– С ума сошли, оглашенные? Поубивать друг друга хотите?
– Чего вы суетесь, тетя? – простонал Дмитрий, ощупывая лицо. Он был, однако, заметно доволен тем, что тетя «сунулась».
– «Суетесь!» Ты поговори так еще со мной! Гляди, раскровенили всего, идем, умою!
– Действительно, какое ваше дело? Нагнали баб… лезут в мужские дела, – тяжело дыша, пробасил ей вслед Виктор.
Тетка на полдороге оставила Дмитрия, которого выводила с запрокинутой головой, держа за подмышки, и круто повернулась к Виктору.
– Повтори, щенок! Вот я тебе сейчас покажу бабу! – тяжеленная десница Евдокии Васильевны с треском опустилась на массивную спину старшего племянника. – Понял, кто старший в доме? Болван!
Виктор сжал зубы, но проскрипел что-то нарочито нечленораздельное.
–Тетя, я, что буду теперь стоять, как ненормальный? Обещали что-то, кажется? И эту, лупоглазую, уберите, раззявилась тут, – Дмитрий ткнул в сторону Лулу, которая, несмотря ни на что, сочувствовала ему, а не Виктору. И поэтому она не обиделась, когда тетка сказала:
– Вправду, шла бы к себе, Александра! Разбитый весь, как не злиться? А ты еще дождешься у меня, ирод! – бросила она на прощение Виктору и увела Дмитрия. Лулу в мгновение ока очутилась у себя и до позднего вечера безвылазно просидела за книжкой.
Доминик только на следующее утро поинтересовалась:
– Что такой за шум билль вчера на вечер?
Тетка всплеснула руками:
– А что у сына шишка с яйцо на голове, она не видит! – показательно обняла Дмитрия и звучно поцеловала в щеку.
– Мало они бегаль? – пожала плечами маман, – Коко кашлел весь матэн... утрό. Ему на постель какао! Бессовестный Лиз, где он опять?
Разговор сошел на другую тему – о лени несчастной бельгийки, – и маман так и не узнала о побоище.
…Каникулы заканчивались, завтра в Ростов. Даже удивительно, как мало огорчала Лулу эта мысль. Там Таня, Катя, на Береговой – Буся. Спит, наверное, сейчас на подушке Лулу. Хоть бы последний день прошел без скандалов! Хорошо, что сегодня все притихло, наверное, после последних домашних бурь.
За завтраком братьев, так и не помирившихся друг с другом, не оказалось. Без них свободнее и проще… Тут же настроение было испорчено – Коко вышел к столу с обрывками ее бумажных кукол в руках. Очень большая неприятность, но она сдержалась и не позволила себе ни закричать на Коко, ни заплакать. Только сесть рисовать после завтрака, как намеревалась, ей не захотелось. Жалко было смотреть на остатки городского населения….
Лулу оделась и решила пойти поиграть «в снег». Сегодня в доме стало теплее, она увидела в окно денщиков и Пузырева, разгружающих большой воз дров, причем Пузырев, суетясь и заплетаясь ногами, хватался за самые большие бревна. Надо ж, вылез, наконец, на белый свет! Она, напоследок, решила сделать еще одну снежную бабу, чему научила ее Тоня. Давно собиралась, только выходить из холодного дома в холодный сад несколько дней не хотелось. Лулу спустилась и пошла искать, где пухлого снега побольше. Там, в глубине сада есть чудесная площадка, почему-то огороженная плотной сеткой. Ничего, узкий проем-вход ей известен! Она отправилась туда.
Что это? Оттуда доносились какие-то очень громкие хлопки! Лулу поспешила. Вот это да! Из-за толстого дерева она увидела необычную картину. Старшие братья держали в вытянутых руках блестящие черные пистолеты и целились в прикрепленные к стволам деревьев щиты с нарисованными концентрическими кругами.
Бах! Виктор опустил руку.
– Неплохо ударил, – на удивление миролюбиво отметил Дмитрий, – восьмерка, наверняка. Восьмерка, Поль Андреич?
– Прилично, правда, Павел Андреевич? Пистолеты-то непристрелянные, – промычал добродушно и Виктор.
У Лулу не укладывалось в голове, что происходит!!! Откуда-то сбоку появилась знакомая уже черная бекеша.
– Семь. Итак, оружие опробовано. Я иду спать.
Лулу, что было сил, бросилась наперерез. Сейчас, сейчас он появится на тропинке. Мимо прошли братья. Каждый – со щитом в руках. Тогда Лулу, не дожидаясь на тропинке, выбежала на площадку и помчалась к Виконту. Уйдет! Уйдет! Ноги увязли в снегу, она шлепнулась и завопила:
– Виконт! Не уходите!
Шаховской подбежал, поставил ее на ноги и воззрился с веселым изумлением:
– Кого я вижу! Ты что, на Рождество приехала, Александрин?
