Яхта миновала конец пирса и оказалась на открытой воде. Прямо над ней нависала необъятная корма исполинского судна. Питт переключил рычаг хода на “Вперед” и повел яхту вдоль корпуса “Ульриха Вольфа”. Чтобы покинуть акваторию верфи и выйти во фьорд, необходимо было полностью обогнуть плавучий титан. Питт чуть приоткрыл дроссели, доведя ход до восьми узлов, – он надеялся, что такая скорость подозрений не вызовет. Пока все шло как по маслу. Не было слышно ни свистков, ни криков, ни сирен и не видно шарящих по темной воде прожекторов.

На этой скорости потребовалось пятнадцать минут, чтобы пройти всю длину суперлайнера и начать наконец удаляться, от залитых ярким светом зданий и сооружений верфи. Эти пятнадцать томительных минут показались Питту пятнадцатью годами. А ведь они сделали только первый шаг! Оставались еще патрульные катера, чьи команды уже сейчас, возможно, получили предупреждение об угоне яхты четверкой нарушителей.

Но выбора у них не было, им оставалось только сидеть в каюте, не высовываясь и созерцая проплывающий мимо чудовищный борт. Все знаменитые лайнеры всех эпох – “Титаник”, “Лузитания”, “Куин Мэри”, “Куин Элизабет” и “Нормандия” – с легкостью разместились бы один за другим вдоль корпуса “Ульриха Вольфа”, и еще осталось бы много свободного места.

– А я бы сейчас от гамбургера не отказался, – мечтательно протянул Джиордино, чтобы снять напряжение.

– Я тоже! – подхватила Миган. – Они нас кормили какой-то отвратительной питательной смесью.

Пэт улыбнулась, но лицо ее осталось напряженным.

– Потерпи немного, детка, и получишь свой гамбургер. Питт отвернулся от штурвала:

– С вами плохо обращались?

– Да нет, сильно не обижали, – ответила Пэт. – Но никогда еще мной не командовало столько противных и самодовольных личностей. Меня заставляли работать по двадцать часов в сутки.

– Расшифровывать эменитские надписи из другой пещеры?

– Да. Только они не из пещеры. Они были найдены в Антарктиде, в заброшенном городе эменитов.

Питт взглянул на нее с внезапно вспыхнувшим любопытством:

– В Антарктиде? Вы не шутите?

Она серьезно кивнула:

– Заброшенный город под ледяным колпаком. Нацисты случайно обнаружили его перед самой войной.

– Эльза Вольф говорила мне, будто бы они нашли свидетельства тому, что эмениты построили всего шесть таких хранилищ.

– Чего не знаю, того не знаю, – пожала плечами Пэт. – Но у меня создалось впечатление, что они используют этот затерянный во льдах город для какой-то цели. Какой именно, я так и не выяснила.

– А вы узнали что-нибудь новое из тех надписей, которые вас заставляли расшифровывать?

Разговорившись, Пэт перестала выглядеть грустной и отчаявшейся.

– Я только-только начала в них разбираться, когда вы с Алом ворвались в дверь. Между прочим, мне показалось, их больше интересовало то, что мы расшифровали из текстов, найденных в пещерах Колорадо и острова св. Павла. Похоже, Вольфам зачем-то до зарезу нужно заполучить те фрагменты предупреждения эменитов, где описываются последствия катаклизма.

– Так вот в чем загвоздка! – присвистнул Питт. – Все надписи, найденные в подледном городе, сделаны до катастрофы, и данных о ней самой у них не имеется. – Питт вдруг запнулся и кивнул на ее кейс: – Они здесь?

Она торжествующе похлопала ладонью по плоскому чемоданчику:

– Детальные фотографии антарктической пещеры эменитов. Не могла я позволить себе их бросить! Питт с восхищением посмотрел на нее:

– Знаете, таких женщин, как вы, в наше время уже не делают.

Питт мог бы еще многое сказать, но в этот момент его внимание отвлекла идущая наперерез ярдах в ста впереди моторная лодка. С виду это был обычный рабочий баркас. Он развернулся и прошел по левому борту параллельным курсом, следуя в противоположном направлении. Экипаж баркаса занимался своими делами и не обратил ни малейшего внимания на встречное судно.

