– Послушай, Джу! Это сделал Гейб, а не ты. Так что убийца – он. И это его следует называть злодеем и худшим человеком на этой земле. Ты же не имеешь к этому никого отношения. Уяснила?

Элли внушала эту мысль не только Джу, но в равной степени и самой себе. Поэтому, когда лицо девочки просветлело, она тоже испытала немалое облегчение. Теперь ей оставалось одно: искренне поверить в то, что она только что сказала.

– Помоги… – простонала Джу. – У меня такое ощущение, что у меня все суставы заржавели.

Стрелки показывали семь часов вечера. Стены библиотеки сверкали чистотой, но это далось «чистильщикам» нелегко. Каждый раз, когда Элли поднимала руки или задирала голову, у нее отчаянно болели предплечья, плечи и шея. Присев на брезент рядом с Джу, она спросила:

– Что – руки болят? – С этими словами она стала растирать девушке плечи.

– Не то слово…

– Господи, зачем я во все это ввязалась? – устало вздохнула Элли. – У Рейчел дома есть бассейн и лошади. Лошади, представляешь? Если бы я осталась у нее, я могла бы плавать в бассейне, совершать верховые прогулки и гладить мягкие бархатные носы этих прекрасных животных, когда только захочу.

– Вот тебе мой нос, – сказала Джу, поворачиваясь к ней. – Он тоже мягкий, а кожа как бархатная. Можешь его погладить.

Элли устало погладила ее по носу.

– Похоже. Только вот бассейн где?

– Бассейна нет, – протянула Джу. – Но есть душ.

– Неважная замена бассейну.

– Совершенно справедливо.

– Вы долго еще собираетесь здесь лежать и жалеть друг друга? Или все-таки пойдете на обед? – Элли подняла глаза и увидела стоявшего рядом Картера, смотревшего на них с ироническим видом.

– Джу заржавела, – проинформировала его Элли. – Так что пища ей не поможет.

– Погоди… Кажется, он сказал «обед»? В таком случае я уже исцелилась. – Джу потянулась, поднимаясь на ноги.

– Вау, – протянула Элли. – Вот уж чудо, так уж чудо…

– А вот ты, Шеридан, работаешь всего один день, – произнес Картер, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться. – И не могла устать слишком уж сильно.

– У меня все болит, – пожаловалась Элли. – Плечи, руки, спина…

– Ноги, ступни, голова… – пришла ей на помощь Джу.

– Щиколотки, икры, бедра, – сказала Элли. – Назови любую часть тела, и окажется, что ее пронзает боль.

На Картера, похоже, их жалобы впечатления не произвели.

– Обед облегчит ваши страдания, – проворчал он и повел их по направлению к обеденному залу.

Народу в школе было совсем мало, так что в обеденном зале накрыли всего несколько столов. Во главе одного из них сидела Элоиза в компании с Джерри Коулом, преподавателем точных наук, и несколькими другими учителями. За следующим столом в полном одиночестве расположился Сильвиан.

Когда Элли увидела его, у нее упало сердце. Она и представить себе не могла, что ей придется сидеть за одним столом с Картером и Сильвианом.

Элли подумала, что в этом будет заключаться некая двусмысленность, понятная, впрочем, ей одной. По крайней мере, так ей казалось.

Но Джу отчасти спасла положение, устроившись на сиденье рядом с Сильвианом.

– Помоги мне, Сильвиан, – произнесла она жалобным голосом. – У меня все болит.

– А что, собственно, случилось? – осведомилась только что подошедшая Рейчел, плюхаясь на стул рядом с Элли. – Почему страдает Джу?

– Она перетрудилась, – объяснила Элли. – Да и я чувствую себя не лучшим образом.

– Только не надо рассказывать мне о работе, – сказала Рейчел. – Ты отлично знаешь, что я люблю книги. Но сегодня я пролистала такое количество страниц, – тут она потянулась и негромко застонала, – что невольно задалась вопросом: зачем нам, ученикам этой школы, столько знаний? Нет, правда, даже подумать страшно, сколько информации мы должны упихать в наши бедные головы!

– А мы не можем вернуться к тебе домой? – поинтересовалась Элли. – По-моему, там гораздо лучше, чем здесь.

– Вы все просто дети по сравнению со мной, – проворчал Картер. – Я, например, весь день двигал мебель, а вы только стены мыли да книги с места на место переставляли.

– Тебе видней, – хором ответили девушки.

