–Держите колени вместе, – командует Фанни.

Кого же она напоминает мне в этот момент? Миссис Райли! Мужчинам не остается ничего другого, кроме как беспрекословно подчиняться приказу.

В остальном репетиция идет достаточно вяло, всеобщее раздражение приходит на смену первоначальному воодушевлению. У нас уже нет блокнотов, мы постоянно забываем выученный наспех текст. Оттеруэл то и дело останавливает Фанни, пытаясь высказаться по поводу сценической драматургии. Что и говорить, атмосфера накаляется. Все чувствуют себя неловко. Все, кроме меня. Происходящее кажется мне весьма забавным.

Сегодня обедаем на природе. Оттеруэл устраивает грандиозный пикник для нас. На безоблачном небе ярко светит летнее солнышко, в аллее стоят экипажи. Запряженные лошади лениво бьют хвостами, отгоняя надоедливых мух. Как же приятно вернуться в цивилизацию – вновь надеть корсет и привычное платье! Не менее приятно, впрочем, ловить на себе взгляд Конгриванса. Оттеруэл и Линсли также не упускают возможности время от времени бросать на меня красноречивые взгляды. Точнее, на верхнюю часть моего туалета. Все мужчины одинаковы!

Эта мысль возвращает меня к событиям вчерашнего вечера. Да, Конгриванс проявил всю свою сущность! Что ж, надеюсь, Фанни получила удовольствие от его поцелуя. Без сомнения, целоваться он умеет, хотя обсуждать эту тему с ней я не решусь. Однако как быстро он освоился на сцене в своем весьма откровенном одеянии.

Не буду лукавить, его раскованность не волнует меня. И все же надо держать себя в руках. Я твердо решила – только презрение и пренебрежение. Я легко не сдаюсь. Ему придется потрудиться, чтобы завоевать мое расположение. Только так можно одержать окончательную победу. На время я согласна стать актрисой, но это не означает, что я готова поступиться своими моральными принципами. Хотя... если он сделает мне предложение, от которого я не смогу... Предложение руки и сердца. Только в этом случае я согласна быть любезной... Как приятно иметь твердую позицию в вопросах морали и нравственности!

Солнце в самом зените. Накидываю шаль на плечи, чтобы не сжечь кожу. Палящие лучи, к сожалению, не единственная опасность, угрожающая моему здоровью. Хорошо бы не съехать в канаву. Такой исход представляется мне вполне возможным – поводья в руках Оттеруэла.

Вскоре поворачиваем на лесную дорогу. От солнечных бликов, пляшущих в зеленой листве, рябит в глазах. Минуем лес, выезжаем на залитую солнцем дорогу и мчимся среди желто-зеленых полей к холму Пака, где решено устроить пикник. Холм Пака! Театральные фантазии и здесь не оставляют Оттеруэла. Скрипит упряжь, бедные лошади с трудом тянут экипаж по каменистому подъему.

– Не будем мучить бедных животных, Оттеруэл, – подает голос Конгриванс. – Дальше мы пойдем пешком. Вы не против, леди Кэролайн?

Пожалуй, откажусь от его предложения. Пусть думает, что мне совершенно безразлично, устали лошади или нет. Оттеруэл натягивает поводья и останавливает экипаж. Конгриванс спрыгивает на землю и подает мне руку. Второй экипаж следует нашему примеру и останавливается на обочине.

Солнце нещадно палит, жаркий воздух пропитан запахом лошадиного пота. Конгриванс берет мой зонт и любезно раскрывает надо мной.

– Каро... леди Элмхерст, прошу вас, скажите, могу я хотя бы надеяться...

– Лорд Конгриванс, да вы настоящий профессионал! Бьюсь об заклад, эти слова свели с умане один десяток женщин.

– Никак не меньше сотни, мадам.

Он улыбается в ответ. Очень странная и очень грустная улыбка. Конгриванс оставляет меня и направляется к другому экипажу. Миссис Линсли передает ему малыша Джеймса, шаль, зонтик и деревянную лошадь. Она с благодарностью принимает его руку, мило улыбаясь. Меня терзает зависть. Я хочу, чтобы нас связывали такие же милые и непринужденные отношения. Это было бы возможно, не испытывай я столь сильного влечения к нему. Однако мне не следует раскисать. В конце концов, когда-нибудь он должен будет объясниться со мной.

Несмотря на палящее солнце, меня охватывает озноб. Я вспоминаю о Лондоне, толпе кредиторов и долговой яме. Кроме всего прочего, меня мучает один вопрос, и я никак не могу найти на него ответа. Я пользовалась деньгами Бладжа и не любила его. Я была увлечена Линсли, Элмхерстрм и Ротерхитом (и еще несколькими мужчинами, они не в счет!), но не пользовалась их деньгами. Могу ли я рассчитывать на деньги мужчины и одновременно испытывать к нему влечение? Признаюсь, прежде такого со мной не случалось. Быть может, только в этом случае и надо выходить замуж? Разумеется, за исключением особых обстоятельств, таких как незапланированная беременность, финансовые затруднения, семейные интересы. У меня нет ответа. Раздумывая над этим, горько вздыхаю, позабыв, что я не одна. Фанни, кинув вопросительный взгляд, раскрывает надо мной свой зонт. Да, солнце печет невыносимо.

Мы поднимаемся на самую вершину холма. Нас ожидает сюрприз. Слуги Оттеруэла в ливреях и париках стоят у растянутого в восточном стиле шелкового шатра, украшенного коричневой и алой бахромой. Они изнемогают от жары, по их бледным лицам течет пот. Мы уже приблизились к шатру, когда один из лакеев, покачнувшись, падает в обморок. Бедняга не выдержал летнего зноя. Слуги спешно уносят его в тень, чтобы не испортить господам аппетит.

Оттеруэл промокает покрывшееся испариной лицо платком и приглашает гостей укрыться в тени шатра. Дамы опускаются на подушки, разложенные на коврах, и раскрывают веера.

Слава Богу, Оттеруэл приказал доставить лед к шампанскому и лимонаду. Хватаю целую пригоршню и прикладываю к груди. Лед тает и стекает за декольте. Стон наслаждения невольно слетает с моих губ.

Позади кто-то громко кашляет. Должно быть, это Конгриванс.

Он единственный из нас, кого не утомляет жара. Напротив, она словно добавляет ему бодрости. Конгриванс наполняет бокалы и любезно предлагает нам тарелки с едой. Прожив в Италии не один год, он, должно быть, привык к жаре. Малыш Уилл с восторгом принимает его приглашение поиграть в мяч.

Бедняга Оттеруэл выпивает пару бокалов шампанского и засыпает, уткнувшись в колени леди Оттеруэл. Слава Всевышнему,, он не будет мучить нас Шекспиром.

– Упал, сраженный чарами Титании, – шепчу я Филомене.

Она улыбается в ответ. Маленький Джеймс забирается к ней на колени. Она нежно поглаживает его влажные светлые кудри.

– Какой он славный.

Надеюсь, мои слова звучат вполне искренне. Я благодарна Филомене за доброе отношение ко мне. Откровенно говоря, я не имею ничего против умницы Уилла. Но второй постоянно гавкающий малыш является для меня полной загадкой.

– Моя сестра должна родить со дня на день, – произносит Филомена. Полагаю, она говорит о той из сестер, которая замужем. – Приятно в очередной раз стать тетей. У вас есть племянники, Кэролайн?

– Конечно, я обожаю их. – Вино несколько туманит мое сознание. Я тщетно пытаюсь вспомнить, скольких детей произвела на свет моя плодовитая сестра. – Они очаровательные создания.

Я уже почти верю в то, что говорю. Тот, кого я держала на руках в последний раз, все время орал. Это было, правда, во время крещения, тогда мы с сестрой еще не были в ссоре.

– А у вас, мистер Конгриванс?

– Мадам?

Филомена спрашивает его о племянниках.

– У меня их несколько, мадам. – Он встает и собирается уходить. – Прошу прощения, леди.

– О Боже! Надеюсь, он не обиделся. Не хотелось бы сорвать наш план.

– Не переживай, – успокаиваю я. – Наверное, он пошел поискать кустик. О каком плане ты говоришь?

– Мы с Линсли решили помирить Фанни и Тома, а вы с Конгривансом должны нам помочь в этом.

– Каким образом?

Я бросаю взгляд на Конгриванса, он стоит неподалеку, повернувшись к нам спиной. И вовсе не так, как обычно стоят мужчины у понравившегося им кустика. Его поза очень поэтична. Кажется, он любуется чудесным видом, открывающимся с холма. Сами мы так утомлены зноем, что не в силах оценить красоту природы.

– Все очень просто, – отвечает Филомена. – Конгриванс предлагает тебе вернуться к дому пешком, через лес. Но ты не можешь остаться с ним наедине. И, чтобы соблюсти приличия, я прошу Фанни составить вам компанию. Том слышит об этом и хочет присоединиться. Все, что требуется от вас с Конгривансом, так это идти на некотором расстоянии от них. А дальше природа сделает свое дело. Вот и весь план.