Уже на ранних этапах формирования раннефеодального государства определенное значение в государственном управлении приобретает двор короля, который ведет свое происхождение от дружины вождя. Дружинники составляли военные отряды короля и первоначально были его телохранителями и слугами.
Яркие описания королевской дружины содержит «Поэма о Беовульфе». Отношения между королем и дружиной, воспроизведенные в ней, напоминают отношения между вождем и его воинами, запечатленные Тацитом. Они отчетливо раскрываются в словах Беовульфа, обращенных к королю данов Хротгару: «...если мне суждено потерять жизнь на твоей службе, то ты замени мне отца, когда я умру.
Стань защитником моих молодых тэнов и спутников». Вождь живет в окружении дружины и является покровителем своих воинов-тэнов. Дружинники-телохранители — защитники вождя, в награду за службу получают оружие, коней, драгоценности и землю. Вознаграждение может принимать форму кормлений — пиров, роскошь которых способствует распространению доброй молвы о вожде, короле. Но в поэме наряду с архаическими картинами дружинного быта запечатлены и элементы отношений, сложившихся у англосаксов ко времени ее написания. Король «Беовульфа» — не только вождь дружины, но и правитель народа, государства; правда, роль дружинников в государственном управлении никак не отражена в поэме.
О воинах-дружинниках, живущих при королевском дворе, вспоминает биограф короля Альфреда, епископ Ассер. Как пишет Ассер, в королевских палатах поочередно находились когорты воинов-телохранителей. Но он сообщает также о «знатных слугах». Видимо, обязанности воинов и знатных слуг были неодинаковыми. Знатные слуги, по свидетельству Ассера, выполняли различные поручения, связанные с обслуживанием двора. Автор не уточняет обязанностей слуг, не называет их конкретных титулов. Но в документальных источниках ёсть сведения о кравчем, экономе, казначее. Можно предположить, что эти служащие входили в число «знатных слуг», о которых писал Ассер.
Ассер включает в «Биографию Альфреда» рассказ об организации учета и распределения ресурсов короля. Часть средств расходовалась на светские нужды, на устройство придворной школы, на выплату вознаграждений телохранителям, министериалам, различным мастерам, на дела церкви. Контроль за распределением средств и их хранением возлагался на казначея, в ведении которого находились апартаменты, гардероб и сокровищница короля.
В числе дворцовых слуг упоминаются капелланы. Они использовались как писцы, нотарии, духовники короля.
Впервые сведения о королевской канцелярии появляются не ранее конца X в. Широкое распространение получила практика оформления дарственных грамот, большая масса которых составлялась при дворе: пожалования министериалам, эльдерменам, церкви и духовенству. Осуществляется запись законов, составляется Англосаксонская хроника. Для проведения таких мероприятий требовался штат грамотных лиц. Большую роль в переводческой деятельности Альфреда играло образованное духовенство.
Ассер называет ряд имен прелатов, пользовавшихся особым расположением короля. Они были одновременно советниками Альфреда, свидетельствовали юридические акты — земельные пожалования. В качестве примера можно сослаться на хартию Альфреда, скрепленную подписями 2 экономов, 1 кравчего, 2 эльдорменов, 8 тэнов, 1 епископа, 2 священников. Имена многих из них известны по другим источникам: священник Вэрульф и Иоанн — придворные учителя, эльдормен Этельред упоминается в завещании короля и в Англосаксонской хронике. Из 8 тэнов 5 постоянно свидетельствуют пожалования Альфреда, эконом Деормод и кравчий Сигевульф — постоянные свидетели королевских грамот. Изложенные факты дают основание причислять названных лиц к дворцовым служащим. Подписи слуг двора под грамотами — факт немаловажный. Это означает, что королевский двор участвовал в распределении земель.
ЦЕРКОВЬ
В конце VI в. (597 г.) началась христианизация англосаксов, которая закончилась лишь во второй половине VII в. Росту крупного церковного землевладения содействовали земельные пожалования, предоставлявшиеся королями епископам и многочисленным монастырям.
Григорий I отправил на основанного им в Риме монастыря 40 монахов и назначил их настоятеля Августина епископом Англии. Папа дал проповедникам подробное наставление, как поступать с язычниками. Главное — не навязывать новой веры насильно и резко. Где они найдут хорошо выстроенный храм старых богов, они должны не разрушать его, а лишь удалить из него идолов, затем приготовить святую воду, окропить ею здание, поставить алтарь и в нем положить мощи. «Тогда храм от служения демонам перейдет к служению истинному Богу. А когда народ увидит, что прежнее место молитвы осталось, он охотнее пойдет туда же, по привычке, чтобы поклоняться истинному Богу». Папа говорил также, что не надо уничтожать старинных обрядов, например обычая приносить в жертву быков или окружать храм шалашами из ветвей и зелени. Пусть народ по-прежнему в привычные дни сходится на веселье и закалывает животных, но уже не в виде приношения дьяволу, а для христианского пиршества, во имя и в честь Бога. «Если вы оставите этим людям внешние развлечения, вы легче зароните в них жажду внутренней радости».
В то же время Августину было поручено освятить 12 епископств и устроить 2 архиепископства: одно на юге, другое на севере Англии. Священники должны были стать в строгую зависимость от епископов.
При дворах англосаксонских вождей новые проповедники вступали в прения со жрецами старой веры. Одно из таких прений кончилось тем, что главный жрец отказался от старых богов. Но римские посланцы встретились также с ирландским духовенством. Их везде разделяла непримиримая вражда. Сторонники римской церкви брали верх своей выучкой и согласованностью действий. В большом споре, который произошел при дворе одного из королей Северной Англии, они особенно настаивали на словах Спасителя, обращенных к апостолу Петру. Король, посмотрев на молчаливых ирландцев, решил спор в пользу римских проповедников: «Если Петру Господь дал ключи от небесного царства, я не хочу враждовать с привратником небес. Я, напротив, хочу во всем повиноваться тому, что им установлено, так как я боюсь, чтобы в час, когда я предстану у врат небесных, не отвернулся от меня тот, кто держит ключи, и тогда некому будет открыть мне двери».
Для англосаксонских королей было характерно стремление связать свою родословную с Воданом, Тором и другими языческими божествами. Однако, по существовавшим у язычников представлениям, решающее значение в сообщении королям магической силы имело избрание их народным собранием. Король мог утратить расположение богов. Внешним знаком этого могли стать неудачи, военные поражения. В таком случае король терял право на свой титул и мог быть смещен народом. По языческим представлениям, источником власти было народное собрание. В середине VIII в., в правление короля Оффы в Мерсии, светская церемония возведения короля на престол была дополнена религиозным элементом «помазания» на царство и вручением королю соответствующих атрибутов власти. Введение церемонии «помазания» имело большое значение — оно знаменовало укрепление союза церкви и государства. Король осознавался как «помазанник Божий», а королевская власть — как «данная Богом». В X в. формула «король Божьей милостью» вошла в правовые сборники.
К концу VII в. все еще не была до конца искоренена враждебность христианству. Она проявилась в отказе выплачивать церковные поборы, признавать христианские праздники, в прямом возврате к язычеству. Именно в этот период с очевидностью обнаруживается нетерпимое отношение христианства к языческим богам и традициям. Не случайны строгие наказания для всех категорий населения за работу в праздничные дни, за неуплату поборов, за рецидивы идолопоклонства. Возврат к язычеству грозил семье свободного лишением всего имущества и штрафом, рабу — штрафом и телесными наказаниями. Короли законодательно определяли обязательность крещения новорожденных и сроки совершения обряда: младенца полагалось окрестить в течение 30 суток со дня рождения. Если он умирал некрещёным, то у отца умершего конфисковывалось имущество. Содержание этого закона не исчерпывалось религиозным смыслом, а имело социальный подтекст. Обряд крещения, как известно, не только приобщал человека к вотчине верующих, но являлся одним из средств включения его в социальный организм.
