— А когда работу будем искать?

— Работу? — удивился Эрнст. — Ну да, конечно. Завтра поищем. Правда, девчонки?

Егор больше не спрашивал. Под вечер Эрнст остановил машину в горах у самого обрыва, приложил ладонь козырьком ко лбу и осмотрел окрестности. Вершины полыхали в лучах заходящего солнца. Нависали скалы. Каменистая почва была густо усыпана сосновыми иголками. С дерева смотрела любопытными глазками потревоженная белка. Эрнст, словно пес, втянул ноздрями воздух. Ему удалось высмотреть небольшую площадку, укрытую выступом скалы, как навесом. На земле остались следы человеческого пребывания: консервные банки, окурки сигарет и пепел костра. На камнях лежали неиспользованные дрова. Под горой с шумом бил родник. Эрнст спустился вниз, зачерпнул ладонями ледяной воды и напился.

— Заночуем здесь, — распорядился он. — Девчонки, готовьте ужин. Сейчас разведу костер.

Сидя у огня, девушки только успевали открывать консервы. Еда тут же исчезала. Когда начало темнеть, Лотта и Розалин расчистили небольшой участок от камешков и расстелили дырявые одеяла. Лотта смеялась, не переставая.

— Чего ты даже не улыбнешься, ворчун? — спросила она Егора. — Ведь так весело.

Поездка началась замечательно, но на другой день, когда попробовали искать работу, дела пошли гораздо хуже.

Эрнст лихо подлетал к бензоколонке, резко тормозил, вылезал из машины, хлопал дверцей. Выбегали радостные заправщики, готовые налить полный бак, и тут же остывали, когда он просил у них воды и спрашивал, нет ли какой работы для него и остальных пассажиров.

— Может, дальше, — нехотя отвечали заправщики. — Тут вроде ничего нет.

— Дальше, так дальше! — весело говорил Эрнст и отъезжал от бензоколонки с таким же шумом, как подъехал.

— Дальше, дальше, — бормотали заправщики вслед. Они радовались, что спровадили эту странную компанию. Особенно подозрительно выглядел широкоплечий парень в расстегнутой рубашке.

Фермеры смотрели на них с еще большим подозрением.

— Может, в гостиницах, — советовали они.

— Что ж, едем дальше, — не унывал Эрнст.

Егор доставал кошелек и платил за бензин, который машина жрала с бешеным аппетитом. Он платил за дешевые сигареты, которые Эрнст курил одну за другой, за горячие сосиски и консервы. Деньги таяли на глазах, и вместе с ними таяла вера в то, что удастся найти работу. Но Эрнст продолжал веселиться, и Лотта тоже. Их приключения казались ей очень смешными.

На третий день начались неприятности.

Вдруг сломалась машина. Двигатель ни с того ни с сего заглох и ни за что не хотел заводиться. Эрнст залез под машину, потом открыл капот, с ног до головы перемазался маслом, но без толку. Оставили «фордик» на обочине и пешком дошли до места, которое Эрнст облюбовал для ночевки. Вечер выдался душный. Эрнст разделся и залез в речку, чтобы смыть пыль, пот и машинное масло.

— Эй, девчонки, айда купаться! — крикнул он.

Розалин смутилась, но Лотте было хоть бы что.

— Тут же никого, кроме нас. — И, сняв платье, она прыгнула в воду.

Тогда и Розалин последовала за ней. Егор не хотел раздеваться. Лотта звала его, и Розалин, и Эрнст, но он оставался на берегу. Эрнст начал над ним смеяться.

— Фройляйн Грета, у тебя что, месячные? — крикнул он из воды.

Девушки захихикали.

Егор молча сидел на камне и обиженно озирался по сторонам. Эрнст и Лотта были уже далеко, Розалин боялась плыть за ними.

— Эрнст, куда ты?! — кричала она. — Эрнст!

Но он даже не обернулся. Лотта плыла следом. Розалин вылезла на берег, посиневшая от злости.

— Не смотри! — визгливо крикнула она Егору и убежала за скалу.

Егор сидел на камне и молчал. Эрнст и Лотта уже скрылись с глаз, до берега долетали только плеск воды и смех. Наконец они снова появились, первым плыл Эрнст, Лотта за ним. Егор встал и ушел с берега. Он долго бродил по каменистым тропинкам, слышал, как Лотта его зовет, но не ответил. Когда он вернулся, растрепанная Розалин рыдала в голос.

— Да заткнись ты, дура, — говорил Эрнст. — Ну, подумаешь, сплавали до тех кустов.

Вдруг Розалин вскочила и рванулась к Лотте.

— Сука! — крикнула она в истерике.

Лотта расхохоталась. Ее смех царапнул Егора, как ржавая пила. Розалин попыталась вцепиться ногтями ей в лицо, и Лотта схватила ее за волосы. Эрнст с любопытством наблюдал за дракой.

— Вот так! А ну, еще! Поддай ей! — подначивал он девушек.

Егор смотрел на него с ненавистью.

На другой день пошел мелкий, нудный дождик. Продукты закончились, не осталось ни кофе, ни консервов, ни хлеба. Хмурый Эрнст собирал свои вчерашние окурки, чтобы высушить их и сделать самокрутку. Розалин ходила за ним по пятам, заглядывая ему в глаза с преданностью побитой собаки. Молча вернулись к машине. Эрнст опять залез под капот. Он гремел ключами, проклиная веселого Джимми на чем свет стоит, но автомобильчик не подавал признаков жизни. Эрнст в сердцах плюнул на двигатель.

— Надо возвращаться в город, — сказал он, вытирая руки о мокрую траву. — Тут ловить нечего. Розалин, сложи одеяла.

— Сейчас! — с готовностью отозвалась девушка.

С минуту Лотта смотрела на парней и вдруг расхохоталась.

— Плюнь ты на это дерьмо, — сказала она Егору. — Пойдем вместе, веселее будет.

— Пошла ты… — процедил Егор.

Она послушалась.

Егор смотрел, как они уходят. Их фигуры становились все меньше. В последний раз сверкнул цветастый платок Лотты. Егору не верилось, что эта чужая женщина еще вчера была его любимой, делила с ним ложе под нависшей скалой. Он стоял возле машины, безжизненной, мокрой и бесполезной, как он сам. Привязанный на счастье лисий хвост висел на радиаторе, как грязная тряпка. Проезжали машины, но Егор даже не пытался кого-нибудь остановить и попросить помощи. На обочине затормозил грузовик. Водитель, высокий, худощавый мужчина с трубкой в зубах, спрыгнул на дорогу.

— What’s the trouble?[57] — спросил он хрипло и, не дожидаясь ответа, засунул голову под капот.

Дождь припустил сильнее, но шофер не обращал на него внимания. Он не злился, не ругался, не плевался, но терпеливо осмотрел двигатель, что-то открутил, прочистил, поставил на место. Двигатель чихнул, фыркнул и заревел. Мужчина радостно улыбнулся.

— Good luck![58] — крикнул он из кабины грузовика.

Егор сел за руль. У него не было ни друзей, ни денег, ни водительских прав, ни дома, ни цели. По мокрой, извилистой горной дороге он ехал неизвестно куда.

Егор Карновский впервые остался один на один с суровой, беспощадной жизнью. Он чувствовал себя, как домашний пес, который, потеряв хозяина, мечется по улицам и не может найти себе места среди свирепых и закаленных бродячих собак.

Денег не было даже на галлон бензина. На заправке он попробовал попросить несколько галлонов в долг. Заправщик в черной кожаной куртке, на которой было написано имя Джонни, надраивал свою машину, заляпанную грязью. Егор пообещал, что сразу расплатится, как только найдет заработок где-нибудь неподалеку, но заправщик только посмотрел на него, как на дурака, и вернулся к своему занятию. Обиднее всего было то, что он даже не посчитал нужным ответить. Егор в одну секунду возненавидел Джонни, и его кожаную куртку, и подстриженные усы над презрительно поджатыми губами. Захотелось плюнуть и уехать, но ехать было не на чем. Егор проглотил комок слюны вместе с обидой.

— Я могу помыть вам машину, сэр, — сказал он.

Заправщик промолчал. Егор понял, что не добьется ничего, кроме унижения. Он вытащил из кармана ручку, подарок матери, и предложил поменять на бензин, но заправщик даже не взглянул. Лишь когда Егор предложил ему лысое запасное колесо, он кратко ответил:

— Два галлона.

Егор был так растерян, что даже не попросил наполнить бак, как собирался.

— Сэр, дайте хотя бы пять, — пробормотал он.