Врач объясняется по комму с Эйри, и я понимаю, что осмотр закончен. Я натягиваю рубашку, ассистенты по команде споро и бесшумно собирают оборудование. Когда в дверях появляется хозяин дома, комната уже меньше напоминает больницу. Хм, а быстро он примчался.

- Как я и обещал вам, лорд Эйри, синопсис, - начинает врач. - Мистер Форберг выздоравливает весьма быстро, и, не будь исходное состояние настолько тяжелым, я не имел бы претензий к его организму.

Мысленно комментирую: тяжелое - это когда свои раздумывают, тащить с собою или добить. А дырка в пояснице - подумаешь, и не с такими выживали. Руки-ноги-то не оторвало... Но выясняется, не так все просто. За несколько минут я узнаю о том, что "иммунитет, хотя восстановлен, но весьма нестабилен", что "смена климата и дорожный стресс с вероятностью 9 из 10 спровоцирует новый виток заболевания", и что медицина настаивает на "интенсивном месячном курсе реабилитации".

- Решать, безусловно, Вам, - договаривает доктор, и это "Вы" явно относится не ко мне. Интересно, перестраховывается врач или задерживает меня по прямому намеку вышестоящего? Видит бог, я еще долго не перестану подозревать гем-лорда Эйри если не в намерении меня выставить, то, наоборот, удержать. А если так, то волокита, умело организованная, может тянуться и месяц, и другой...

- А если я решу уехать раньше, - намеренно не понимая этого обращения и голосом подчеркивая "я", интересуюсь, - то мне это запретят?

Но возражения врача перебиваются на первом же слове решительным "Нет" Эйри. Выясняется, что я волен уехать и что у медицины сейчас только совещательный голос. Вот рекомендации - это пожалуйста.

- Брошенный на середине лечебный курс хуже, чем не начатый вовсе, - осторожно формулирует осаженный терапевт. - К мануальной терапии это относится вдвойне. Если же вы решите больше не отбирать хлеб у моих специалистов, милорд, - поворачивается к гему, смягчая шутку улыбкой, - скажите мне, я обеспечу массажиста на замену.

Доктору явно не по себе, знать бы еще, от чего: от того, что мне вообще позволено здесь высказывать свое варварское мнение, от предельных вольностей, которые мне позволяет Старший семьи, или от его собственноручного ухода за моей спиной?

- Если тебе неприятно находиться в этом доме, то доктор Эрни предоставит список клиник, способных позаботиться о твоем здоровье. Выбери сам и сообщи о своем решении мне или ему, - спокойно говорит гем-лорд, и эта фраза вообще повергает врача в ступор.

Ну что можно сделать с такой кротостью, вкупе с прямым отказом посягать на мою свободу? Злиться на Эйри, что он все подстроил? Я же сам и буду выглядеть дураком. Вопрос лишь в том, какой дурак лучше: подозревающий все и вся или доверчивый сверх меры? Одной из этих крайностей мне не избежать. Пока я отвечаю уклончиво и с неуместной торопливостью спасаюсь под предлогом завтрака.

Стол уже накрыт. Ожесточенно впиваюсь зубами в булочку с маслом и искоса поглядываю на сотрапезника. Я еще насторожен, как туго взведенная пружина капкана. Но лорд Эйри непроницаем, и пауза, кажется остается за ним.

- Ты знал, что мне придется задержаться здесь? - не выдерживаю.

- Надеялся, - неожиданно легко соглашается тот. - Я обещал, и мешать тебе уехать не стану, но уговорить остаться теперь попытаюсь.

- Зачем? - откровенно удивляюсь я.

- Ты же мне не чужой человек, - отвечает он, кажется, искренне. - В нашем доме у тебя есть родственные связи и перспективы. Тебе стоит ими воспользоваться просто из здравого смысла.

Я ошеломленно задумываюсь. Может, у нас просто мозги мыслят принципиально по-разному? Мне-то здравый смысл подсказывает - надевай свои самые разношенные удобные сапоги и бегом марш отсюда! А родственные связи барраярца с семьей гем-лорда, включая способ попадания туда, не описать приличными в обществе словами. О чем я спешу сообщить.

На мое изумление гем отвечает равным. - Почему? Ты принадлежишь к хорошей семье, которая должна о тебе позаботиться и помочь устроить свою жизнь - здесь ли, нет, уже не столь важно. Контракт был заключен, и исполнить его - мой долг.

- Если разберусь, что мне хочется, и если это что-то у тебя есть, я непременно скажу. А так, "кому должен - всем прощаю", - усмехнувшись, отмахиваюсь. - Хочешь, выдам квитанцию "Долги выплачены, претензий не имею"?

- Не говори глупостей, - отрезает мой гем хмуро и осекается, но продолжает сверлить меня взглядом. Он так крепко сжимает чашечку с кофе, что, точно обжегшись, дует на пальцы.

Вот бы рефлекторно огрызнуться в ответ, но... обстановка не располагает, и здравый смысл согласен с нею. Нелогично ворчать и ссориться над столом, пахнущим, как кондитерская лавка в Зимнепраздник. Сегодня на столе не только кофе с пряностями, но и кувшинчик с шоколадом. Я вдруг понимаю, как соскучился по нормальному напитку после всей этой заваренной травы... Решительно придвигаю узорчатый глазурованный кувшинчик к себе, наливаю тягучую жидкость в чашку и выпиваю одним глотком.

Точнее, пытаюсь выпить. Фарфоровый сосуд, вероятно, имеет в донышке спираль подогрева, и шоколад в нем столь же горяч, каким и был полчаса назад, поставленный на стол. Я обжигаю себе язык, чуть не давлюсь и, только прикрыв физиономию салфеткой, умудряюсь чудом не заплевать стол. Судорожно тянусь к графину с водой. В сторону гем-лорда и не смотрю, стыдно, и лишь мимолетно удивляюсь, что не слышу громкого смеха. Но максимум, чего я удостоен, - вежливое холодное незамечание. Будь я суеверен, так решил бы, что цет меня сглазил, мысленно посоветовав прикусить язык... Впрочем, что списывать свои ошибки на чужую порчу? Наглость, жадность и пренебрежение хорошими манерами до добра не доводят.

Выбираюсь из-за стола, заменяя торопливым кивком вежливую попытку откланяться, и в дурном настроении ретируюсь из столовой. Слава богу, хватает ума не забиваться обиженно в комнату, а пойти охладить язык и голову осенним ветром.

Пару часов спустя гем Эйри безошибочно находит меня в саду. Останавливается в проеме моей любимой беседки, не приближаясь.

- Что такого я сделал, - сухо интересуется он, - что мое общество стремительно начало тебя раздражать?

"Это не ты сделал", хочется ответить честно, "это я не в порядке". Но меня хватает только на короткое мрачное: - Ничего. Все нормально.

- А нормально, так перестань мне устраивать обструкцию, - хмыкает гем-лорд, заходя. - Пойми, наконец: я тебя не хочу отпускать в неизвестность, но и силой к этому дому привязывать тоже не намерен. Хочешь, купи свой собственный. Деньги у тебя есть.

Абсурдность этого предложения перебивает всю раздраженную меланхолию, в которую я успел погрузиться. - Брось! Это и деньги не мои, и мир не мой.

Гем присаживается на скамью из полированного дерева - не слишком близко, но нам не приходится уже разговаривать через порог. - Ты, - разводит он руками, - как дерево, выдранное с корнем - с той лишь разницей, что любую попытку помочь тебе здесь укорениться ты воспринимаешь в штыки. Тебе не приходит в голову, что можно все-таки из всего обитаемого пространства найти себе место, удобное для жизни? Работу, дом, семью?

- Семью, как ты утверждаешь, я уже получил, - фыркаю язвительно, втягиваясь в спор. - В нагрузку. Кстати, как теперь выглядит мой статус формально?

- Ты считаешься моим родственником, совершеннолетним и дееспособным. Проще говоря, инопланетником, в чьем прошлом был брак с представителем моей семьи. Я... не подавал запроса на признание этого брака юридически недействительным, - признается он, словно слегка сомневается, был ли такой поступок правильным.

- И я цетагандийский подданный, так? - Это слово хиной горчит на языке. Скажи мне кто-нибудь об этом год назад - морду бы набил шутнику в лучшем случае.

- Боюсь, что так. Теоретически это можно откатить назад, - сообщает гем-лорд задумчивым голосом человека, в уме просчитывающего размер и направление дачи взятки. - Если не согласится твоя планета, всегда останутся другие, не имевшие отношения к этой войне.