Но у неё не было нашего чувства юмора. И она убежала. На следующий день она уехала в Киев.

В нашей компании – нельзя падать на землю.

Это было правило номер пять.

А ещё Танюша Фролова смеялась когда я шутил. Она прижималась к моей руке и

хохотала до слез.

– Что же ты замуровала в стену, там, у спортзала?

Может что любишь меня?

Или… меня хочешь? Или что ещё?

Как это делать – трахаться?

И только сердце – тук… тук… тук

После того как Юра потерял обрез, мы нашли новое развлечение.

Глицерин и калий – это даёт реакцию и яркое пламя, через 10 секунд.

Тогда мы купили по пачке того и другого, сделали бумажный самолётик, насыпали в него этой смеси и запустили с крыши дома.

– На кого бог пошлёт – философски сказал Женя.

И мы начали смотреть вниз, на выбор Бога.

Самолёт упал на крышу какой-то машины внизу и вспыхнул.

– Вот это да! – прошептали мы.

– Класс!

– Обалдеть!

– Офигеть!!

– Стойте! Это же машина моего папы! – Вдруг заорал диким голосом Женя и бросился вниз по лестнице.

– Бу -га -га- га – заржали мы.

Это правило номер шесть.

Смеяться всегда. И всюду. И над всем что вокруг. Смеяться даже тогда когда тебе больно, страшно, стыдно. Когда ты накрываешься ночью с головой чтобы не вспоминать как предал своего приятеля. Или он – тебя.

"Бу – га – га – га"

И никаких проблем в жизни!

Особенно смешил удар в спину проходящему однокласснику. Скользящий от поясницы вверх по спине. Там где почки.

Несильный правильный удар делал настоящее представление. Тот кто получил его начинает ходит по школьному коридору, смешно разводя руками и хапая ртом воздух.

И если ещё при этом у него слабеют ноги – хохот класса был оглушительный.

Упавшего должен кто-то обязательно покопать.

Сегодня – копаешь ты.

Завтра – копают тебя.

Это и есть справедливость.

Жестокая и понятная каждому.

И смех – над всем этим. Бу – га – га -га…

Когда ни у кого дома нету ни интернета ни телевизора – то это весело!

Павел Евдокимович – мужчина который стрелял по нас из ТТ, и который пристрелил собаку Катюка – был бывший знаменитый футболист.

По крайней мере – так все говорили вокруг.

Правда ли это?

Конечно, мы решили проверить это и найдя порванный футбольный мяч – положили его у двери дома Павла Евдокимовича. При этом, предварительно положив в мяч гантель.

Через пол часа из двери своего дома вышел Павел Евдокимович. В костюме и в шляпе. Увидел мяч он разбежался и ударил ногой по нем.

– А – а-а- дико заорал он прыгая на одной ноге.

Мы бросились в рассыпную.

Ведь у Павла Евдокимовича могли остаться ещё патроны.

То что Танюша Фролова занимается проституцией – мы догадывались. Рыжий с соседнего класса не раз видел её на вокзале. Он даже рассказывал что знает

Таниного отца – алкоголика, который прячет её школьный портфель и заставляет её вечерами идти и зарабатывать. Искать на вокзале клиентов.

Может он врал, а может и не врал… если даже и так то зачем тогда она хотела быть с нами в одной компании?

Почему?

Ведь мы и так были неудачниками. Во всем и всегда. Компания рыжего гоняла нас по всем коридорам школы. А мы убегали и смеялись как идиоты… – над всем вокруг, даже над тем что нас бьют.

Почему?

Правила требовали и этого?

А может и не требовали. Сам не могу понять…

И ещё. Мы хотели стать мужчинами.

После неудачи с толстой девицей, мы вскоре ещё раз решили попробовать.

На поиски подходящей проститутки мы отправились вечером.

– Какая у тебя задница красивая! – Говорил Серёжа в спину каждой одинокой девушке.

Те оборачивались и увидя нескольких плюгавых малолеток – презрительно хмыкали.

В итоге мы очутились на окраине города. Почти в полной темноте.

– Пора домой – с тревогой в голосе произнёс Серёжа. И не напрасно. Из за угла дома вдруг появились пару мрачных мужиков, тоже по видимому искавшие приключений.

– Бежим!!! – Заорал Серёжа и мы бросились удирать.

Через пол часа мы остановились. Но среди нас не оказалось Жени.

– А – А -А – раздался его голос откуда-то из-за угла.

– Это Женю еб…т – сказал Федя.

И мы громко заржали на свою улицу.

– Наконец Женя стал мужчиной – философски добавил Серёжа.

Сам Серёжа стал мужчиной через неделю, с двумя подвыпившими женщинами у которых не было денег заплатить таксисту за проезд и поэтому предлагавших это сделать – любому прохожему. За особую благодарность.

У меня не было даже рубля поэтому эти девицы не сделали меня мужчиной.

Две недели это мучило меня сильно.

Но потом я задумался:

– А почему бы не Танюша Фролова? И триппера не бояться…

Но приказ по школе прозвучал как прощальная труба на школьной линейке.

– "За аморальное поведение, Татьяна Фролова исключается из школы".

И тогда она исчезла из нашей жизни. Навсегда.

Где ты сейчас?

В борделе турецком? В сифилитической палате? А может в могиле уже…

Кто знает?

После приказа мы поняли что на неё больше не распространяются правила школы.

И теперь её записку можно было выдолбить из стены школы.

Так что же ты, Танюшка Фролова написала там?

Трахаться хотела? Или замуж выйти?

А?

Танющка-блядюшка, открывай свой секрет!

Серёжа взял кирпич, раздолбил стену, наконец достал мятую бумажку и прочитал в голос:

"Хочу получить по алгебре 4"

Вот и все.

Это ли достойно тайны которая мучила меня напрасно пол года?

– Лучше бы ты замуж выйти загадала дура! – Подумал я и оглянулся. За углом мои приятели уже кого-то копали ногами.

Тот упал и прикрывая голову руками катался в уличной грязи.

Что-то странное было в лицах моих приятелей… обычно так жестоко они не бьют как сегодня… странно… кто же это?

А, это рыжий возвращался из школы! В одиночку. А значит – он нарушил правило номер два.

Нельзя возле школы – идти в одиночку. Положен ему – синяк под глазом.

Пока рыжего молотят, я открываю его школьный портфель, вытаскиваю дневник и в разделе "Замечания классного руководителя" пишу подчерком Марии Ивановны:

"Заберите Вашего пидора со школы. Зае…ал всю школу".

И снова кладу ему в портфель.

Может и заберут они его. А может – нет.

Не это главное. А то что до звонка ещё 2 минуты. Нужно успеть в класс.

Оставляем рыжего и бежим.

Ведь на уроки нельзя опаздывать.

Потому что это и есть – правило номер семь. Главное. И последнее.

Меня уволили

(Чёрный юмор, эротика)

Рассчитались со мной на работе очень просто. Никто не утирал скупую слезу, не махал мне вслед, не умолял забрать назад моё заявление об уходе и вернуться.

Напрасно я тянул время и крутился возле начальника.

Наконец не выдержал и сказал ему дрогнувшим голосом – Я ухожу. – И трагически добавил – Навсегда.