Принц Мрака шагнул вперёд, сошёл на уцелевший край моста и повернулся к толпе. Медленно обвёл их взором – и каждый вспоминал: их Принц проиграл в честном бою, и теперь по законам рыцарской чести все они – пленники победившего Мрака. Пленники – во всех случаях, кроме одного: если победитель их отпустит. Но разве Мрак отпускал хоть кого-то живым?! Холодное дыхание смерти коснулось людей.
Абадонна медленно окидывал взглядом стоящих. Не снимая своих зеркальных очков, словно вросших в серебро лица. Люди, рыцари, дети, шут, вампир-брукса, гоблин-подросток, Магистр Ирлан, эльф…
Руки Принца Мрака опустили клинки – и те растворились в теле, слившись с его серебром. Губы медленно разлепились, чуть тронувшись усмешкой: – Ребята, а вы проиграли… Ступайте по домам…
«Дайте мне наконец-то покой», – хотел добавить он, но передумал.
Тень за плечами сгустилась в длинный, до земли, чёрный плащ. Густо чёрный, без единой тени или блика.
Происходило невероятное: Враг отпускал их! Вселенский Враг отправлял их домой, не убивая и не превращая в рабов!
Но ещё невероятнее прозвучал выкрик из толпы пришедших с Принцем людей: – Да что вы смотрите: бейте его!
Кажется, кричал Бронеслав.
И толпа, мгновенно забыв и о рыцарской чести, и об элементарных приличиях и правилах боя, рванулась вперёд, извиваясь щупальцами рук и когтями мечей. Эльф изумлённо взглянул на сотоварищей, словно желая напомнить о законах чести, но промолчал.
И тогда Принц Мрака не выдержал. Со стоном «О, как же вы мне все надоели!!!» он сорвал с лица свои зеркальные очки.
Глаза его оказались на удивление жёлтыми, светящимися. И лучи света ударили в подбегающую толпу. Лишь долю секунды касались эти лучи каждого – и те исчезали, рассыпаясь кучками праха, которые тут же подхватывал порывистый горячий ветер. Не-Бытиё смотрело на них, и жёлтые лучи выпивали не просто жизнь, а саму суть её.
А затем взгляд коснулся земли. И она вспучилась в агонии, умирая и рассыпаясь, ринулась сквозь неё лава.
Плащ за спиной Абадонны распахнулся угольно-чёрными перепончатыми крыльями, и Принц Мрака взмыл в небеса, не отводя от земли жёлтого своего взгляда…
Завершался Армагеддон.
Чёрная птица парила над миром, и шарик планеты сжимался, сгорая и теряя свою суть. А Ангел Смерти взирал на деяния рук своих слепящим жёлтым взором.
И тут что-то всколыхнуло силовые линии пространства. Какой-то еле различимый всплеск гравитации. Абадонна оторвался от созерцания планеты, бросив взгляд на источник дискомфорта – но так и не успел разглядеть в подробностях вынырнувшие из гиперпространства двадцать кораблей Космофлота Земли: они обратились в прах раньше, чем успели произвести хоть один выстрел. И вновь никто не мешал Принцу Мрака наслаждаться победой.
Надев вновь очки, он на бреющем полёте пронёсся над стерилизованным миром. Теперь этот островок посреди космоса не принадлежал ни Дню, ни Ночи, и на нём можно было лепить всё, что угодно. И – стоило попробовать.
Абадонна помнил слова своего отца, Лорда Мрака:
– Этот мир – лишь жалкая подделка под Изначальную Вселенную, откуда я родом, и он не достоин жизни! Сломать его, чтобы на его руинах возродить наш подлинный мир, мир гармонии и совершенства – вот в чём наша задача. Самозваные Лорды разделили мир на День и Ночь, кастрировали его, сделали ущербным и дефективным, неполноценным! А когда я попытался возмутиться против этого – просто не послушали меня, проигнорировали! Видишь ли, им не нужен мир, напоминающий их собственный!
То, что родилось под руками Абадонны, было само совершенство. Правильность и симметрия повышали гармонию, а все энергии находили свой резонанс, возрождая Песнь Миров, из которой родилась когда-то Изначальная Вселенная. Мир смотрел на своего Бога и подчинялся каждому его движению, знаку, слову, порыву души… Но отчего же в сердце такая тоска и грусть? Отчего перед глазами – удивление в расширившихся глазах Принца Риадана, когда тот ощутил в себе клинок Абадонны?.. Отчего до сих пор в ушах – звук, с которым тело этого храброго мальчишки ударилось о дно рва?.. Почему в совершенном сиянии поселилась тоска по простым риаданским рассветам и закатам с их ватными кучами облаков, обагрёнными солнцем?.. Почему такая грусть по ушедшим людям, от которых кроме нервотрёпки ничего и не ждал!.. Почему…
Всплыл осколок разговора, принявший теперь совершенно иной смысл:
– Неужели ты хочешь простить, Гуон? Все наши жертвы, всех погибших за миллионы лет, всех, кто погибнет ещё…
– Простить? Не знаю, не задумывался о ТАКОЙ возможности, но можно попробовать…
Не только звездолёты землян могут прыгать сквозь гиперпространство. Демонам и Ангелам тоже открыт этот путь. Но земляне, прорываясь сквозь эти барьеры, не видят ничего и не помнят ни секунды из своего пребывания в этом мире-без-времени, но иные сущности знают: в том, что люди называют гиперпространством, проходит Дорога. Тот самый путь, что пронзает миры – и не принадлежит ни одному из них. Тот самый мир-путь, где реализуются отражения многих событий, родившихся в том или ином мире… То самое место, куда удалились после Войны Оракулов последние представители этого племени. И где хранилась их святыня – Изначальное Зеркало, или, как его называли представители Света – Истинное или Настоящее Зеркало. Впрочем, Настоящих зеркал расплодилось немеряно, а вот Истинное, Изначальное оставалось по-прежнему одно, и охранялось оно двумя братьями-Оракулами.
Выйти на Дорогу было для Абадонны плёвым делом, но вот как найти теперь Зеркало?..
Блуждания, блуждания, блуждания… Дорога словно издевалась над вломившимся на неё Принцем Мрака. Впрочем, раньше она Мрачников вообще не пускала на себя… Что же случилось?..
Нечто пепельно-серое пронеслось над самой головой низколетящего Абадонны, спустилось на занесённые просёлочной пылью шестигранные плиты Дороги и грациозно сложило крылья. Пепельно-серый колли насмешливо взглянул на демона и рыкнул-тявкнул:
– Без меня ты и собственных кр-р-рыльев не отыщешь! Мр-р-рачный ангел! Стар-р-рые стихи помнишь? Нет?! Напоминаю:
