Люди ретиво принялись за дело; тем временем ветер упал, и паруса всех трех кораблей бессильно повисли вдоль мачт. «Гарпия» находилась в это время в двух милях от корабля Джека, испанец на расстоянии мили; он спустил все свои шлюпки, которые повели его к кораблю Джека. Мести рассматривал испанский корабль.
— Это военный корабль, масса Изи, какой же мы флаг выкинем? Надо найти что-нибудь.
Он побежал вниз, вспомнив, что у него имеется пестрая юбка, забытая в каюте старой испанской дамой. Она была из зеленой шелковой материи, с желтыми и синими цветочками, но очень полинявшей — вероятно, обреталась в семействе дона уже лет сто. Мести нашел ее под матрацем одной из постелей и спрятал в свой мешок, намереваясь наделать из нее жилетов. Вскоре он вернулся с нею на палубу и вывесил ее вместо флага.
— Вот, масса, так будет ладно, — это, можно сказать, флаг всех наций. Теперь давайте стрелять — придется только палить не разом, а по очереди, и целиться хорошенько; одни будут стрелять, а другие заряжать.
— Он выкинул флаг, сэр, — сказал Саубридж на «Гарпии» — только не могу разобрать, какой нации; а вот и пушка.
— Это не в нас, сэр, — заметил мичман Гаскойн, — а по испанскому кораблю; я видел, как ядро упало перед его носом.
— Должно быть, капер, — сказал капитан Уильсон, — во всяком случае, это удача, иначе корвет ушел бы на буксире в Картагену. Еще выстрел, и хорошо нацелено, он ловко действует, должно быть мальтийский приватир.
— Говоря попросту, пират, — ответил Саубридж, — не могу разглядеть его флага, — кажется, зеленый — турок, должно быть. Еще выстрел, и чертовски меткий; как раз по шлюпкам.
— Да, у них смятение; теперь мы захватим его, только бы хоть немного ветра. Поднимается бриз с открытого моря. Обрасопить паруса, Саубридж!
Реи были поставлены поперек, и «Гарпия» двинулась. Тем временем Джек со своей малочисленной командой поддерживал упорный, непрерывный, хотя и медленный огонь по испанскому корвету, и две его шлюпки уже были выведены из строя. «Гарпия» быстро приближалась, стреляя только из передних пушек.
— Теперь наша взяла, — воскликнул Мести, — цельтесь хорошенько, ребята. Ветер поднимается; пусть кто-нибудь идет к рулю. Силы небесные, это что такое?
Восклицание Мести было вызвано ядром, ударившим в правый борт. Оказалось, что три испанские канонерки показались в виду и открыли огонь по кораблю Джека. Дело в том, что по ту сторону мыса находился порт Картагена, выславший канонерки на помощь корвету. К счастью для Джека поднялся ветер; иначе его корабль, вероятно, был бы захвачен. Корвет, видя себя отрезанным «Гарпией» и другим кораблем, переменил курс и попытался уйти на запад вдоль берега. Еще два ядра пробили корпус «Ностра Сеньора дель Кармен» и ранили двух матросов, но так как корвет повернулся к западу, то «Гарпия» последовала за ним. Джек, разумеется, сделал то же самое, и спустя десять минут был вне выстрела канонерок, которые не решились поставить паруса и пуститься в погоню. Ветер крепчал и развевал зеленую юбку, но «Гарпия» обменивалась залпами с испанским корветом и была слишком занята, чтобы рассматривать флаг Джека. Испанец бодро отстреливался и пользовался защитой береговых батарей, но ему пришлось сделать много миль, чтобы найти якорную стоянку. Около полудня ветер снова начал стихать, а к часу дня совсем заштилело но к этому времени «Гарпия» была уже всего в трех кабельтовах от своего противника, которому помогала с берега четырехпушечная батарея. Джек находился в полумиле от корвета, когда ветер упал. По совету Мести он прекратил огонь, чтоб не умалять победы «Гарпии», так как огонь испанца, видимо, ослабевал. В три часа он спустил флаг, и «Гарпия», отправив на корвет шлюпку, сосредоточила весь свой огонь на батарее, которая скоро умолкла.
Наступила тишина, и «Гарпия» занялась своим призом, принимая пленных и приводя в порядок оба корабля, снасти и паруса которых сильно пострадали. Недоумевали, что это за незнакомый корабль, который заставил корвет переменить курс и помог «Гарпии» овладеть им, но заниматься этим было некогда.
