- Майор Вацлав Цисарж.

   - Майор Александр Шарп.

   - Майор Роман Борн. Пожали руки. Вокруг нас стояли генералы, полковники. Стояли и прикалывались.

   - Природа как постаралась, они ж стопроцентные тройняшки.

   - Нет, ещё князь Рустам есть, курдский правитель. Потом час длилось совещание. Мой план был принят, дополнен, и стал реализовываться. После совещания спустился вниз и подарил Шарпу снайперскую винтовку Драгунова, а лётчику Цисаржу - МР 38. Вацлав отблагодарил чилийским пистолет-пулемётом SAF, а Алекс вытащил из джипа бочонок коньяка.

   - Коньяк пьятнацалетней видэржки, гаспада. А мама у меня русская.

   - О, есть тост. Поехали в ресторацию Косты Эстерикса. Поехали целой толпой.

   Утром проснулся, от того, что кто-то шлёпал меня по щёкам.

   - Ты кто? Любомакс?

   - Любомир я, вставайте господин военный советник, труба зовёт.

   - Счас. Трубы у меня могут только гореть. Злыдень, такой сон снился. Опаньки! - на другой половине кровати спала Аэлита. Этого момента я не помнил, да и многих других тоже. Кое-как собрался и поехал в офис "М-фона", куда "пригласил" генерал Муравьёв.

   - Давайте, майор, побудем астрологами, - озадачил главный жандармополицай. - Макс решил повернуть спутник, посмотрим близлежащий космос. Повернули, посмотрели. Вокруг было пусто. Ни Луны, ни звёзд, ни тебе комет с метеорами.

   - Астрология, господин генерал, тут приказала долго жить.

   - Да уж. Едемте, военный советник, заниматься земными делами.

   Не знаю, что там делал Муравьёв, я лично укатил вместе с Лиэль и Стеллой в Каменскую, подальше от начальства.

  Глава 28.

   Командир Первой Повстанческой дивизии Григорий Мелехов чихвостил командира Громковской сотни.

   - Базар тут у тебя али ярмарка? Что это такое? С удобствами устроились, бабы в окопах портки застирывают. Этак красные Дон перейдут, а вы и не услышите, на бабах то страдая.... Бац, по глазам ударило чернотой, землянку тряхнуло. Тело наполнилось лёгкостью, и прочно стало на ноги. Темнота в глазах исчезла. - Что это было? В душе Мелехова всё ворохнулось, но страха не было. С верха блиндажа посыпался песок и труха. Глаза подъесаула натолкнулись на недоумевающие глаза сотника, что бы остановиться на его фигуре в целом. Чистая защитная форма, новенькие погоны и блестящие хромовые сапоги с носами вега.

   - Кто тебя так одел?

   - А тебя? Мелехов не обращая внимания на "тыканье" посмотрел на себя. Такая же форма и сапоги, на плечах погоны подъесаула. - Эка! А сотник обвёл глазами землянку, побледнел лицом и бросился за дерюгу, отделяющую дальний угол. Дерюжка оборвалась, и комдив-1 рассмотрел там две походные кровати, заправленные по-солдатски синими одеялами. В изголовьях лежали подушки с белейшими наволочками. Бледный сотник обернулся. Лицо растерянное, по-детски округлённый рот и в глазах слёзы.

   - Ты кого потерял?

   - Бабу свою, мать её за ногу!

   - Раззява. Найдётся. Развёл бабью ярмарку. Мелехову чужие бабы были не интересны, куда интересней было рассматривать свои руки, а потом и лицо в круглое зеркало в бронзовой оправе. Ладони были чистые, здоровые с подстриженными аккуратно ногтями. И лицо, помолодевшее, загорелое, чисто выбритое, без мешков и синевы под глазами. На задворках сознания пронеслась непонятная фраза: "омоложение полковника прошло успешно".

   - Н-да. А что стрельбы не слышно, сотник?

   - Н-не знаю я. - И чё яnbsp; - Стильно выглядите, господа. По-военному. А у нас тут такое болото.

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&< такой спокойный? В дверь землянки постучали.

   - Да. Зашёл ординарец Мелехова и Митрий Коршунов.

   - Григорий Пантелеевич, ты тута? Выйди-ка на-час, тут такое, в общем должон сам посмотреть. Прохор Зыков, топтался на пороге землянки с ошалевшими глазами и растерянным лицом.

   - А вы откуда взялись?

