Намного хуже с резкой — это просто ужас! Заготовку нужно вырезать из листа железа, поэтому аборигены сутками долбят зубилом по металлу. Причем — криво долбят и медленно — не успеваем вырезать! Вообще ничего не успеваем!

Олег Петрович сильно разволновался и вытер платочком пот на лбу.

— А прессы модернизировать не пробовали? Чтобы и резать заготовки сразу? Быстрее и гораздо качественней, чем руками. — предложил Виталик.

— Умный, да? У меня все прессы в работе, лишних нет. Пусть лучше местные пашут. Орден обещает еще прислать рабочих — вот тогда сможем ускориться.

Теперь кузнецы. Эти ребята все нервы из меня вытянули! Вначале они пытались изделия гравировать, полировать, кумушки какие-то находили и вставляли для красоты. Это безобразие я быстро прекратил. Тогда они начали ставить на изделия свои автографы, вроде как их продукция. Вроде ничего страшного в этом нет, но нарушается режим секретности — мы находимся секретном военном объекте! Передал орденцам, те ситуацию кузнецам доходчиво объяснили, и режим секретности быстро восстановился.

Зато встала другая проблема. Кузнецы совершенно не понимают, что такое массовое, промышленное производство. Каждый доспех, каждое изделие они норовят довести до идеала — целый день могут возиться с одним единственным шлемом! Через месяц работы пришлось половину кузнецов домой отправлять с подпиской о неразглашении, и набирать новых. Потом еще. И еще. Оставляем самых понятливых и расторопных. Главное — костяк мы сумели сформировать, теперь работать стало легче.

— А что кузнецы делают?

— В мастерскую привозят обрезанную заготовку. Первым делом они выравнивают края зубилом, абразивным кругом и напильником — подмастерье крутит ручку, кузнец зачищает края заготовки. Потом кузнец простукивают и загибают заготовку по форме, утвержденной орденом. После этого травит и в кастрюлю с лаком опускает — чтобы не ржавели доспехи. Подмастерье вешает ремни, завязки и все остальные аксессуары. Все — готова броня. Если на человека не натягивается — можно молоточком простучать в нужных местах. Щиты — аналогично.

По этому же принципу и мечи делаем. Кузнецу приносят заготовки, он его на абразивном круге стачивает — форму задает. Потом напильником и наждаком — чистовая доводка. Все делается по утвержденному лекалу. Потом кузнец сразу несколько заготовок одновременно закаливает, травит — там отдельная технология. Потом подмастерье навешивает стандартную деревянную ручку — их конструктора на токарных станках сотнями штампуют. Ножны для мечей в городе делают, к нам готовые привозят. Все, готово изделие.

— Олег Петрович, получается, что резка самое слабое место?

— Конечно! И по количеству и по качеству. У меня заготовками невырезанными половина склада забита. Другая часть — листом проката. И ничего не могу я с этим поделать!

Ветал с Максом в задумчивости почесали головы.

До производства первого огнестрельного оружия в мире Иглы пришлось идти не меньше часа. За это время парочка успела заблудиться в лабиринте построек, побывать на строительстве новой улицы поселка и даже осмотреть «Магнитку» с высоты небольшого холма неподалеку.

С высоты холма они увидели, что поселок явно строят по общему, продуманному плану. Коммуникации были четко привязаны к производствам и складам и создавали сбалансированный каркас поселения. Только жилые бараки — времянки были разбросаны, как попало, они и создавали ощущение всеобщего бардака.

Но больше всего удивил масштаб поселения. По стандартам мира Иглы «Магнитка» уже давно стала небольшим провинциальным городом, где должна была быть своя стража, магистрат, орденский приют и больница. Не хватало только рынка и праздно шатающейся ребятни на улицах. И еще трактиров и кабаков, обслуживающих горожан, но это было вопросом времени.