Казалось, их реплика послужила сигналом, поскольку в следующее мгновение двери буфетной распахнулись, из них вышли нагруженные подносами с едой официанты и начали расставлять на столах миски с дымящейся пастой.

– Вот дьявольщина, – разочарованно пробормотал Картер. – Опять паста.

– Чудесно, – воспрянула Джу, которая, в отличие от Картера, любила итальянскую кухню. – Надеюсь, она с сыром?

– Почему «опять»? – спросила Элли приятеля, когда официант поставил перед ними глубокую фаянсовую миску.

– Потому что нас кормят ей почти каждый день. Повара и его помощники слишком заняты ремонтом, чтобы думать о том, как разнообразить наше меню.

– Кто-нибудь слышал о Лайзе? – Джу переключилась на другую тему, когда официанты, расставив по столам миски с едой, скрылись в дверях буфетной, и в зале начались негромкие разговоры.

– А что с ней не так? – спросила Элли, накладывая себе на тарелку горячую пасту.

– Она не вернется в школу, насколько я знаю.

От неожиданности Элли уронила ложку.

– Что такое?! – Казалось, все выдохнули эти слова чуть ли не одновременно, после чего посыпались вопросы: – Что случилось? С какой стати? Она что – заболела?

Джу подняла руку, призывая друзей к тишине.

– Ее родители сделали радикальные выводы из того, что случилось в прошлом семестре… – Джу пожала плечами. – Короче говоря, она хотела приехать, но предки ей запретили. Решили отправить ее доучиваться в закрытую школу в Швейцарии.

Ответом ей послужило ошеломленное молчание маленькой аудитории.

– Что ж, не могу сказать, что совершенно их не понимаю, – с серьезным видом проговорила Рейчел. – Более того, я почти уверена, что аналогичное решение примут не только ее родители.

– Может быть, на следующий год она все-таки к нам присоединится? – озвучила свои мысли Джу. – Как-никак, выпускной класс.

– Ты хочешь сказать, – ледяным голосом произнесла Рейчел, – что если в этом учебном году у нас никого не убьют, ее предки, возможно, позволят ей вернуться?

– Что-то вроде этого, – ответила Джу.

За столом вновь установилась гнетущая тишина, которую на этот раз нарушила Элли. Подняв стакан с водой, она сказала:

– Предлагаю тост за Лайзу. И за то, чтобы больше никто не был убит!

Остальные ученики тоже подняли свои стаканы.

– За Лайзу! – возгласили они хором.

– И чтобы все остались живы! – добавила Джу.

В конце обеда Картер перехватил взгляд Элли, когда на них никто не смотрел, и указал кивком в сторону двери. Она заметила в его глазах нечто такое, от чего у нее на коже выступили мурашки. Впрочем, не успели они сбежать, как у них на пути неожиданно материализовалась Изабелла.

– А вот и ты, Элли… Отлично! Я как раз разыскивала тебя. Нам необходимо переговорить. Надеюсь, ты не против?

Элли виновато посмотрела на Картера и поспешила вслед за директрисой.

Кабинет Изабеллы находился в «аппендиксе» рядом с главной лестницей. Облицовка двери так тесно прилегала к полированным дубовым панелям стены, что тот, кто не знал об этом, мог пройти в шаге от входа в кабинет и не заметить его. Когда Элли плюхнулась в одно из кресел, помещавшихся перед большим полированным столом, Изабелла прошла в крохотный закуток за шторой, где находилась плита, налила воду в чайник и поставила его на огонь. Пока Изабелла занималась приготовлением чая, Элли заметила одну любопытную вещь: во всегда чистом и элегантном кабинете на этот раз царил беспорядок, и всюду, где только можно, громоздились пачки бумаг. Дверцы канцелярских шкафов были распахнуты, а любимый свитер-кардиган директрисы валялся, небрежно брошенный, поверх директорского портфеля, стоявшего на свободном стуле.

Элли задумчиво наморщила лоб, но, прежде чем успела хоть что-то сказать, Изабелла всунула ей в руку чашку с дымящимся чаем. Затем смахнула какие-то бумаги с сиденья своего кресла и с усталым вздохом опустилась на подушки. Поскольку теперь Элли получила возможность как следует разглядеть директрису, от ее внимания не укрылись темные круги, окаймлявшие ее карие, с золотистыми искорками глаза. Впрочем, обрушившиеся на школу неприятности не сделали Изабеллу суровее или жестче. Сняв очки, красовавшиеся по всегдашней привычке у нее на лбу, Изабелла положила их на стол и чинно сложила перед собой руки.