   - Да вот как то так. Подъесаул, недоумевая на Прохора, вышел.

   - Прохор, ты же должён в Вёшках быть!

   - Даа, а меня вот сюда занесло, с Митрием. И не спрашивай как. Ты, Григорий Пантелеев, по сторонам то посмотри! Мелехов посмотрел налево. Траншея змеилась и терялась в тумане. Прошёл до указанной Прохором амбразуры, посмотрел прямо, и обмер. Шлюзовой канал саженей сорока, по нему шлёпает паровой катер под российским флагом, и тянет за собой две баржи, доверху заполненные рудой. А на противоположном берегу степь с разнотравьем до горизонта, с небольшими рощицами.

   - А где красные? Над плечом Мелехова повис сотник.

   - Хока красных съела.

   - Господа офицеры, а теперя гляньте одесную. Фраза прозвучала вежливо, но с большой иронией. Посмотрели.

   - Ох! Мелехов прилип к биноклю, поданному Прохором. Справа, в саженях трёхстах, обретался однопролётный мост. Перед мостом, на их стороне, комдив рассмотрел двухэтажное кирпичное здание с вывеской: "Северо-восточная таможня Донского края". Рядом стояли казарма, конюшня, "Караван-сарай" и хозпостройки. А тут ещё, под боком, Митрий Коршунов изрек:

   - Опаньки, челы кары за мытню ныкают, а на шифере движуха пошла. Прикинь, командир, они волыны инсталлируют. Вау, сам-три! И не по фен-Шую. В отличие от остальных, Мелехов понял, что сказал бывший дружок. Перед мостом автомобили и, правда, сдавали назад за таможню, а на крыше сновала обслуга к трём станковым пулемётам. И какой-то офицер в полевой русской форме с защитными погонами рассматривал их в бинокль. "Гляделки" продолжались не долго. Офицер скомандовал, и появился шест с привязанным к его концу, белым куском ткани. Шестом помахали, офицер помахал тоже. Набежали гомонящие казаки с вопросами. Сотник приказал им заткнуться и посмотрел выжидательно на Мелехова.

   - Пойду на переговоры. Вроде наши. Нервы подъесаула поднапряглись.

   - Зачем идти, можно ехать, я одвуконь сюда заявился, Григорий Пантелеевич. Прохор указал на двух коней наверху землянки.

   - Ты, что в первую попавшуюся землянку ткнулся?

   - Ато.

   - Поехали, сотник за меня остаёшься. Не дури, оружие казаки пущай уберут, там три пулемёта. Но и не зевайте. Ну, сам понимаешь.

   - Ага. Сотник был кислый.

   Шагом с Прохором доехали до моста. Им на встречу вышло четверо: молодой офицер с биноклем, двое в одинаковой чудной пятнистой форме мужчин, лет под сорок, и темнокожий мужик в зеленоватой рубашке с короткими рукавами. Более тёмные прямые брюки и коричневые туфли дополняли облик выходца из Африки. Молодой офицер козырнул.

   - Майор Гаранжа, офицер по особым поручениям Генерального штаба Донского края.

   - Подъесаул Мелехов, командир Первой повстанческой дивизии. Старший урядник Зыков.

   - Ого, целый комдив! Рад знакомству. Пожали руки.

   - А это майор Тарапунька, начальник таможни. Гаранжа кивнул на африканца.

   - Рад знакомству. Григорий Пантелеевич? У Мелехова и Прохора и рты открылись.

   - Даа. Тарапунька улыбнулся всеми тридцатью двумя зубами и промолчал.

   - А это наши чехословацкие союзники: подплуковник Ян Свобода и капитан Петер Новак. Чехи козырнули. - Они из Новой Праги, из 1928-го года сюда попали.

   - Не понял!?

   - Так, господин комдив, вам бы надо обратиться к есаулу Ястребову, он тут недалеко, в станице Каменской, казачью бригаду будет разворачивать.

   - Не понял. Какая Каменская? Мы ж под Вёшками пребывали.

   - Вот карта, сами посмотрите. От карты у Мелехова голова разболелась.

   - Разыгрываете?

   - Нет, у нас такие же карты. Вмешался Ян Свобода. - Майор правду говорит. Давайте пройдём к машинам. Отправились за таможню, смотреть карты чехословацких офицеров.

   - Даа. Мелехову в голову ничего не являлось. Зыков истуканом застыл рядом.