— Не забывайтесь, «Клинок».

— Мне больше не представляется возможным работать на вас, советник.

Советник замер.

— Ты говоришь глупости. Уйти с этой работы невозможно.

— Возможно, — возразил Дарк. — Я передал информацию о вас трем независимым друг от друга источникам. В случае моей смерти они предоставят се на рассмотрение Сената. Но если вы меня отпустите, я клянусь, что ни одна живая душа не узнает об этом Не будет даже намека. И я больше не появлюсь на Веллии.

— Чего стоит твоя клятва?

— Большего, чем ваша.

Советник задумчиво посмотрел на него.

— Дело не только в Призраке, верно? За твоим решением стоит нечто большее.

Дарк внутренне сжался.

— Это мое дело, — ответил он внезапно дрогнувшим голосом.

— А если я тебя просто не отпущу?

— Я сам уйду.

— Я так и думал, — кивнул советник. — Иди. Ты свободен.

Этого Дарк не ожидал. Он с подозрением посмотрел на шефа, гадая, что стоит за его согласием.

— И вы не будете меня преследовать?

— Знаете, «Клинок», несколько минут назад большая часть планов моей дальнейшей жизни полетела коту под хвост. Кажется, я имею право не переживать из-за вас. Идите.

Дарк круто повернулся и вышел, отрезая себе путь назад.

— Ну что? — спросила его Лина, ожидающая в приемной.

— Я ушел.

— Как?

— А вот так. Просто ушел.

— И не вернешься?

— Нет. Прощай.

— Прощай, — тоскливо улыбнулась она ему вслед.

Он не вернется. Ни за что.

Входя в кабинет Первого советника, Грей знал, что просто так уйти отсюда он не сможет. Это было очевидно. Первый наконец получил его в свое полное распоряжение. Он не преминет воспользоваться возможностью впаять ему все статьи, которые только возможно. В лучшем случае он отделается пожизненным заключением. Но скорее всего — смертная казнь. Нечего и надеяться на поддержку Четвертого, хотя имеет смысл припугнуть его. Чем черт не шутит — вдруг поможет. Но это потом. Сейчас Грей стоял перед советником и ждал бури. И она не замедлила разразиться.

— Вы, офицер Ильяго, позорите свое звание! Вы вступили в связь с государственным преступником! Более того, вы помогли ему бежать! Вы нарушили закон, который поклялись охранять!

«Господи, ну что вы так распинаетесь? Скажите сразу — вы рады, что наконец-то до меня добрались».

— Ваше предательство усугубляется тем, что преступления Призрака были направлены непосредственно против Военного Совета. И вы знали это.

Грей молчал. Советник тоже сделал паузу и неожиданно сменил тон.

— Ты ведь понимаешь, что есть и другие обвинения против тебя?

— Но вы их не произнесете, да, тал? — флегматично спросил Грей, думая о чем-то своем.

— Я не могу оставить тебя в живых, и ты это знаешь. Это повлечет за собой катастрофу. Кстати, ты знаешь, что Четвертый советник покончил с собой?

— Нет. Но я не удивлен.

Он и вправду не был удивлен.

— Что-то сорвалось? — прищурился советник.

— Все сорвалось, насколько я понимаю.

— Это радует. Но мое отношение к тебе не меняется. Ты не должен существовать.

Слушая его, Грей поднял глаза… и будто кто-то в грудь ударил, так перехватило вдруг дыхание.

На стене висела картина — двое мужчин, старый и молодой, стояли у здания Сената. Оба улыбались. Молодой — Первый советник, только лет тридцать назад, еще не седой и на лице нет морщин. А старый… Нет, такого просто не могло быть, это всего лишь кто-то похожий, кто-то…

— А кто это на картине? — спросил Грей, когда советник сделал паузу.

— Что? А, это… — Первый не без удивления посмотрел на Грея, но все же ответил: — Это я и мой отец. А что?

Да, интересные задачки подкидывает судьба. Как там Родж сказал? «Одно сплошное совпадение». Наверное, он просто знал.

«…Королева полетела в Черный Раскол…» «…В Черный Раскол невозможно попасть… невозможно попасть… невозможно попасть… Корабль Роджа был вторым, который сумел там приземлиться, и первым, которому удалось улететь…» Как, оказывается, все было просто. Сложи два и два.

А черные глаза — это у него, наверное, от матери.

Если бы Первый только мельком на него взглянул, он бы сразу понял. Почему он не решился? Совесть не дала? Или просто было некогда? А может, он и так не узнал бы его, ведь солдаты окончательно изуродовали его лицо. Или узнал бы все равно, сердцем?

— У вас был роман с королевой Айей? — тихо спросил Грей. — Вы ведь поэтому искали ее? Не потому, что хотели покончить с остатками монархии.

Первый советник аж поперхнулся от такой наглости.

— Я… да как ты смеешь?! Кто тебе сказал такое? Да что ты себе позволяешь, мальчишка! Сейчас же…

— Ваш сын очень похож на вашего отца, — спокойно прервал Грей поток его восклицаний.

Первый советник задохнулся на половине слова, будто в лицо ему выплеснули стакан воды, и несколько секунд так и сидел с открытым ртом, неверяще глядя на стоящего перед ним человека, произнесшего такое. Потом он все-таки закрыл рот и тихим, прерывающимся голосом произнес:

— Как… откуда вы это знаете?

Грей промолчал.

— Вы… вы нашли ее, да? — Его голос сорвался на крик и опять перешел в шепот. — Нашли? Где она, скажите, где она?

— Сожалею, советник, — ответил Грей. — Королева Айя умерла.

Советник обхватил голову руками, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. И Грей почувствовал страх. Ему еще никогда не приходилось видеть такого человеческого горя.

— Я любил ее, — прошептал советник. Голос его дрожал. — Я ее безумно любил. Когда произошел переворот, я просил ее остаться. Но она так боялась за ребенка, что улетела, даже не попрощавшись со мной. Столько лет я искал ее. запрещая себе даже думать, что она могла умереть. А ты… Ты сказал, что мой сын… Где он?

«Как ему ответить? Ну как?» Грей не подозревал, что Первый советник, этот несгибаемый человек, способен на такие чувства.

— Грей, пойми, он — единственное, что от нес осталось. Я его видел только однажды, сразу после рождения, а потом она его забрала. Но я уже любил его так, как только может отец любить свое дитя. Не молчи же, скажи — где он? Я могу обеспечить тебе неприкосновенность, могу открыть счет на любую сумму. Могу даже объявить, что вся заслуга в поимке Призрака принадлежит тебе — сделаешь на этой сволочи карьеру. Только скажи мне, где мой сын.