Испытывая некоторое облегчение от того, что яхта уже приближалась к передней секции “Ульриха Вольфа” и никаких признаков погони пока не наблюдалось, Питт спросил:

– Так вы говорите, их интересуют конкретные последствия катаклизма?

– И очень сильно. Впрочем, это меня не удивляет. Естественно, их должна интересовать любая крупица информации, которая может способствовать их выживанию.

– А вот я по-прежнему никак не могу понять, откуда у Вольфов такая непоколебимая уверенность в том, что комета непременно столкнется с Землей, причем именно в срок, предсказанный девять тысяч лет назад?

Пэт медленно покачала головой:

– На этот вопрос у меня нет ответа.

Все еще ползя на восьми узлах, Питт плавно повернул штурвал, направив яхту по широкой дуге мимо носа “Ульриха Вольфа” и оконечности причала, где толпились рабочие и охранники, проверяющие идентификационные браслеты уже не только у мужчин и женщин в красных и желтых комбинезонах, но и у всех остальных. Идущая навстречу небольшая моторная лодка с потушенными бортовыми огнями внезапно развернулась на сто восемьдесят градусов и пристроилась в кильватер к яхте. У Питта заныло сердце от нехорошего предчувствия. Закрепив свой компьютерный гид на раме ветрового стекла, он бегло сверился с его показаниями.

Три мили оставалось до южной оконечности фьорда; три мили до расщелины, где ждет “скайкар”; три мили по темной воде на яхте, ничем не защищенной от прожекторов, автоматов и тяжелых пулеметов. Все их вооружение составляет один пистолет и один револьвер. А патрульные катера наверняка уже предупреждены об угнанной яхте. Единственным утешением служило то, что патрульные катера находятся сейчас в противоположном конце залива; это давало Питту и его друзьям еще несколько минут выигрыша во времени. Утешение, правда, крайне слабое. Имея преимущество в скорости и двигаясь встречным курсом, патрульные катера запросто перехватят яхту раньше, чем они успеют добраться до расщелины.

– Ал! – позвал Питт.

– Здесь, капитан! – гаркнул Джиордино.

– Раздобудь несколько бутылок. Наверняка на борту отыщется хотя бы с полдюжины подходящих емкостей. Залей в них все, что найдешь легковоспламеняющегося. Дизельное топливо не годится, поищи бензин или растворитель.

– Коктейль Молотова! – В глазах Джиордино заплясали озорные чертики. – Какая прелесть! Я с детского сада им не баловался.

Два шага – и он скрылся в люке, ведущем в машинное отделение.

Питт бросил взгляд через плечо на моторную лодку; она набрала ход и выходила на параллельный курс с явным намерением притереться к яхте борт в борт. В свете огней верфи и “Ульриха Вольфа” было видно, что на ней всего два человека: один у руля, другой на корме с автоматом в руках. Тот, что стоял у штурвала, недвусмысленным жестом показал себе на ухо. Питт понял и включил рацию, оставив ее на той частоте, на которую она была настроена.

Из динамика послышался мужской голос с начальственными интонациями, чего-то требующий по-испански. Питт без труда догадался, что ему приказывают заглушить движок и лечь в дрейф. Свободной рукой он схватил микрофон и ответил:

– Не говорю по-испански.

– Стой, стой! – крикнул тот же голос.

– Всем вниз и лечь на пол, – скомандовал Питт женщинам. Они молча повиновались и поспешно спустились в каюту.

Питт замедлил ход и встал в дверях рубки, предварительно засунув за, пояс кольт со взведенным курком. Вооруженный автоматом тип на корме моторной лодки подобрался, собираясь перепрыгнуть на яхту.

Питт еще убавил скорость, сохраняя все же небольшой ход и маневрируя таким образом, чтобы охранник мог перелезть через планшир только в непосредственной близости от мостика. Надо было все очень точно рассчитать – и время, и расстояние. А потом ждать – терпеливо и безропотно, как охотник в засаде.

И в тот самый момент, когда охранник наконец перепрыгнул на яхту, Питт резким движением двинул оба дросселя до упора и тут же вернул их в прежнее положение. Яхта рванулась вперед раненой птицей, но почти сразу вновь замедлила ход. Неожиданный рывок заставил охранника потерять равновесие, и он плюхнулся плашмя на узкую палубу левого борта.