– Да ничего, милочка – бормочу. И вспомнил что такой же квитанцией я подтёрся в туалете в прошлом месяце.
– Нет. Вы непременно простите… я не хотела – щебечет она нежно и ласково. – Мне так неловко перед Вами. Даже не знаю как это произошло…
У нее такой виноватый вид. И такие красивые ножки.
Да и сама она ничего.
– Уверяю Вас что это не повториться больше – продолжает щебетать она.
Ее щеки пылают… голос дрожит от волнения… а халатик на ней – такой лёгкий, короткий…
Края её халата на мгновение распахнулись и…
Этого я больше не мог выдержать.
– Даже не знаю смогу ли простить тебя… – вдруг неожиданно для самого себя произнёс я сурово. – Я ведь так ждал эту квитанцию. По всяким службам ходил, жаловался, писал заявления… вот смотри, все туфли истоптал…
Её красивые глаза расширились от ужаса – Правда?
– Да, милая – шепчу я и становлюсь ближе к ней.
Её голос тоже становиться почему-то шёпотом – Я так виновата перед Вами… так виновата…
– Да, виновата – ледяным голосом похожим на голос моего бывшего учителя по труду в школе говорю я и протягиваю руку под её халатик…на мгновение чувствую тепло её живота. Какая нежная кожа!
– Ох и трудно мне будет тебя простить…
– Я же не хотела… это было случайно… простите меня пожалуйста…
– Не знаю… не знаю… – бормочу задумчиво.
Моя рука уже ощупывает что там находится у неё под халатиком. Постепенно опускается по её животу вниз… Вот и трусики…
Мои пальцы трогают их кромку между ног… едва касаясь я подвигаю кромку трусиков в сторону и чувствую влагу… там, прямо над трусиками… прямо между ног.
Она вдруг перестает извинятся, как будто придя в себя хватает мою руку за локоть… пытается отвести от своих ног…
Но уже поздно… я настойчиво запихиваю её туда снова:
– Только так я смогу простить тебя – поясняю ей.
А другой рукой начинаю расстёгивать себе ширинку.
Дверь смотрит на меня и подмигивает – Давай… не медли парень…
Член высунулся из ширинки но она не видит его… её голова находится у моей щеки…
– Я не хотела – шепчет снова и снова – Вы понимаете? Я же не хотела этого…
– Всё равно… ты должна быть наказана. – И я раздвигаю ей ноги, становлюсь между ними и осторожно пропихаю член куда-то в область трусиков… приблизительно в то место где должен кончается край трусиков и начинается влажная область над ними.
Но член упирается во что-то твёрдое… тогда я чуть отодвигаю его и снова толкаю вверх чуть правее.
Теперь кажется попал.
Член не упёрся в препятствие.
И я толкаю его дальше и дальше.
Во что-то очень тёплое. Влажное.
Теперь она всё поняла.
Её ногти впиваются мне в плечи. Но член уже чувствует тепло и упругость её влагалища.
– Что я делаю? – Лишь спрашивает меня шёпотом.
И ещё сильнее сжимает ногтями мои плечи.
– Ты должна быть наказана – шёпотом строго поясняю ей ещё раз.
И начинаю толкать член туда-обратно… туда-обратно…
Она хочет отклониться от члена но упирается спиной в стену.
Это тупик.
И через минуту она начинает вскрикивать…
А ещё через 5 минут я кончаю и устало наклоняюсь над неё.
– Кончил – шепчу ей на ухо.
Квитанция за оплату газа лежит на полу.
Она тяжело дышит мне в щёку, затем отталкивает меня руками.
Поправляет юбку и направляется к своей двери.
Её походка неуклюжа – широко расставляет ноги.
Наверное натёр ей промежность. Членом и краем её трусиков. Но мы знаем теперь – именно так нужно отвечать за чужую квитанцию.
Как бы не было это неприятно…
Сущность человеческая
Человек сложная натура. Но вполне предсказуемая.
Что бы доказать это – делаем эксперимент!
Берём человека.
И начинаем гладить его. Что же мы видим?
Сначала он ласково смотрит на Вас, потом прижимается к Вам, просит ещё ласки. И как её не дать ему?
Он такой нежный и безобидный.
Мурчит что-то на своём языке.
Но что это???
Я замечаю что он не может найти себе места… Ему неуютно!
А через некоторое время – он уже старается залезть на Вас.
Даже более – вдруг Вы замечаете что он выталкивает Вас с Вашего стула, чтобы Вы ушли а он – остался.
А если это не получается – он может насрать. Прямо на Вас.
Ну надо же!
Какая же тварь мне попалась для эксперимента!
Надеюсь что эта тварь – исключение из рода человеческого.
Ну ладно.
Повторим эксперимент.
Теперь слегка отлупим его по заднице.
Он сразу начинает визжать, приседать на четыре лапы, иногда огрызается. Но не сильно.
Потом жалобно смотрит в глаза весь вечер. И я понимаю – этого он не любит!
Ну что же, Давайте дадим ему что-то вкусненькое!
Только осторожно!!!! Эта тварь может пальцы откусить!
И он действительно кидается на еду как стрела. Он ест её – с большим аппетитом, почти не пережёвывая.
– Голодненький мой, бедненький мой – приговариваете Вы кормя его.
А теперь, после еды, мы погладим его!
Ой! Какой ужас! Он же укусил меня! До крови!
Тварь злопамятная…,
Смотри как за палец меня цапнул! Чуть не откусил!
После этого ещё насрал возле стула.
Повернулся задом ко мне и заснул. Тварь.
Нет. Перекармливать эту тварь нельзя.
Помните это всегда.
Она всегда должна быть полуголодной. Иначе весь пол в гостиной изгадит.
Потом не отмоете.
В общем и вся инструкция.
Так что помните – если завели Вы у себя эту тварь то понапрасну не лупите. А то она становится злобной.
И не перекармливайте. А то она тупеет.
И не жалейте.
Пусть она что-то просит у Вас всё время.
Только тогда Вы получите настоящее удовольствие от неё.
И помните.
Не протягивайте ей пальцы.
Может откусить.
Противостояние
В детстве я любил стрелять с рогатки, обзываться, плеваться. А если мне удавалось подслушать разговоры взрослых прячась под одеялом – значит день был прожит не зря.
Как стрельба с рогатки может конкурировать с подслушиванием?
Может! Уверяю Вас!
Конечно, если бы взрослым был такой старый мудак вроде меня сейчас то слушать было бы нечего кроме рассказов про геморрой, растяжение суставов и про маленькую зарплату.
Любой ребёнок услышав меня под одеялом проклянёт тот день когда он решил подслушивать мои беседы.
Но мне в детстве повезло.
Вот лежу я на топчане в сельской хате, во дворе метёт снег а я притворяюсь что сплю. В комнате находится ещё трое. Мой дед и его двое братьев.
– Эх, зарядить бы ружье и пальнуть в небо! – Мечтательно говорит дед. Его брат Григорий наливает в стакан самогон.
– А вчера у меня сердце останавливалось. – Задумчиво бормочет он и пьёт залпом самогон.
– И что же ты делал?
– Ударил кулаком себе в грудь… слышу – снова пошло.
