На вечернем небе появляется первая звездочка. Это Венера. Сейчас мне не хочется любоваться ею. Я медленно бреду по садовой дорожке. Сад Оттеруэла разбит в несколько старомодной манере – аккуратные, коротко постриженные кусты, прямые тропинки и клумбы квадратной формы. Поворачиваю к дому. Мое столь долгое отсутствие может вызвать подозрение. Что это? Женская фигура или статуя? Приближаюсь к розарию. Женская фигура. Коричневого цвета платье очень красиво и выгодно оттеняет светло-каштановые волосы. Подхожу ближе. Женщина оборачивается. Опавшие с розовых кустов лепестки разливают по саду нежный аромат.

– Миссис Гиббоне. – Я кланяюсь. – Размышляете о бренности бытия?

Она печально улыбается мне:

– Да-да, что-то в этом роде. Вы уже возвращаетесь в дом?

– С удовольствием составлю вам компанию.

Предлагаю ей руку. Она принимает ее.

– Я обижена на вас. Вы ушли, когда я пела.

– Простите меня, но ваше исполнение очень взволновало меня.

– Я не удивлена. Вы знаете итальянский?

– Итальянский здесь ни при чем. В вашем исполнении я понял бы любой язык.

– Вы очень милы.

Кажется, она не очень разговорчива. Так же как и Кэролайн.

– Может быть, и при этом совершенно откровенен. Почему вы одна?

– Я уже не совсем одна. Вряд ли это возможно здесь. Откровенно говоря, мистер Конгриванс, иногда я ищу одиночества. Пение наводит меня на грустные мысли. Я скучаю по сцене и порой сомневаюсь, правильно ли поступила, отказавшись от нее.

– Вы хотели бы вернуться в театр?

– Не знаю, все не так просто. – Она останавливается и внимательно смотрит на меня. – Вы кажетесь мне интересным человеком, мистер Конгриванс. Знаете, я общалась со многими людьми. Все они в той или иной степени играли разные роли. Подозреваю, что вы не тот, за кого себя выдаете. Сегодня я была удивлена вашим актерским мастерством. Однако...

А вот этого мне делать не стоило бы. Кажется, я совсем запутался. Бог мне свидетель, на эту женщину у меня не было никаких планов. Но мне так одиноко! И во время репетиции я флиртовал именно с ней! Но что важнее, мне надо было заставить ее замолчать в этот момент и отвлечь от столь опасной темы, иначе разоблачение было бы неизбежным. Я делаю шаг, наклоняюсь и целую ее. На какое-то мгновение она замирает от неожиданности и... отвечает на мой поцелуй. Совсем не так страстно, как Кэролайн. Этот поцелуй – итог банального любопытства, продолжение некой игры. Мы просто мужчина и женщина, испытываем взаимную симпатию и бежим от одиночества.

Гневное восклицание прерывает наши нежные объятия.

Глава 8

Мистер Николас Конгриванс

Тихий и скромный мистер Томас Дарроуби оттаскивает меня от Фанни и готовится нанести удар.

– Сэр, вы подлец!

Мне удается увернуться от удара, он пролетает мимо, едва не упав.

– Ради Бога, Том! – восклицает Фанни Гиббоне, густо краснея.

– Прошу тебя, во имя всего святого, скажи мне, он не...

Дарроуби хватает ее за руки, а она раздраженно отталкивает его.

– Это был поцелуй, Том. Всего один поцелуй. – Она хлопает его по руке, пытаясь успокоить. – Не сходи с ума.

То, каким тоном она произносит это, приводит его в бешенство, что неудивительно. Он поворачивается ко мне, яростно сжимая кулаки. Мы примерно одного роста, он несколько плотнее, но я двигаюсь быстрее.

– Вы оскорбили даму, сэр!

– В таком случае прошу у нее прощения. – Я кланяюсь Фанни. – Извините меня, мадам.

– Фанни, он насильно сделал это?

Она медлит секунду и смотрит на меня. Я отлично помню, как Линсли говорил о нерешительности этой парочки и о том, что неплохо было бы подтолкнуть их в верном направлении.

Я принимаю решение и совершенно точно знаю, что надо делать.

– Разумеется, нет! – возмущенно и достаточно резко отвечаю я. – Вы не могли не заметить, как настойчиво она флиртовала со мной во время репетиции!

– Том, я... – Фанни растерянно смотрит на меня.

