Литмир - Электронная Библиотека

Братья заколебались.

— Поджечь священную рощу? — удивился Хроар. — Что бы это значило?

Хельги схватил брата за руку:

— Не саму рощу. Он советует поджечь деревья вокруг палаты, как можно ближе к ее дверям.

— Но как мы, слабые мальчики, справимся с такой мощью?

— Справимся! — огрызнулся Хельги. — Мы должны отважиться, если хотим отомстить Фроди за все обиды.

Хроар замолк на мгновение, потом медленно сказал:

— Да. Хорошо. Здесь собрались те, кто знает нас. Если мы раздуем огонь, то часть из них перейдет на нашу сторону в память о нашем отце и в надежде, что с нами им будет легче сговориться, чем с Фроди. Второй раз такой случай может и не представиться.

— Тогда пошли! — Хельги радостно засмеялся.

И братья, сдерживая нетерпение, стали со всем своим охотничьим искусством подкрадываться к дому. С отчаянно бьющимися сердцами они пробрались в палату.

В сенях поблескивало сваленное грудой оружие. В палате царила тьма, наполненная едким дымом, запахом пота и пьяным храпом. Костры едва тлели, и фигуры богов на столбах, подпиравших свод, терялись во мраке.

Дрожащими руками мальчики схватили военное снаряжение. Выскочив на улицу, они помогли друг другу натянуть стеганые рубахи и подшлемники, а поверх них кольчуги и шлемы, чей вес от возбуждения они едва почувствовали. Через мгновение меч был пристегнут к поясу, рука сжимала щит. Все пришлось им впору, хотя Хроару было пятнадцать, а Хельги — он был очень рослым для своих лет — только тринадцать.

— Мужское оружие! — У Хельги от счастья закружилась голова. — Теперь после трех лет рабства мы — свободные воины.

— Тихо, — одернул его Хроар, хотя и в его душе вспыхнула надежда.

Стараясь не шуметь, братья выволокли все оружие из сеней и сложили его снаружи. Затем снова скользнули в палату и на четвереньках стали пробираться среди храпящих тел. И хотя им то и дело приходилось замирать, когда кто-нибудь из спящих принимался ворочаться или бормотать во сне, уверенность не покидала их, ведь ни один мальчишка не в состоянии представить себе собственной гибели.

Подобравшись к очагу, каждый из братьев утащил из него по нескольку тлеющих головней, а Хельги одну даже схватил зубами. На обратном пути мальчики смогли убедиться, что все крепко спят, ведь никто их не заметил. Выбравшись из палаты, они сперва раздули огонь, размахивая головнями, а потом засунули их под карниз низкой кровли.

Сперва огонь никак не хотел заниматься. Хельги разразился божбой, но Хроар терпеливо раздувал огонь.

Наконец показалось пламя. Сперва это были тощие бледно-голубые язычки, птенцы Сурта, едва вылупившиеся из гнезда. Они трепетали под порывами холодного ветра, который, казалось, вот-вот их задует, и тоненько пели свою тихую песню. Но вот огонь утолил первый голод, вырос, ветер вдул в него новые силы: огонь поднялся, расправил свои яркие перья и громко затрещал. Сруб палаты был сложен из очень старых бревен. Мох в пазах высох. Сосновые кряжи жадно впитывали жар огня, как когда-то, еще деревьями в лесу, впитывали солнечный жар.

Хельги встал у выхода из палаты.

— Если в палате проснутся до того, как огонь перекроет путь, — сказал он, — придется постараться, чтобы суп не убежал. — И добавил, зажмурившись от дыма: — С той стороны дома — колодезный сруб. Надо бы поджечь и там.

— Что будет с нашей матерью? — вдруг вспомнил Хроар, который от волнения сперва совсем забыл о королеве Сигрид.

— Ну, воины всегда дозволяют женщинам, детям, рабам и прочим в таком роде свободно выходить из огня, — ответил Хельги. — Но…

Вдруг он резко обернулся. Со двора к ним двигался вооруженный отряд с Сэвилем во главе. Сэвиль, обернувшись, приказал воинам:

— Поддерживайте огонь и помогайте этим мальчикам — вы не присягали конунгу Фроди.

