– Мне бы хотелось, чтобы существовал другой путь узнать все это… Ради твоего же блага, Элли. Поскольку, оказавшись внутри системы, ты получишь и другие знания, Возможно, опасные для того, кто ими владеет. Они могут изменить тебя…

Элли из-под густых ресниц бросила взгляд на водителя. Он продолжал болтать по телефону и, казалось, никого и ничего вокруг себя не замечал.

Рейчел перехватила ее взгляд и кивком указала на дверь библиотеки, намекая, что им пора возвращаться.

Когда они снова вошли в здание, Рейчел решила переменить тему и спросила:

– Сегодня ты опять будешь работать с Джу?

Элли кивнула.

– Нас записали в бригаду маляров. Теперь мы будем махать кистями и валиками, а я, да будет тебе известно, очень серьезно отношусь к живописи.

Рейчел фыркнула, но выражение ее лица продолжало оставаться серьезным.

– Как думаешь, в каком она сейчас состоянии?

Элли вспомнился смех Джу, когда они отскребали закопченные стены.

– Куда лучше, чем мне казалось. Временами просто искрится от веселья, и мне даже кажется, что она почти не отличается от той, какой она была до всех этих событий.

– А ты не думаешь, что она слишком уж веселится? – Как только Рейчел произнесла эти слова, Элли решила, что она, пожалуй, права.

– Думаешь, она притворяется? – шепотом спросила Элли. – Насколько я знаю, Изабелла водила ее к психоаналитику и все такое…

Но ее аргументы Рейчел, похоже, не убедили.

– Пойми меня правильно… Я не хочу никого обвинять, но Джу – настоящий мастер притворства. Всякий, кто прожил детство и юность так, как прожила она, почти наверняка стал бы таким. И еще: то ужасное, что произошло с ней, в определенном смысле главное событие ее жизни. А между тем она веселится напропалую, всячески изображая прежнюю милашку Джу. – Рейчел пожала плечами. – Что-то тут не так. Возможно, она опять на грани нервного срыва. Ты уж присматривай за ней, хорошо?

Элли кивнула.

– Буду.

– И не забывай об осторожности, когда окунешься в это… хм… дерьмо. – Рейчел поморщилась, произнося непривычное ей грубое слово. – Я Ночную школу имею в виду. Почаще оглядывайся, чтобы знать, кто у тебя за спиной.

– Так я же не в стане врагов буду находиться, – удивилась Элли. – И есть люди, которые будут за мной присматривать и помогать мне. Твой отец, к примеру.

Рейчел как-то странно на нее посмотрела, и Элли этот взгляд не понравился.

– Хотя он тебя и любит, на поблажки с его стороны можешь не рассчитывать, – процедила Рейчел. – Он далеко не такой добренький, как тебе, быть может, кажется.

– Я готова ко всему, – выпалила Элли, одновременно задаваясь вопросом, так ли это.

– Добро пожаловать в Киммерийскую академию. Прошу всех новых учащихся выстроиться на левом фланге, а «ветеранов», если так можно выразиться, – на правом.

Изабелла стояла на невысоком белом подиуме в дальнем конце большого зала. Она не кричала, но ее звучный голос удивительным образом перекрывал приглушенные разговоры собравшихся в зале двухсот учеников и учениц. Начинался первый день осеннего семестра, и Элли с Рейчел, занимавшие место в первом ряду на правом фланге, надели одинаковые безупречно отутюженные белоснежные блузки с длинными рукавами, темно-синие жилеты и короткие темно-синие плиссированные юбки.

– Господи, никогда бы не поверила, что буду так рада напялить эту идиотскую школьную форму, – сказала Элли, оправляя подол темно-синей юбки.

– Уважаю твое мнение, – сморщила носик Рейчел, – но позволю себе с ним не согласиться и иметь на сей счет свое собственное.

Потом они посмотрели на новичков, выстроившихся вдоль противоположной стены.

– Какие же все они юные. И, похоже, здорово нервничают. – Рейчел перекинула темные волосы, стянутые «хвостом», с груди на плечо, и заговорила на другую тему: – А зал-то неплохо выглядит, как тебе?