Лулу поначалу была не в состоянии отвечать, только радостно улыбалась. Наконец, получилось выговорить:
– Вы сегодня приехали? Утром? Как вы были отсюда далеко! В Кишиневске? Это где? А я здесь целые две недели…
– Жаль. Как я забыл? Мог приехать пораньше.
– Могли?!?
– Постарался бы. Возможно. Где Кишинев, ты спросила? В Бессарабии. Ты спросишь, где Бессарабия? Она на границе с Румынией.
– А где граница с Румынией? – грустно спросила Лулу, обдумывая его «мог приехать».
– Александрин! Прежде чем забираться в Румынию, скажем друг другу «Здравствуй!» – он широким жестом протянул ей обе руки ладонями вверх. Лулу с готовностью уложила в них свои:
– Здравствуйте!
– Здравствуй, и беги за варежками, я дождусь, не бойся.
– Мои – вот, а вам принести?
– Да не надо мне! Ты на реке была? Должна бы уже стать. Коньки у тебя есть?
– Я не умею на них ездить!
– А я в твоем возрасте пропадал на катках! Чем же ты занимаешься?
– Ничем особенно. Ведь зимой здесь скучновато…
– Скучновато? Кто тебе сказал? Масса развлечений: санки, лыжи, коньки. Снежки!
– А я вот только лепила снежную бабу…
– Хоть это! Идем, покажи, где она.
Лулу мужественно сказала:
– Вы же устали с дороги, хотите спать?
– Я? Спать? С чего ты взяла?
– Вы же очень устали.
– Ну, устал немного. Лучший отдых – прогулка! Ты что, другого мнения?
– Нет, точно этого! Давайте будем гулять и учиться стрелять! – она показала на торчащие из его карманов пистолеты.
Он страшно удивился, но спросил подчеркнуто озабоченным тоном:
– Кто нас станет учить? Я не умею!
– Не умеете? Вот жалко. Братьев, наверное, в этом их корпусе научили… Они вам ведь только что показывали…
– А! Ты тоже видела! У них это ловко получалось, жаль, не запомнил подробностей. Но мы найдем способ проверить свой глаз.
– Правда, просто попробуем, это же не так опасно, мы же не будем друг в друга стрелять! – Она потянулась к его карману.
Виконт перехватил ее руку:
– К чему нам браться за оружие? Да и патроны эти ловкачи с собой унесли. Давай вот так. Снежками в то дерево. Катай.
Скоро у них уже было десятка два белых катышков, и Лулу первая открыла стрельбу. Оказалось, что попасть очень трудно. Дерево стояло метрах в десяти, а снежки Лулу снова становились просто снегом, падая шагах в семи от нее.
– Ну вот, это что же такое, если бы я знала, как повернется событие, научилась бы, наконец! А теперь… ни одного. Вот и стыдно!
– Не стоит огорчений. Не могу понять, отчего ты не попадаешь. Руку как-то странно заносишь, что ли? Последи за мной.
Он накатал еще таких же плотных шариков. Лулу побежала к дереву:
– Раз, два, три, четыре…… девять, десять.
Все шарики рассыпались, попав в глазок от спиленного сучка на стволе. Виконт азартно, прикусив край нижней губы, лепил огромный одиннадцатый снежок.
Она побежала подальше от него, крича:
– А этот… в меня попадите. Ни за что не попадете!
– В тебя? Куда? Беги еще дальше!
Лулу на бегу хлопнула себя по спине и тут же почувствовала в этом месте мягкий удар.
– Ур-р-ра!!!! Какой же вы молодец! Я бы ни за что не сумела! Ни за что! Ни за какую коврижку!!! – выкрикивала она на бегу.
– На твоем месте я бы так не радовался! – весело откликнулся Виконт, – куда ты бежишь? Догонять не буду, я же устал! Только что ты проявляла такую чуткость. – Он легко добежал до нее и остановился. По его сверкающим глазам и довольной улыбке было видно, что на самом деле он в силах бегать и дурачиться еще долго.
…Холодно и ни капелюшечки света… Нет, она точно решила: пока не дождется, что пробьет восемь – не постучит! Хотя здесь, на подоконнике и простудиться недолго. Интересно, почему в Ростове, даже при морозах не так зябко? Хорошо, хоть платок захватила. В нем Лулу помещается целиком. Этот белый пушистый платок тетка уступила ей, увидев, что она постоянно мерзнет. Чтобы согреться, она стала резко двигать рукой, повторяя уже усвоенный размах для метания снежных снарядов. Вот, часы, наконец, бьют. Раз, два…. пять, шесть. Не может быть! Она слышала, лежа без сна, как час назад пробило семь… Наверное, сейчас просчиталась. И спать совсем не хочется. Лулу поколебалась еще секунду и подошла к двери. В ответ на ее сначала нерешительный, а потом все более настойчивый стук, раздался сонный возглас:
