Литмир - Электронная Библиотека

убийством,

Чтобы в слезах не лежать возле закрытых

дверей!

Иль воровать из храмов святых богов украшенья.

Только Венеру тогда раньше других

оскорблю:

Учит злодействам она, госпожой моей хищницу

сделав.

Пусть святотатственных рук дело узнает

теперь!

Сгиньте же все, кто себе изумруды зеленые

копит,

Кто белоснежную шерсть красит в тирийский

багрец!

Все это вводит в соблазн, и блестящий из

Красного моря

Жемчуг, и косская ткань жадных красавиц

влекут...

(Перевод Льва Остроумова.)

Умер Альбий Тибулл в 19 г. до н. э., когда ему не было еще тридцати лет.

Секст Проперций, который умер через два года после Тибулла и прожил чуть больше тридцати лет, родился в маленьком умбрском городке Ассизии, на западных склонах Апеннин. Приехав в Рим, он сблизился с некоторыми из известных поэтов и таким образом оказался в литературном окружении Мецената. Как и Тибулл, Проперций писал элегии и, подчиняясь требованиям жанра, обращался к тем же самым темам, сюжетным ситуациям и образам. Но на этом заканчиваются общие черты этих двух поэтов. В отличие от прозрачных и ясных стихов Тибулла, поэзия Проперция усложненная, стиль его вычурный, перегруженный мифологическими сюжетами, характерный для Александрийской школы в Греции. Стихи его горят пафосом и темпераментом. Вместо картинок сельской жизни Тибулла, в поэзии Проперция мы видим увлечение городской суетой. Проперций, вступив в кружок Мецената, постепенно отошел от элегической темы и в конце концов стал поэтом официального направления, поэтом, прославляющим идеологию принципата. Вот цитата из третьей книги «Элегий» Секста Проперция в переводе Льва Остроумова:

Общий я смех возбуждал за столом многолюдного

пира;

Всякий, кто только хотел, мог надо мною

трунить.

Сил у меня набралось пять лет прослужить тебе

верно:

Ногти кусая, не раз верность помянешь мою.

Слезы не тронут меня: изведал я это искусство, —

ты, замышляя обман, Кинфия, плачешь всегда.

Плачу и я, уходя , но слез сильнее обида.

Нет, не желаешь ты в лад нашу упряжку влачить!

Что же, прощайте, порог, орошенный слезами

молений,

гневной рукой моей все ж не разбитая дверь,

Но, да придавит тебя незаметными годами

старость,

и на твою красоту мрачно морщины падут!

С корнем тогда вырывать ты волосы станешь

седые —

Но о морщинах тебе зеркало будет кричать!

Будешь отверженной ты такое же видеть

презренье

И о поступках былых, злая старуха, жалеть.

Эта страница тебе возвестила беду роковую:

Так научись трепетать перед концом красоты.

Но особо отличался в стремлении заслужить милость императора Августа, в лести принцепсу, «золотому веку», прошлому Рима, Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. — 18 г. н. э. ). Родился он в городе Сульмоне, в старинной всаднической семье. Отец отправил его в Рим, где будущий поэт получил хорошее риторическое образование. Это наложило отпечаток на все его творчество. Государственная служба не привлекала Овидия, он бросил свою карьеру и целиком занялся поэзией.

К нему очень рано пришла известность. Он сблизился со многими знаменитыми поэтами, в том числе с Тибуллом, Проперцием, а после того как женился на богатой римлянке, стал сам богатым и это открыло ему доступ в высшее общество и ко двору императора Августа.

Первыми его произведениями были сборники любовных элегий «Amores» и стихотворных посланий мифологических героинь своим возлюбленным или мужьям «Героиды». Оба эти сборника отличаются риторичностью. Тут, по-видимому, сказалось то образование, которое получил Овидий. Он продолжал работать в жанре любовной элегии и считал своими предшественниками Тибулла и Проперция. Оставаясь в рамках жанра, он обращался к традиционным мотивам и ситуациям, часто используя опыт своих предшественников.

Овидий внес в элегию новую, неизвестную ей до сих пор тональность, — иронию. Он придал элегии риторическую окраску и блеск остроумия.

Овидий достаточно безразлично относился к политике и к официальной идеологии. Но тем не менее, к концу века он стал признанным главой римских поэтов, первым поэтом Рима. К этому времени он издал свою знаменитую поэму «Наука любви», в которой откровенно издевался над моральным законодательством Августа и пародировал многочисленные «науки» и в частности риторику.

«Наука любви» подвела итог первого этапа творчества Овидия, после этого он взялся за «Метаморфозы» — большую мифологическую поэму эпического характера, где попытался объединить многочисленные эпизоды из мифологии и римских легенд, которые рассказывали о превращениях героев, начиная с возникновения мира и до чудесного превращения Юлия Цезаря в звезду. В «Метаморфозах» поэт попытался обратиться к прославлению Рима и самого принцепса, однако, несмотря на официозный замысел и редкое славословие в честь Августа, он не смог отойти в этой поэме от свойственных своему творчеству черт. В «Метаморфозах» преобладает любовная тематика, ироничное отношение к морали и религии, легкость и игривость тона, риторическая окраска повествования. Вскоре Овидий написал и другую поэму, в которой еще отчетливее выразил идеологическую направленность — поэма «Фасты» («Календарь»). Здесь он в систематическом порядке по месяцам излагал все памятные дни и празднества римского календаря, объясняя их названия и происхождение. Таким образом, поэма отвечала реставрационной политике Августа, который стремился восстановить древние обряды и старинную строгость нравов.

Но когда поэма «Фасты» была написана только до половины, а «Метаморфозы» еще не были изданы, в 8 г. н. э. Овидий, находясь на вершине славы и жизненного благополучия, неожиданно по приказу самого Августа был выслан из Рима на далекую окраину римской империи — в город Томис вблизи устья Дуная (современный город Констанца). Здесь он и провел последние десять лет своей жизни. Объясняют это тем, что в нимфах и героинях Овидия римские аристократы узнавали своих современниц — гетер и легкомысленных замужних матрон. Август давно с неудовольствием следил за творчеством Овидия, особенно он был раздражен «Наукой любви», где давались советы как соблазнить женщину или обмануть мужа и весьма недвусмысленно высмеивалось брачное законодательство Августа.

Оказавшись на Черном море, Овидий тщетно писал в Рим скорбные послания, умоляя о прощении. Прощения он не получил и умер в ссылке. Эти его «Послания с Понта», а также созданные в последние годы жизни «Скорбные элегии» проникнуты глубокой тоской о родине и близких, принадлежат к лучшим творениям мировой поэзии. Страдания и горе поэта не могли не изменить характер его творчества, когда на смену холодному остроумию ранних стихов пришли глубокая искренность и подлинное чувство. Приведем цитату из элегии III, которая вошла в третью книгу «Скорбных элегий» в переводе С. Шервинского:

ЭЛЕГИЯ III

Может быть, ты удивишься тому, что чужою

рукою

Это послание мое писано: болен я был

болен, неведомо где у краев неизвестного мира,

В выздоровленье своем не был уверен я сам.

Вообрази, как страдал я душой, не вставая

с постели,

В дикой стране, где одни геты, сарматы кругом.

Климат мне здешний претит, не могу и к воде я

привыкнуть.

Здесь почему-то сама мне земля не мила.

Дом неудобный, еды не найдешь подходящей

больному,

Некому боли мои Фебовой лирой унять;

19
{"b":"204931","o":1}