Вы убедились в безопасности посылки? - уточняю я, обращаясь к Кайрелу. Тот кивает. Полицейский, приняв вопрос на свой счет, приподнимает букет, убеждаясь, что в коробке под ним ничего нет, и у меня с сердца падает камень.
- Благодарю, - суховато произносит офицер и выходит, Кайрел выскальзывает вслед за ним, и мы с Эриком встречаемся равно ошеломленными взглядами. Я вытаскиваю за уголок карточку, блеснувшую белым из-под букета, читаю вслух витиевато выписанное, но четкое "Хенн Рау"... и, после короткой паузы, Эрик вдруг принимается хохотать.
- Что в этом смешного?! - с прохладцей интересуюсь я. Меня переполняет досада. - Тебе впервые в жизни подарили цветы. И не я. Вот черт!
На моих пальцах следы желтой пыльцы. Одуряющий запах наполняет комнату, становясь все гуще... нет, это не покушение, не хитрый обман, это все слишком напоказ. И действительно смешно.
- Восхищение чистой красотой, надежда... - я принюхиваюсь и комментирую значение сочетаний, - и, похоже, легкий афродизиак тоже присутствует. Невинная попытка соблазнения. Что-то вроде "ты не пожалеешь, обещаю". Я убью этого паршивца Рау! Мало я его пугал.
- Афродизиак? - ошарашенно переспрашивает резко отсмеявшийся Эрик.
- Совсем легкий, - увидев его ошарашенное лицо, успокаиваю, и добавляю. - Этого этикет не запрещает.
Крайнее удивление на лице Эрика сменяется почти жалобным выражением.
- Слушай, я ни черта не понимаю, - говорит он. - У вас действительно общепринято, э-э... не сосредотачиваться на одном партнере, или это я произвожу такое неадекватно легкомысленное впечатление на всяких идиотов?
- Принято, принято, - спрашивается, на что я толкаю парня? Однако не лгать же. - Между прочим, то, что мы с тобой так друг в друга вцепились, явление редкое и настораживающее окружающих. Для высших кругов, по крайней мере.
Эрик рассеянно щелкает пальцем по выгнутому бледному, как восковому, лепестку, цветок вздрагивает, осыпая стол пыльцой.
- И именно поэтому люди считают, что я не иначе, как свел тебя с ума и заставляю поступать по моим странным варварским законам. - невесело усмехаясь, констатирует он. - Вот черт. Не повезло. С другой стороны, считайся в вашем обществе любовная верность добродетелью, меня бы на клочки порвала твоя же жена...
- Да и я бы себе, должно быть, не позволил ничего подобного, - соглашаюсь. - Повезло, Эрик.
- Ну и что теперь? - практично интересуется мой барраярец. - Мне полагается послать господину Рау в ответ кактус?
Ему действительно полагалось бы послать ответный дар - пусть даже и с твердым "нет", ощетинившимся шипами. А мне полагалось бы воспринимать то, что за моим любовником ухаживает блестящий юнец, с большей выдержкой.
- На подарки положено отвечать, - вздыхаю. - Пошлешь кактус - Рау сойдет с ума, пытаясь истолковать значение. Если ему есть с чего сходить.
- Гем-майор, свихнувшийся в поисках черной кошки в темной комнате, - со вкусом язвит Эрик. - Рау определенно нечего тут ловить. Пожалел бы его за такую неудачливость, да ты возревнуешь.
Приходится ответить честно, но как неохотно эти слова ложатся на язык!
- Он действительно хорош, с эстетической точки зрения. Но если я начну ревновать на этом основании, я буду идиотом, да?
А если я не ревную, то и поступать надо соответственно.
- Если тебе это действительно смешно, что ж, вот способ развлечься, не нарушая домашнего ареста. Напиши ему ответ. Великовозрастный оболтус пойдет на все ради возможности краешком глаза взглянуть на предмет своего увлечения. Держу пари, он примчится и весь вечер не даст нам заскучать. Но ты обязательно упомяни в письме, - не могу удержаться от шпильки, - какой-нибудь символ избыточной скромности.
- Очень маленький, хрупкий кактус? - предлагает Эрик, и мы хохочем, как безумцы.
Идея, начавшаяся с ревности, превращается в забавную шутку, совершенно глупую и оттого еще более веселую. Положение Эрика шатко, его в любой момент могут у меня отнять. Но лучше заниматься ерундой, чем сидеть взаперти и ждать в страхе?
Глава 26. Эрик
Шутить - так всерьез, без халтуры. Хорошая шутка требует не только доли правды, но и серьезной технической подготовки. Передо мной ложится лист плотной дорогой бумаги с матовыми мраморными прожилками и ставится письменный прибор. Я должен составить ответную записку Рау, и диктовать положенные слова Иллуми решительно отказывается.
