Тони резко выдохнул и поднял руку.

— Подождите.

— И, наконец, здесь мои показания. Теперь…

Все. Это был нокаут. Тони выбросил белый флаг.

— Хорошо. Что вам надо? — прохрипел он. — Говорите… поскорее…

— Ты представляешь! — бушевала Бетти. — Этот мерзавец сидит в твоем кресле и говорит, что моя рубрика ему больше не нужна, но если я хочу подбирать крошки с его стола, то могу время от времени вылизывать ему задницу!

— Не могу поверить, — прошептала Джессика. — Мой отец всегда говорил, что на Тони Рашмора можно положиться. И Кеннет Баркли был о нем высокого мнения. Не понимаю…

— А вот мне он никогда не нравился. — Бетти хлопнула ладонью по подлокотнику кресла. — Интересно, что связывает его со Стентоном? Ты же понимаешь, что без поддержки Стентона этот трус и рта бы не раскрыл.

— Верно, — задумчиво согласилась Джессика. — Теперь ясно, почему в мое отсутствие они опубликовали статью против мэра. Один кивал на другого, а виноватой должна была оказаться я. Но зачем? И на каком основании Стентон собирался отстранить меня от работы? В учредительном совете у него нет большинства.

— Наверняка припрятал пару козырей для заседания. С пустыми руками он против тебя не пошел бы.

— То-то и оно. Но какие козыри?

— Понятия не имею. Ты же чиста и невинна, как агнец. — Бетти усмехнулась. — Разве что пыталась соблазнить несовершеннолетнего.

— Ты имеешь в виду Зака? — Джессика застонала. — Да, самое большое разочарование в моей жизни! Чуть было не затащила мальчика в постель, и тут на тебе, столкнули с лестницы! Хорошо еще, что его родители не подали на меня в суд!

Подруги расхохотались.

— Между прочим, я так и не спросила, как у тебя с Фернандо?

Бетти слегка покраснела.

— Не спрашивай.

— Что? Настолько хорош? Дашь мне его телефон?

Бетти покачала головой.

— Ну не жадничай. Мне же как-то надо спасаться от депрессии. — Джессика шутливо ткнула подругу кулаком в бок. — Сама говорила, секс — лучшее средство от плохого настроения.

— А еще от насморка и плоскостопия.

— Что так мрачно? Марафонец оказался прыгуном в кусты?

— Он такой же Фернандо, как я английская королева. Работает в «Зебре» дневным барменом, а вечерами ловит таких, как мы, залетевших на огонек. Берет всех на одну и ту же наживку, показной интеллект в сочетании с повадками бродяги.

— И когда ты все это выяснила? До или после? — с невинным видом поинтересовалась Джессика.

— Когда?! — вспыхнула вдруг Бетти. — Я тебе скажу когда! Когда у него не хватило денег, чтобы расплатиться с таксистом! Вышел — и в подъезд! Думал, я такая дура, что побегу следом. Слава богу, не успела вылезти. Сунула таксисту двадцатку и попросила отвезти домой. А то еще пришлось бы, чего доброго, топать утром пешком.

— Знаешь, — с трудом сохраняя серьезность, сказала Джессика, — давай в следующий раз сходим в «Устрицу». Не зря же я покупала те дурацкие стринги. И раз уж нам так не везет с мужчинами, то, может быть, пора сменить ориентацию?

— Отличный ход, — отозвалась Бетти. — Только тебе придется сделать парочку тату. Лесбиянки обычно накалывают розочки.

На следующее утро Джессика проснулась рано, хотя была суббота и будильник остался незаведенным. Некоторое время она лежала в постели, стараясь снова уснуть, но ничего не получалось. Да и как уснуть, когда муж просит тебя о разводе и уже обзавелся кандидаткой на твое место, когда на работе творится черт знает что, когда тот, кому открыла душу, оказался негодяем, а попытка притащить в дом юного любовника закончилась падением с лестницы.

Кевин даже не позвонил…

Джессика закусила губу, сдерживая рвущийся стон отчаяния. Еще совсем недавно эти минуты пробуждения были такими чудесными… Кевин всегда просыпался раньше, и она, еще не открыв глаза, ощущала на себе его взгляд, в котором желание смешивалось с нежностью, в котором…

— Забудь, — прошептала Джессика и, решительно поднявшись, направилась в ванную.