Наконец, они подошли к следующей своей цели — цеху артиллерии. Секретное производство располагалось в уютном бревенчатом домике, размерами с большую загородную дачу. На крыльце их ждал длинный и тощий, как шпала, начальник отдела стандартизации и сертификации — Николай Иванович Комутько. Ветал прекрасно его знал — на Земле их отделы располагались рядом, и они часто устраивали совместные перекуры, пока Виталик не бросил курить. Николай Иванович этому обстоятельству был огорчен чрезвычайно. Само собой, все дни рождения и праздники встречали за общим столом. Приход «экскурсантов» он воспринял, как встречу со старыми знакомыми.

— Хлопцы, а мы уже вас заждались. Где вы целых полтора года пропадали? — улыбаясь, сказал Николай Иванович.

— Здрасьте Николай Иванович. Дела разные, очень неотложные.

— Что это за дела такие, которые мешают навестить коллег по работе? Мы тут, понимаешь, пашем как кони, а вы прохлаждаетесь непонятно где. Непорядок!

— Очень много дел. Как смогли — сразу приехали! — сказал Виталик и тоже улыбнулся.

— Ладно, историю вашу мне уже рассказали. А сейчас к делу. Нестор Иванович указал все государственные секреты вам раскрыть. Вы будете все запоминать, и может быть, в чем-то поможете. Верно?

— Все так, Николай Петрович.

— Тогда пошли в цех.

В просторном зале на железных лебедках был подвешен солидных размеров ковш. К моменту появления Ветала с Максом в нем начало что-то булькать и гудеть. Барышня в толстом халате из нескольких слоев толстой ткани, шапке-ушанке, обмотанным влажными тряпками лицом и темными очками, поспешила опрокинуть в него ковшик с каким-то коричневым порошком и отскочила назад, как ужаленная. В углу комнаты сразу заработал душ. Не теряя времени даром, барышня заскочила прямо под струи воды и ее одежда на глазах стала испускать клубы пара.

Это зрелище совершенно не удивляло пятерых солидных мужчин в халатах и капюшонах, закрывавших почти все их тело. Они сидели метрах в двадцати от булькающего ковша в удобных креслах и сосредоточенно смотрели на него, время от времени стирая пот с лица — несмотря на мощную вентиляцию, в зале стоял нестерпимый жар.

Следом за барышней к ковшу подбежал здоровый парень в такой же странной одежде и начал здоровенной кочергой перемешивать раскаленное варево. Выдержал он не больше нескольких секунд и тоже побежал охлаждаться под душ.

К тому времени мужики на креслах окончательно выдохлись, и один из них махнул рукой. По его знаку ковш, сделанный из глины, поехал по направляющим лебедки и остановился возле непонятной конструкции. Это был большой, продолговатый, глиняный конус с усеченной вершиной, сбоку в него вливалась вода из керамических труб. Часть воды вытекала на пол и образовала небольшую, стремительно увеличивающуюся в размерах лужу.

По знаку Николая Ивановича ковш наклонили, и расплавленный металл стал литься в вершину конуса. Через минуту металл закончился, а бурление воды внутри конструкции усилилось, из нее стали вырываться струи пара. Металл красно-желтой струйкой вливался внутрь странной конструкции, когда она заполнилась, лишний расплав стал выливаться на пол.

Что происходило дальше Ветал с Максом так и не узнали. Пушечных дел мастер увел их в отдельную комнатку, где их ждала большая кринка с молоком, тушеные овощи и сыр с хлебом. Всему этому парочка экскурсантов несказанно обрадовалась! Кушать они должны были в специальной столовой для землян, но где эта столовая находится, и чем в ней кормят — было совершенно непонятно.

Николай Иванович разлил молоко по глиняным кружкам и предложил начинать обедать.

— Когда вы шли сюда, наверняка думали, будто мы тут производим старинные пушки по древним, никуда не годным технологиям. Верно?

Ветал с Максом послушно закивали головами и продолжили уминать сыр с овощами.

— Но это было бы глупо! К тому же, каким древним? На Руси первые пушки делали из дерева. Заряжали их битыми горшками и выстрелить они могли всего один раз — после этого ломались.

В Европе первые литые пушки формовались вокруг сердечника, после удаления которого оставалась цилиндрическая полость. Только в середине XVIII века изобрели другой способ: отливать массивную чушку в форме ствола, а потом высверливать канал. Так достигалась большая прочность и более точное калибрование.