Воины бросились выполнять приказ, тем более что многие пришли уже с факелами. Часть воинов построилась вокруг братьев. Хельги не смог сдержать радостного возгласа. Хроар произнес, заикаясь:

— Государь наш ярл…

Сэвиль разгладил бороду.

— Сдается мне, что это ты когда-нибудь будешь моим государем… Храни, — пробормотал он.

— Там есть выход через сруб колодца.

— Регин позаботится об этом.

Оказывается, наместник тоже примкнул к ним. Огонь все разрастался, и вот уже его отблески заиграли на стали, выхватывая из мрака суровые лица воинов.

Скоро пожар охватил, все хоромы, но ни шум, ни жар не пробудили конунга Фроди.

Наконец он заворочался в своей постели. Поскольку ложе было коротко, спать приходилось полусидя. Зашуршав подстилкой, конунг закашлялся, потом сказал:

— Здесь душно и темно, как в могиле.

И с этими словами снова откинулся на спинку ложа. От очага на него повеяло жаром. Сигрид, проснувшись, спросила:

— Что случилось?

Конунг тяжело вздохнул, потом неожиданно закричал:

— Вставайте, просыпайтесь, люди конунга! Мне приснился сон, и он не предвещает ничего доброго.

Несмотря на то, что выпито было немало, дружинники конунга не забыли лечь спать рядом с ним, и теперь пробудились по первому зову.

— Что тебе приснилось, государь? — спросил один из них хриплым, как у тролля, голосом.

Фроди, задыхаясь, ответил:

— Сейчас расскажу. Мне приснилось, будто кто-то кричит: «Пришла пора отправляться домой, конунг, пришла пора, тебе и твоим людям». И тут кто-то другой мрачно спросил в ответ: «Где этот дом?» И снова я услышал крик (а кричали так близко, что, казалось, я ощущаю дыхание кричащего): «Домой, к Хель, к Хель!» И тут я проснулся.

— О-о-о, — застонала Сигрид.

Собаки, спавшие вместе с людьми в палате, тоже сперва ничего не почуяли, а потому не залаяли. Но теперь, при первом дуновении смерти, они пробудились и завыли.

Те, кто стоял снаружи, услышали шум в палате. Надо было усыпить подозрения жертв до того, как ловушка захлопнется. У Фроди в услужении было два умелых кузнеца, они были тезками: оба носили имя Вар, что значит «ловкий». И вот Регин (а это имя означает «дождь») прокричал:

На дворе нынче дождь (Регин)
и свирепые воины,
сыновья королевские,
пусть о том Фроди ведает.
Ловкий гвозди выковывал.
Ловкий шляпки приделывал,
вот и Ловкий для Ловкого
изловчиться старается.

Один из стражников проворчал:

— О чем, бишь, эти вирши? То ли дождь идет, то ли королевские кузнецы что-то затеяли…

— Ты что, не понял, что нас предупреждают? — сурово возразил Фроди. — Имей в виду, эти слова имеют не одно значение. Регин присягал мне, поэтому вынужден предупреждать меня об опасности. Да только он хитер и скрытен, как никто.

Те, кто размышлял над этой историей впоследствии, признавали, что Регин сдержал слово, сообщив о том, что Хроар — первый Ловкий — замыслил месть и осуществил ее вместе с Хельги — тоже Ловким, а Регин — третий Ловкий — предупредил об этом четвертого Ловкого, то есть самого Фроди. Но ведь наместник никогда не клялся в том, что не будет сообщать новости в виде загадок или что загадки эти можно будет легко разгадать.

Фроди не мог успокоиться, а потому вскоре встал. Накинув плащ прямо на голое тело, он вышел в сени и увидел, что кровля уже охвачена пламенем, что все оружие куда-то делось и что палата окружена вооруженными людьми. Тогда Фроди, поняв все с первого взгляда, твердо сказал:

— Кто командует этим поджогом?

Хельги и Хроар вышли из строя. Их юные лица были суровы.

— Мы, — ответил Хроар, — сыновья убитого тобой твоего брата Хальфдана.

— На каких условиях вы пойдете на мировую? — спросил Фроди. — Нехорошо, когда родичи только о том и думают, как бы убить друг друга.

Хельги, плюнув от злобы, ответил ему так:

11
{"b":"204899","o":1}