Свипдаг усмехнулся и отступил к стене, давая противникам подойти поближе. В ночной темени было трудно разглядеть, где друг, а где враг. Свипдаг единственный мог без опаски бить направо и налево, и к тому же он был закован в броню.

Свипдаг успел убить еще одного из берсерков, когда то, что должно было произойти без лишнего шума, услышали воины в зале и выбежали посмотреть, что происходит. Они быстро прекратили драку, раздраженные позором, который берсерки навлекли на всю дружину.

Адильсу ничего не оставалось, как согласиться с этим и обвинить берсерков в том, что они не подчинились его воле и попытались сделать то, что им было строго запрещено. Конунг тут же объявил их вне закона. Берсерки покинули усадьбу, обещая однажды вернуться, чтобы отомстить за унижения и захватить всю Свитьод. Но только проклятия и язвительные насмешки неслись им вслед.

— Не стоит придавать значение их угрозам, — заметил Адильс миролюбиво, когда все воины вернулись в залу. — Ты показал, чего стоят на деле эти увальни.

— Я не совсем уверен в этом, мой господин, — ответил ему Свипдаг. Теперь он мог себе позволить напиться вдоволь хмельного меда.

— Что ж, отныне ты один должен будешь заменить мне этих двенадцать берсерков и в одиночку совершать то, что было под силу им вместе, — сказал Адильс, криво улыбаясь, и внимательно посмотрел в сторону Ирсы. Взор королевы, устремленный на Свипдага, казалось, лучился солнечным светом.

— И даже больше, — добавила она, — ибо сама королева желает, чтобы ты занял их место.

— Согласись, — продолжала Ирса, с трудом сдерживая дыхание, — и добрая норна исполнит твои желания!

Свипдаг был немного смущен, поскольку больше не хотел служить Адильсу. Однако сегодня он снискал высокие почести, да и в дальнейшем мог бы претендовать на почет и богатство, ради которых и приехал сюда. Ирса смотрела на него умоляюще…

— Да, — сказал Свипдаг. — Воистину я благодарен тебе за честь, моя госпожа.

Хрольфу сыну Хельги исполнилось только шестнадцать зим, когда наместники и вожди провозгласили его верховным конунгом раздробленных датских земель. Однако, наделяя его столь высокой властью, они прекрасно понимали, что великими правителями не рождаются и Хрольфу еще долго придется продвигаться на ощупь, пока он не овладеет искусством повелевать. Не имело значения, насколько он был умен — все равно ему трудно было избежать ошибок и просчетов. Молодой конунг был слишком мягок с воинами своей дружины, которая из-за этого превратилась в дикую шайку головорезов. Многие бонды были недовольны тем, что по примеру Адильса Хрольф принял к себе на службу дюжину берсерков.

Но он терпеливо объяснял тем, кто был не согласен с его деяниями:

— Я скорее похож на своего дядю Хроара, чем на своего отца Хельги. Мне больше нравится строить, чем разрушать. Однако Хроар не сумел бы стать тем, кем он стал, и не смог бы совершить то, что совершил, без своего брата, чьи меч и щит часто выручали его. Я же одинок в эта тяжелые времена, и, прежде чем мы сможем мечтать о мире, мы должны покончить с войной. Пока этого не произошло, я вынужден пользоваться теми средствами, что есть под рукой.

Хрольф унаследовал огромные сокровища и при необходимости тратил их без сожаления. Ни у одного другого конунга дружинники не были столь хорошо устроены, одеты, обуты, вооружены, накормлены, да к тому же богато награждены, как у Хрольфа, Хоть и были эти воины своенравны, но они очень любили своего господина. Прикажи он им штурмовать Асгард, и они ринулись бы в атаку без колебаний. (Многие часто поговаривали об этом, ибо Хрольф, как и его предки, не слишком-то жаловал богов). Конунг нашел множество дел для своих людей, а сам тем временем учился властвовать.

За четыре года он очистил леса Зеландии от разбойников, а ее побережье — от викингов. Хрок ярл поднял было восстание в Сконе, но Хрольф быстро переправился через пролив и одержал в битве с мятежниками сокрушительную победу; Хрок был убит. Во имя его матери Сигню Хрольф устроил своему врагу пышные похороны, а затем нашел для этой земли такого правителя, которому он мог бы доверять. Потом Хрольф присоединил к своим владениям Мен, Лангеланд и несколько меньших островов. Порт Роскильде снова процветал, так же как и другой небольшой рыбацкий порт на Зунде, который торговцы и рыбаки называли Чепинг-Хавен. В перерывах между походами Хрольф объезжал свои владения или восседал на троне в палатах Лейдры, выслушивая своих подданных, верша суд над ними и стараясь научить их повиноваться новым, более справедливым законам.