Приняв душ, она надела купленный в Мексике халатик и, посмотрев утренние новости, решила, что после завтрака стоит, пожалуй, съездить в редакцию и на месте выяснить, что к чему.

Взявшись за приготовление завтрака, Джессика с удивлением обнаружила отсутствие кофе.

— Надо же так испортить утро, — проворчала она себе под нос. Завтрак без кофе не завтрак, но и тащиться в магазин ради такой мелочи… — Неужели и зернышка не завалялось?

Поймав себя на том, что разговаривает сама с собой, Джессика горько усмехнулась: страшно представить, что будет, если так пойдет и дальше.

Перерыв все шкафчики, она вспомнила, что когда-то давно по совету Бетти припрятала на полочке над холодильником банку «фолджерса». Если только таинственный ночной гость не забрался туда раньше хозяйки дома, то в магазин можно и не ходить. Нужно лишь залезть на барный табурет… приподняться на цыпочках… пошарить за…

Ворвавшийся в кухню Цезарь с разбегу налетел на табурет и, подпрыгнув, ткнулся холодным носом в голень Джессики. Джессика инстинктивно отдернула ногу, пошатнулась, ухватилась руками за полочку и с ужасом поняла, что сейчас упадет.

— Ой! — вскрикнула она, теряя равновесие.

Висевшая на честном слове полка сорвалась с крючка, лежавшие на ней пожелтевшие бумажные пакетики с семенами — когда-то Майкл планировал разбить сад — дождем посыпались на пол, и сама Джессика неминуемо последовала бы за ними, если бы в последний момент ее не подхватили крепкие мужские руки.

— Какая неосторожность, — качая головой, сказал Кевин.

Некоторое время Джессика оставалась неподвижной в его объятиях. Он так крепко прижал ее к себе, что она слышала, как стучит его сердце. Рубашка была расстегнута, и при желании ей ничего не стоило бы поднять руку и коснуться жестких вьющихся волос. Дышать стало вдруг трудно, словно они оказались на Эвересте или даже еще выше.

Кевин молча смотрел на нее сверху вниз. В его глазах застыло странное напряженное выражение, а зрачки, как ей показалось, сделались огромными, черными и глубокими, будто горные озера.

— Извини, это, наверное, я виноват, — дрогнувшим голосом сказал он. — Не хотел испугать, но…

— Ты не виноват, — прошептала Джессика. — Это Цезарь…

— Джесс…

Нужно было что-то сделать, приказать ему отпустить ее, пошевелиться, освободиться каким-то образом от этих невыносимых объятий, но тело уже не подчинялось ей. Казалось, разожми Кевин руки — и она рассыплется на кусочки.

— Джесс…

Она проглотила застрявший в горле ком.

— Да?

Кевин вдруг медленно наклонился и неуверенно коснулся ее губ. В тот же миг внутри у нее что-то взорвалось, и растекшийся по телу жар превратил Джессику в тающую восковую куклу, лишенную воли и способности сопротивляться. Он сжал ее еще сильнее, словно хотел вдавить в себя, и она, почувствовав заключенную в нем силу и повинуясь ей, прильнула к Кевину, жадно впитывая знакомый аромат мужского тела. Кончиком языка Кевин раздвинул ее губы…

Смутно, краем сознания Джессика понимала, что должна оттолкнуть его, но вместо этого обхватила руками за шею, не позволяя прервать несмелый еще поцелуй.

Ободренный такой реакцией, Кевин завладел ее ртом с жадностью завоевателя, добравшегося до заветных сокровищ.

Отдаваясь проснувшимся в ней волшебным ощущениям, Джессика запустила пальцы в густые, жесткие волосы. Все вокруг исчезло, растворилось в подхватившем ее море страсти.

Внезапно объятия ослабли. Кевин бережно опустил ее на пол, в одно мгновение возвратив с небес на землю. Ошеломленная, с колотящимся в груди сердцем и горящим лицом, Джессика попятилась и едва не упала, задев ногой злосчастную банку кофе.

— Я должен кое-что рассказать тебе, — глухо, едва шевеля губами, пробормотал Кевин.

Она глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки.

— Как ты вошел?

— У меня остался твой ключ, — объяснил он и, порывшись в кармане, достал ключ, который Джессика дала ему две недели назад. — Возьми.