– Ах ты, заморский ублюдок!

Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться. В это мгновение Дарроуби сильным ударом сбивает меня с ног – я, схватившись за бок, падаю на колено, но тут же снова поднимаюсь.

И в этот момент ловлю на себе насмешливый взгляд Кэролайн, которая не думала возвращаться в дом и все время находилась где-то рядом.

– Конгриванс – джентльмен, не очень щепетильный в амурных делах, Дарроуби, – произносит Кэролайн. – Ему все равно, с кем флиртовать. Всего четверть часа назад он приглашал меня на прогулку.

– Негодяй! – Дарроуби снова пытается атаковать меня, но промахивается и летит в кусты. Он с трудом поднимается на ноги и отряхивает с одежды листья. – Я вызываю вас на дуэль, сэр!

Превосходно. Наконец-то Фанни увидит в нем героя.

Но не тут-то было. Она берет Кэролайн под руку. Дамы смотрят на меня с явным презрением, а на Дарроуби – с сожалением.

– Да, все мужчины одинаковы. Они просто ничего не могут с собой поделать.

– Ты совершенно права, Каро. Знаешь, у меня из головы не идут те кексы, что подавали сегодня к чаю. Пойдем посмотрим, может быть, что-нибудь осталось?

Никогда в жизни я не был так оконфужен. Дарроуби краснеет до кончиков ушей, уязвленный безразличием Фанни. Дамы явно повеселились, наблюдая это зрелище. Перед тем как повернуться и уйти, Фанни бросает довольно безразлично:

– Надеюсь, вы не совершите очередную глупость.

– Ударь меня! – шепчу я Дарроуби.

– Что?

– Ударь же меня! Скорее! Она теряет к тебе интерес. Ну, сжимай руку в кулак, Дарроуби, но без большого пальца, иначе не избежать перелома.

В этот момент я не способен ясно мыслить, но все же определенный план рождается в моей голове. Фанни не останется равнодушной к тому; с каким мужеством и яростью Дарроуби защищает ее честь. Я при этом не забываю и о своих интересах. Кэролайн с криком отчаяния бросится ко мне, сраженному ударом и лежащему без чувств.

Из глаз сыплются искры. Ночное небо и сад бешеной спиралью кружатся надо мной.

– Хорошо бы приложить к лицу кусок сырого мяса, сэр. В таких случаях это первое средство, уж я-то знаю.

Прихожу в себя. К моему великому разочарованию, вместо взволнованного лица Кэролайн я вижу спокойное лицо Бартона. Он помогает мне встать на ноги и стряхивает листья с сюртука. Глаз моментально оплывает, и невыносимо болит скула.

– Где они?

Ответа не требуется. Рядом стоит Дарроуби. Женщин не видно.

– Мне очень жаль, Дарроуби. Мне надо было первому ударить вас. Как бы то ни было, должен признаться, что я виноват. Мне не следовало целовать миссис Гиббоне.

Он грустно вздыхает:

– Мне самому следует чаще целовать ее. Ума не приложу, как вести себя с женщинами! Никогда не знаешь, что им надо! В чем моя ошибка? Наверное, глупо спрашивать вашего совета, если только что собирался вызвать вас на дуэль!

– Вы еще можете сделать это.

– Нет смысла, Конгриванс. Дамам, по-видимому, все равно. Да и где мы найдем беспристрастных секундантов? – Он смотрит на свою руку и пробует разжать пальцы. – Надеюсь, смогу держать перо.

– Если хотите, сэр, я быстро залечу вашу руку, – предлагает Бартон. – А если не хотите, я мигом достану из чемодана фальшивую бороду...

Бартон часто пользуется этой бородой, исполняя роли секундантов, докторов, священников, да мало ли кого... Я качаю головой. Не в этот раз.

Это провал. Мы не только нарушили кодекс чести, случилось непредсказуемое – нас отвергли дамы. Они предпочли чай с кексами. Дарроуби не стоило медлить с ударом. Он все медлил, а потом было уже поздно. Воображаю, какими идиотами мы выглядели в их глазах!

Ей наплевать на меня. Я отказываюсь от своего плана. Завтра же уеду. Рядом печально вздыхает Дарроуби.

– Послушайте, Конгриванс, возможно, я безразличен ей?

– Конечно, нет! – не очень уверенно отвечаю я.

Во время утренней репетиции нам предстоит испытать еще одно унижение.