— Я сделаю так, чтобы вернулись славные времена Фроди Миротворца и Хроара Мудрого, — говаривал он, — и чтоб наше королевство стало таким же большим и сильным, как тогда.

Тем временем подрастала его сводная сестра Скульд. После того как Ингьяльд Саксонец отослал Фрейвар дочь Хроара домой, она вышла замуж за Ульфа сына Асгейра, могущественного наместника северной части Зеландии. Хрольф дал ему титул ярла и поручил Скульд его заботам. Ульф прекрасно управлял своими землями, и вечно занятому конунгу не было необходимости часто встречаться со своим ярлом. Но по истечении четырех лет Ульф послал за Хрольфом в Лейдру, приглашая приехать после осенних жертвоприношений в честь нового урожая. Посланец добавил от себя:

— Ульф говорит, что дело серьезно, вот только не сказал почему.

Хрольф, сурово посмотрев на скорохода, спросил:

— А сам ты что думаешь?

Было видно, что посланец почувствовал себя не в своей тарелке. Хрольф невесело улыбнулся и добавил миролюбиво:

— Ладно, я не собираюсь вытряхивать из тебя правду. Передай Ульфу, что я охотно приеду.

Величествен был конунг, когда въезжал он в усадьбу Ульфа. Хрольф, хоть и не отличался высоким ростом, как его отец, был сильным и крепко сбитым мужчиной. Его походка напоминала кошачью. За счет прирожденной ловкости и мастерского владения мечом он легко одерживал победы над более рослыми воинами. Рыжевато-русые волосы, широкие скулы, большие, серые, широко расставленные глаза под густыми бровями, прямой и немного курносый нос, полные губы — так выглядел Хрольф, но под густой мягкой бородой цвета янтаря прятался волевой подбородок Скъёльдунгов. Обычно он говорил гладко, без спешки и редко повышал голос.

Также подобно кошке он был всегда чист и опрятен. Если поблизости находилась баня, он любил ежедневно наведываться туда, чтоб попариться и отскрести себя всласть. Люди шутили, что конунг Хрольф гостеприимен ко всем, кроме блох.

Любил Хрольф красивые одежды. В этот раз на нем была белая льняная рубашка, расшитый золотом красный кафтан, широкий пояс из прекрасно выделанной кожи с серебряной пряжкой, голубые штаны с белыми поножами, сапоги из тюленьей кожи с позолоченными шпорами, отороченный мехом куницы шафрановый плащ, застегнутый гранатовой фибулой, а к тому же имел он золотые запястья на руках, золотые кольца на пальцах и вызолоченные ножны с мечом на боку.

Всего лишь два десятка дружинников сопровождали его. (Поскольку Северная Зеландия — бедная, малозаселенная земля, Хрольф не хотел обременять ее правителя большим количеством постояльцев.) Эти молодые воины были закованы в железо, блестевшее и звеневшее при движении, за их спинами развевались разноцветные плащи. Как только отряд приблизился к цели своего похода, дружинники затрубили в рога и пустили своих лошадей галопом. Настоящий ураган — шумный, сверкавший всеми цветами радуги — заполонил двор усадьбы ярла.

Ульф и Фрейвар приветствовали гостей, при этом они казались встревоженными. Хрольф заявил, что ближе к полудню он желает осмотреть окрестные земли, и хозяин с хозяйкой решили не упустить возможность поговорить с ним с глазу на глаз.

Они вместе вышли из усадьбы в сопровождении нескольких воинов, которые последовали за ними на достаточном расстоянии, чтобы не слышать, о чем будут говорить господа. День был по-осеннему прохладным. Ветер гулял по скошенному полю и вересковым пустошам. Облака проносились по выцветшим холодным небесам. Где-то у самого горизонта аисты стремили свой полет все выше и выше, пока не исчезли вдали. Несколько ворон важно расхаживало по стерне, хлопая черными крыльями. Неказистый лесок на окраине поля почти растерял под напором ветра свои красные, малиновые и желтые листья. А далеко на севере, как клинок, поблескивала морская гладь.