– Просто великолепно. – Элли оглядела заново побеленный потолок, отполированные дубовые панели и бросила взгляд в коридор, где блестел натертый паркет и сверкали хрустальные канделябры, отмытые от грязи и пыли. – Даже не верится, что все это мы сделали. Такая большая работа… – Элли разжала пальцы и полюбовалась на начавшие уже подживать мозоли на ладонях. – И тем не менее сделать нужно еще очень много.

– Пусть новенькие теперь работают, а я пас, – ответила Рейчел. – Я перебрала и сложила в ящики столько книг, вымела столько грязи и пыли и выкрасила столько стен, что мне этого хватит до конца жизни.

Последние десять дней они трудились не покладая рук. Чистили, мыли и красили стены, сворачивали в рулоны тяжелые восточные ковры и везли в чистку, после чего забирали из чистки и привозили назад. Помогали натирать полы, двигать мебель и обустраивать спальни. К концу дня они так уставали, что проваливались в сон, едва коснувшись головой подушки. И хотя во многих спальнях и учебных помещениях отделочные работы продолжались, школа, как сказала ранее Элли, была к началу осеннего семестра более-менее готова.

– Элли… – позвал ее кто-то из заднего ряда.

Она повернулась на голос и увидела высокую девушку с пышными волосами цвета меди, в которых золотыми искорками рассыпался солнечный луч, и молочно-белой кожей.

– О! – Элли с независимым видом сунула руки в карманы и небрежно бросила: – Привет, Кэти.

Кэти, казалось, чувствовала себя не в своей тарелке. Покручивая пуговку форменной жилетки, которая, без сомнения, была сшита на заказ, она, старательно отводя от Элли глаза, негромко произнесла:

– Можно тебя на минутку? Срочно нужно поговорить.

Элли и Рейчел обменялись взглядами. Слова Кэти их заинтриговали.

– Иди. – Рейчел подтолкнула Элли к выходу. – В случае чего скажу, чтобы рядом со мной не становились, так как место занято.

Элли последовала за Кэти, которая отвела ее в тихий уголок, где им никто не мог помешать.

– Я насчет пожара в конце летнего семестра…

Начало разговора показалось странным. Заготовив на всякий случай парочку язвительных реплик, Элли одарила холеную рыжую красотку холодным взглядом и сдержанно кивнула.

– Помнишь, когда я пришла в себя, мы стали работать вместе, помогая людям, и чувствовали себя членами одной команды?

Элли снова сдержанно кивнула, не понимая, к чему клонит Кэти.

– Ну так вот: тогда нам обеим это казалось самым важным, и мы вроде как забыли о том, что находимся в контрах. Но это ничего не значит. Так что не думай, что после всего этого я буду с тобой дружить. На самом деле, я тебя здорово недолюбливаю и честно об этом сейчас говорю. Короче, я отозвала тебя в сторону, чтобы поставить в известность, что подругами нам не быть никогда и чтобы ты не вздумала на это рассчитывать.

Пораженная Элли пару секунд хранила молчание, не зная, что и сказать. На мгновение она даже задалась вопросом, как такое прелестное существо может быть столь… отталкивающим.

Тягостное молчание стало затягиваться. Но потом Элли повернулась и направилась в зал, бросив в ответ всего два слова:

– Как скажешь.

Когда она вернулась на свое место в строю «ветеранов», Рейчел вопросительно изогнула бровь, ожидая рассказа о произошедшем, но Элли промолчала и лишь с отвращением покачала головой.

– Плюнь, – сказала Рейчел, почувствовав настроение подруги. – Так на чем мы с тобой остановились?

– По-моему, на том, как много мы вкалывали и какими неутомимыми трудягами показали себя, – пробормотала Элли. В следующее мгновение она поняла наконец всю глубину абсурда, заключавшегося в ее разговоре с Кэти, и, не имея сил сдержаться, расхохоталась.

Рейчел озадаченно на нее посмотрела, но Элли так заразительно смеялась, что подруга в следующую секунду присоединилась к ней.

– Не знаю точно, почему смеюсь вместе с тобой, но кое-какие догадки на этот счет у меня есть.

– Просто она… – пробормотала Элли, задыхаясь от смеха, – …просто она… такая сучка!

Эти слова Элли вызвали у девочек новый приступ веселья, и когда настала их очередь, подошли к регистрационному столу, продолжая хихикать.