– У нас в Башне много такого, что ошеломляет тех, кто приходит сюда впервые, – сказала Сахра, безуспешно стараясь показать, что ей-то Башня близка и знакома, словно родная деревня. – Но ни о чем не тревожьтесь, вы в безопасности. Престол Амерлин все уладит. – При упоминании Амерлин девичий голосок зазвенел.

– О Свет, хоть бы и впрямь вышло так, – пробормотала Мин.

Послушница ободряюще улыбнулась ей.

Путь до просторного зала перед покоями Амерлин показался Мин бесконечным. Торопясь, она едва не наступала на пятки шедшей впереди Сахре. Только необходимость делать вид, что она здесь впервые, заставляла ее сдерживать желание пуститься бегом.

Одна из дверей, ведущих во внутренние покои Амерлин, распахнулась, и размашисто шагнувший наружу молодой человек с золотисто-рыжими волосами чуть было не налетел на Мин и ее проводницу. Рослый, подтянутый, сильный, в голубом, расшитом золотом по обшлагам и вороту кафтане, Гавин из Дома Траканд, старший сын королевы Андора Моргейз, с головы до пят выглядел настоящим лордом – величавым и горделивым. И этот лорд был явно не в духе. Мин не успела опустить глаза – юноша стоял перед ней и смотрел прямо на нее.

Глаза принца расширились от изумления и сузились, превратившись в полоски голубого льда.

– Значит, ты вернулась. Может, знаешь, куда подевались моя сестра и Эгвейн?

– А разве их здесь нет? – Нахлынувшая волна паники заставила Мин позабыть обо всем. Сама не понимая, что делает, она рванулась навстречу принцу и ухватила его за рукав – тому пришлось отступить на шаг. – Гавин, они уже несколько месяцев как отправились в Башню! И Илэйн, и Эгвейн, и Найнив. С ними была Верин Седай и… Гавин, я… я…

– Успокойся, – отозвался юноша, мягко высвобождая свой рукав. – Свет! Вот уж не думал, что так тебя перепугаю. Они были здесь, прибыли благополучно, но ни словом не обмолвились, где пропадали и почему. Во всяком случае, мне. Сдается, что и на тебя нет надежды.

Мин попыталась сделать непроницаемое лицо, но Гавин поймал ее взгляд и проговорил:

– Так я и думал. В этом месте больше загадок, чем… Но дело не в этом, а в том, что они снова пропали. И Найнив тоже. – Найнив он упомянул без особого интереса, мимоходом. Упомянул на тот случай, если окажется, что Мин с ней дружила. Для самого Гавина она ничего не значила. В голосе принца вновь послышались суровые нотки: – И опять никто мне ничего не сказал. Ни слова! Вполне возможно, что они просто работают где-нибудь в захолустье, отбывают наказание за свой побег, но я никак не могу выяснить где. Амерлин ни в какую не хочет ответить мне прямо.

Мин вздрогнула – на миг лицо принца превратили в зловещую маску полосы запекшейся крови. Для девушки это был двойной удар. Ее подруги исчезли, а ведь куда легче было отправиться в Башню, рассчитывая найти их здесь. И Гавин – она поняла, что он будет тяжело ранен в тот самый день, когда погибнут Айз Седай.

Несмотря на овладевший девушкой страх, несмотря на мрачные видения, посетившие ее в Башне, ничто до сих пор не угрожало самой Мин. Опасность, нависшая над Башней, могла распространиться и далеко за пределы Тар Валона, однако это не задевало Мин напрямую – она к Башне не имела никакого отношения и не собиралась иметь. Но Гавина она знала, он нравился ей, и его подстерегала опасность куда большая, чем телесные раны. Только сейчас Мин с содроганием осознала, что если несчастье обрушится на Башню, то пострадают не только непостижимые Айз Седай, которые никогда не были ей особенно близки, но и ее друзья. Ведь они-то связаны с Башней.

Отчасти Мин была даже рада, что Эгвейн и остальных здесь нет. Рада, что не может прочесть на их лицах знаки неотвратимой смерти. Но с другой стороны, ей хотелось бы взглянуть на своих подруг, ничего не увидеть и удостовериться в том, что они будут жить. Куда же, во имя Света, они запропастились? Она хорошо знала всех трех и потому предположила: если Гавину неизвестно, где они находятся, значит они не хотели, чтобы он это знал. Скорее всего, так оно и есть.

Неожиданно Мин вспомнила о цели своего прихода в Башню, а заодно и о том, что беседует с Гавином отнюдь не наедине. Похоже, Сахра позабыла, что нужно вести просительницу к Амерлин, она вообще позабыла обо всем на свете, кроме юного лорда, и не сводила с него восторженных глаз, чего он попросту не замечал. Но Мин уже не надо было притворяться, что она впервые в Башне. Она стояла у самых дверей в покои Амерлин, и теперь ничто не могло ее остановить.

– Гавин, я не знаю, куда они подевались, но если они и впрямь отбывают наказание на какой-то ферме, то они потные, чумазые, по пояс в грязи. И неудивительно, что им не хочется, чтобы их видели такими, а уж ты – тем более.

По правде говоря, отсутствие подруг встревожило Мин не меньше, чем Гавина. Слишком многое из уже случившегося и из того, что происходило сейчас, могло отразиться на их судьбе. Хотя, кто знает, может, их действительно послали в деревню – каяться в своих прегрешениях?

– Гавин, ты вряд ли поможешь им тем, что разгневаешь Амерлин.

– А я не уверен, что они где-то на ферме. И даже не уверен, живы ли они. Зачем вся эта скрытность и недомолвки, если они всего-навсего пропалывают грядки? Если что-то случилось с моей сестрой… или с Эгвейн… – Юноша покраснел. – Я ведь должен приглядывать за Илэйн. И как же, спрашивается, я могу ее защитить, если даже не знаю, где она?

Мин вздохнула:

– А ты думаешь, ей нужно, чтобы за ней приглядывали? Или это нужно Эгвейн?

На самом деле Мин понимала, что, если Амерлин отправила девушек с каким-нибудь поручением, приглядеть за ними было бы совсем не лишним. Амерлин ничего не стоило по каким-то своим соображениям послать женщину в медвежью берлогу, вооружив хворостиной, и ждать, пока та не принесет медвежью шкуру или не приведет медведя на поводке – в зависимости от того, что ей было велено. Но говорить об этом Гавину значило лишь разжигать лишние страсти и усиливать его беспокойство.

– Гавин, они сами попросились в Башню и не поблагодарят тебя за вмешательство.

– Я знаю, что Илэйн не ребенок, – терпеливо отозвался юноша, – хоть она и сама не знает, чего хочет, – мечется туда-сюда, то сбежит, то играет в Айз Седай. Но как бы то ни было, она – моя сестра, а главное, дочь-наследница Андора. Она станет королевой после матери. И Андору нужно, чтобы именно она, и никто другой, благополучно заняла трон. И Андору вовсе не нужна еще одна война за престолонаследие.

Играет в Айз Седай? Мин поняла, что, по всей видимости, Гавин не подозревает, каким даром обладает его сестра. Испокон веков Андор посылал дочь-наследницу обучаться в Башню, но у Илэйн – единственной из всех принцесс – обнаружились способности, позволявшие вырастить из нее Айз Седай, причем могущественную Айз Седай. И уж конечно, Гавин не догадывается, что Эгвейн отмечена столь же могучим даром.

– Стало быть, ты собрался защищать ее, хочет она того или нет? – Мин произнесла это нарочито невозмутимым тоном, чтобы дать Гавину понять, что он совершает ошибку, но юноша пропустил мимо ушей намек и кивнул в знак согласия:

– Это стало моим долгом с того дня, как она появилась на свет. Я обязан защищать ее до последней капли крови. Я поклялся в этом, когда она еще лежала в колыбели. Гарет Брин растолковал мне, в чем состоит мой долг. И я не нарушу своей клятвы. Андор нуждается в ней больше, чем во мне.

Гавин говорил об этом со спокойной убежденностью, как о чем-то само собой разумеющемся, и на Мин повеяло холодком. Она привыкла думать о нем как о смешливом юнце, склонном к мальчишеским выходкам, а сейчас он показался ей совсем незнакомым. Видно, Творец устал, когда пришло время создавать мужчин, подумала девушка, все-то у них не по-людски.

– Ну а Эгвейн? Какой обет ты дал насчет нее?

Лицо юноши не изменилось, но он беспокойно переступил с ноги на ногу:

– Меня заботит судьба Эгвейн, а как же иначе? И Найнив тоже. Ведь то, что случится со спутницами Илэйн, может случиться и с ней самой. Мне кажется, что они и сейчас вместе, как держались тут вместе и раньше. Они всегда были неразлучны.