Команда Джека, считая и его самого, состояла из восьми человек, в том числе один испанец и двое раненых. Таким образом, в распоряжении Джека было всего четверо людей, возни же и у него оказалось достаточно. Кроме того, Джек еще не обедал, и не был уверен, что найдет обед в мичманской каюте; поэтому он решил сначала пообедать, а затем, на закате солнца, отправиться на «Гарпию». Были и другие причины, побуждавшие его не слишком торопиться на корвет; ему хотелось обдумать хорошенько, что сказать в свое оправдание и как отстоять людей. Природная правдивость побуждала его рассказать все как было, доброта — умолчать о многих подробностях. Впрочем, теперь его положение существенно облегчилось: в свою пользу он имел четырнадцать тысяч звонких оправданий в мешках, запертых в каюте; что касается матросов, то их мужество в деле с неприятелем покрывало все прежние грехи. В конце концов Джек, утомленный возбуждением и тревогами дня, думал до тех пор, пока не задремал, и проснулся не на закате, а двумя часами позднее. Мести не будил его, так как вовсе не спешил вернуться на корвет «варить суп молодым джентльменам».
Проснувшись, Джек удивился, что проспал так долго. Он вышел на палубу; было темно и тихо; «Гарпия» и испанский корвет все еще стояли, занимаясь исправлениями. Он велел спустить маленькую шлюпку и, поручив Мести команду, отправился с двумя гребцами на «Гарпию». Там все были заняты ранеными, пленными, починкой, и шлюпка Джека подошла к корвету незамеченной. Этому не следовало бы быть, но при данных обстоятельствах оплошность была извинительной. Джек взобрался на палубу, проскользнул среди испанских пленных к главному люку, спустился по лестнице и хотел пройти на корму, к капитанской рубке, как вдруг услышал крики Госсета и звуки линька.
«Эта скотина Вигорс опять стегает Госсета, — подумал Джек. — Наверное, бедняге сильно доставалось в мое отсутствие, но хоть на этот раз спасу его».
Он подошел к окну мичманской каюты, заглянул в нее и увидел то, что ожидал увидеть. Тогда он сердито крикнул:
— Мистер Вигорс, сделайте одолжение, оставьте Госсета в покое.
Услышав его голос, Вигорс оглянулся, увидел лицо Джека в окне каюты и, воображая, что перед ним выходец с того света, крикнул не своим голосом и грохнулся без чувств. Госсет тоже, дрожа всем телом, уставился на окно, разинув рот. Джек был доволен результатом и немедленно исчез. Затем он прошел на корму и, войдя в каюту, где капитан сидел с двумя испанскими офицерами, снял шляпу и сказал:
— Честь имею явиться, капитан Уильсон.
Капитан Уильсон не упал в обморок, но вскочил и опрокинул стоявший перед ним стакан.
— Боже милосердный, мистер Изи, откуда вы взялись?
— С корабля, что у вас за кормою, сэр, — ответил Джек.
— С корабля за кормою? Что за корабль? Где же вы пропадали так долго?
— Это долгая история, сэр, — сказал Джек. Капитан Уильсон крепко пожал руку Джека.
— Во всяком случае, я рад вас видеть, голубчик. Присаживайтесь и расскажите вашу историю в коротких словах; а подробности мы узнаем помаленьку.
— Мы захватили этот корабль на катере, — сказал Джек, — в эту самую ночь, когда разлучились с вами, — затем, так как я неважный мореплаватель, меня унесло бурей к Зифиринским островам, где я пробыл два месяца за недостатком рук; как только они нашлись, я отплыл оттуда. Я потерял трех матросов, съеденных акулами; да двое ранены в сегодняшнем бою; на корабле двенадцать пушек, груз свинца и ситцев, четырнадцать тысяч долларов в каюте и три пробоины от ядер, и чем скорее вы пошлете на нее людей, тем лучше.
Рассказ был не слишком толковый, но насчет четырнадцати тысяч долларов и необходимости послать людей сказано было достаточно ясно. Капитан Уильсон позвонил, послал за мистером Аспером, который отшатнулся при виде нашего героя, поручил ему отправить на корабль мистера Джолифа с людьми, чтоб перевести раненых и позаботиться о корабле, и предложил Джеку сопровождать Джолифа и дать ему все необходимые указания, прибавив, что выслушает его историю завтра, когда у них будет поменьше хлопот.
